— Договориться-то договорился, базара нет… — неуверенно сказал Жека. — Только как это будет выглядеть на самом деле, я ещё не знаю. В общем, так… Сейчас везите меня домой, завтра приезжайте к 9:00 в точно таком же составе. Поедем на завод. Качать права. Завтра там будет весело…

… Вечером Жека включил на телевизоре вечерний выпуск новостей телекомпании «Твой день», и самым первым материалом была съёмка о сегодняшней ситуации с металлургическим комбинатом. Оператор показывал скрывающих лица омоновцев, ментовские номера на автобусе, командира подразделения, случайно мелькнувшего в кадре. Потом картинка менялась, как в калейдоскопе: дымящиеся заводские трубы, Жека в костюме и шляпе на их фоне, двое рабочих в грязных робах, выходящие из заводоуправления, морда охранника, тайком выглянувшая в дверь и тут же спрятавшаяся, раздолбанный грохочущий трамвай, качающийся на рельсах, надменное лицо Вальки за столом, нехотя принимающая бумаги у Жеки и огрызающаяся через губу.

Надо признать, монтажёр был гением и достоин работы в намного более престижной телекомпании. Каким-то образом из отснятого операторами видеоматериала он собрал небольшой эмоциональный видеоролик, из которого выходило, что нынешнее руководство комбината не хочет перемен, что оно нарушает закон, что оно против города и горожан, что подкупает ОМОН, дабы не пускать настоящих хороших капиталистов на собрание акционеров. Это всё как бы читалось между строк, да ещё журналист Бардаков подливал масла в огонь своими намёками и иносказаниями. Жека не сомневался, что этот материал наделает очень много шухера, так как затрагивал основные и очень важные для горожан темы их жизни.

… Так и случилось. Когда Жека утром приехал к заводоуправлению, там царил настоящий бардак. Ещё на подступах к нему стояли усиленные наряды милиции, подозрительно оглядывавших подъезжающие машины. Увидев мерседес Жеки, проводили его внимательными взглядами, но ничего не сказали. Однако самое основное действо было в заводоуправлении. Рядом с ним стояло несколько чоповских машин. Это были японские иномарки с логотипами «Твоя оборона» — московской фирмы, которая была нанята для охраны комбината. Однако охранники сидели в машинах и не решались выйти. Вокруг заводоуправления стояла толпа рабочих в грязных робах и касках. Кое-кто сидел на земле и стучал касками по асфальту. В руках у многих рабочих были красные флаги СССР и плакаты с надписями «Буржуев долой!», «Вся власть профсоюзам!», «Долой мафию в правительстве!», «Милицию — к суду!»

Несколько телекомпаний, в числе которых были областные и местный телеканал «Твой день», снимали всё происходящее почти непрерывно и транслировали прямой эфир. Автобусы с их логотипами стояли рядом на площади заводоуправления, так же как и белый микроавтобус мерседес, который Жека уговорил дать Славяна.

Всей движухой заведовал, естественно, Трефилов. Он был тоже одет в грязную робу и грязную каску, чтобы демонстрировать свое единство с трудовым коллективом. В руках у него был мегафон, и председатель профкома что-то кричал в него. У входа стояли несколько человек из дирекции комбината. Сытые, холёные рожи, брезгливо смотрящие на собравшуюся толпу.

Однако самое главное было не это. Понемногу к заводоуправлению подтягивались и обычные горожане. Они останавливались на небольшом отдалении, садились на лавки в сквере у заводоуправления, рядом с парковкой, и внимательно наблюдали за происходящим. Скорее всего, это тоже была запланированная акция, и, может быть, она была запланирована Компартией России.

— Ни хера себе тут сходняк! — восторженно заметил Графин. — Это ты, что ли, всё замутил?

— Я всё замутил, — признался Жека. — А всё почему? Потому что народ меня слушает, я не быкую, над народом себя не возвышаю, говорю правильные вещи и, самое главное, делаю их. Сахар с Хромом только кровь могут разливать и людей грабить.

— Смотри, Жека, — помолчав, сказал Графин. — Сильно высоко залазить тоже плохо. На самом верху могут подумать, что умный сильно стал, сам знаешь, крылья подрежут только в путь.

— Я высоко не собираюсь лезть, — ответил Жека. — Но и своё не отдам. Ладно, хватит базарить на отвлечённые темы, пошли.

Остановили машину на парковке, с правой стороны заводоуправления рядом со сквером. Прямо ко входу не стали подъезжать, чтобы не злить рабочих, и чтобы никто не видел, на чём Жека приехал, хотя все и так знали, что явно не на Жигулях добрался. Когда подошли к заводоуправлению, ЧОПовцы попытались выйти из машин и преградить путь, но рабочие с воплями бросились на них, и завязалась драка. Менты, дежурившие на небольшом отдалении от заводоуправления, увидев это, побежали разнимать дерущихся, но их тоже не пустили в свалку. Рабочих было слишком много, минимум человек 200.

Трефилов увидел Жеку, подмигнул ему и махнул рукой: проходи, мол. Жека направился ко входу в заводоуправление, и с ним пошло примерно 20–30 человек рабочих. У входа стояли пятеро высших управленцев из дирекции комбината. Увидев поднимающегося Жеку, попытались ему преградить путь, но он укоряюще покачал головой, показывая что не стоит яйцеголовым вмешиваться. Сделав постные рожи, служащие разошлись в разные стороны. Жека толкнул дверь и прошёл внутрь.

Однако и здесь было всё не так просто. У турникета стояли примерно пять охранников. И это были самые мощные качки, в пятнистой афганке. Увидев Жеку, достали дубинки и ухмыльнулись. Но когда Жека отошёл в сторону и через дверь один за другим стали входить здоровенные рабочие в касках и промасленных робах: один, второй, пятый, десятый, двадцатый, охранники сдулись и попытались спрятать дубинки, но не смогли, на них одновременно бросилось человек 20. Завязалась мощная драка. Через короткое время чоповцы были загашены и уложены сопатками в пол. Жека пожал плечами и в сопровождении своей охраны и Графина пошёл в актовый зал.

У актового зала тоже стоял один охранник, но, увидев приближающегося Жеку с телохранителями, предпочёл не связываться и отойти в сторону. Походу, единственный из всей шоблы оказался более-менее умный.

Жека открыл дверь, зашёл в актовый зал и оценил обстановку. На удивление, народу было немного, что и неудивительно — всё-таки 1 процент акций — это очень много по деньгам, и столько иметь мог позволить себе не каждый. Всего присутствовало 11 акционеров. Все они по виду, были бизнесмены и владельцы, наверное, среднего и малого бизнеса. Один из них был представитель управляющей компании «Альфа-Капитал» — нынешний генеральный директор комбината Александр Моисеевич Бронштейн, которого назначила московская головная компания. За председательским столом сидели несколько человек: главбух, главный экономист и начальник юридического отдела, то есть Валька. И все собравшиеся знали Жеку.

— Привет всем, вот и я! — радостно поздоровался Жека и сел прямо напротив председательского стола, как бы подчеркивая свой статус главного акционера здесь. Охранники и Графин остались стоять у двери.

— А эти молодые люди могут выйти? — недовольно спросила Валька, кивнув головой на них. — Здесь состоится закрытое статусное мероприятие, с большой долей конфиденциальной информации. Посторонних быть в зале не должно, тем более, они не акционеры.

— А можно узнать, какое у вас образование? — неожиданно спросил Жека. — Вы же, кажется, всего лишь техникум закончили? Какая ваша компетенция?

И Валька тут же сдулась. Потому что это был удар под дых. Хромов поставил свою дочку на руководящую должность — начальника юридической службы завода, а при этом у неё образование было техникум! Всего-навсего сраный сибирский техникум! Возможно, батяня, конечно, подогнал ей фальшивый диплом о высшем юридическом образовании, но по нему она наверняка нигде и никогда не работала. Вся компетенция Вальки была — младший следак в РОВД.

— Какое это имеет значение? — осеклась Валька.

— Собрание должны проводить люди, которые с высшим образованием и которые имеют компетенцию проводить такого рода юридический анализ, — заявил Жека. — Насколько я знаю, у вас образование лишь средне-техническое, и вы не можете занимать такую должность, какую сейчас занимаете. Я как акционер с управляющим пакетом акций требую предоставить юриста, который компетентен в вопросах акционирования.