— Во-первых, у него есть деньги, — заявил Жека. — Он же не с пустой жопой сюда приехал. В течение пары-тройки лет он грабил крупнейший за Уралом металлургический комбинат и выводил деньги за границу. У него скопились миллиарды долларов. За сумму, в десятки раз меньшую, можно скупить этот сраный островок с потрохами. Поэтому, я думаю, он начал свою здешнюю жизнь с масштабной покупки, которая должна сразу же дать понять местным, сколько у него денег, власти, и сколько у него бойцов. Наверное, он живёт в одной из самых дорогих здешних усадеб, но она при этом тоже должна быть современная, в духе этого дома. Потому что, как я говорил, Сахар любит комфорт и современность. И он таиться не будет. Это не в его стиле.

— Что насчёт сестры? — спросил Смит и отхлебнул виски из бокала.

— У них родители сидели в тюрьме, — задумался Жека и вспомнил, как щемил его Сахар за Сахариху. — Он воспитал её. Вырастил. Сделал человеком. Не будет он её в подвале держать. Но и рисковать тоже не будет. Сахар человек осторожный и делает всё наверняка. Скорее всего, он держит её дома, под охраной, при этом никуда не выпуская. Но ты же знаешь, тут можно устроить золотую клетку с морем, солнцем и бассейном.

— Ясно, — кивнул головой Смит. — Появилась кое-какая мысль.

— Что за мысль? — поинтересовался Жека.

— Если ты верно описал характер Сахара, нужно искать его дом на побережье острова, — заявил Смит. — В глубине острова, без выхода к заливу, он не станет покупать дом. Вилла у воды — это своя набережная, свой причал и свой пляж. В любое время можно приехать и уехать незаметно — никто не заметит. Именно такие дома нам и стоит взять в оборот. Сегодня как раз этим и займёмся.

— Но… Остров велик, — заметил Жека. — Сколько времени уйдёт, чтобы обогнуть его?

— Остров Акиднек не так уж и велик, — заметил Смит. — Общая площадь всего примерно 100 квадратных километров. Он имеет неправильную форму, но представь себе квадрат 10 на 10 километров. Прилично, но не критично. Это примерно 40 километров береговой линии. Мы за пару часов обогнём это дерьмо, с учётом того, что придётся уворачиваться от таких же чайников, как и мы.

— Начнём с осмотра береговой линии? — спросил Жека.

— Да… — помолчав, словно раздумывая, ответил Смит и почесал макушку. — Это будет разведка боем. Хотя даю гарантию сто процентов, что знаю, где находится лом «Сахара».

— И где же? — заинтересованно спросил Жека.

— На берегу океана, — подумав, ответил Смит. — Южная сторона острова. Хоть она и относится к городу Ньюпорт, это, во-первых, столица округа с многими важными людьми, во-вторых, видел, какие хоромы там стоят? Дома на побережье океана ценятся намного дороже, чем в заливе, где стесненность и движение кораблей, катеров и яхт. Да и народа много. На океаническом побережье попроще жить, если нужна скрытность — хоть кто в любой момент может приплыть или уплыть без всяких свидетелей. Минус один — почти всегда волнение и ветер, но всё это решается устройством закрытой бухты. Так что… Я за такой вариант.

— Номер регистрации машины — город Портсмут, а не Нью-Порт, — напомнил Жека.

— Но это не адрес регистрации тачки Сахара, а его шестёрок, — возразил Смит. — Возможно, они и живут здесь. Я не знаю. Во всяком случае, весь день впереди, и давай лучше займёмся делом.

— Давай займемся, — согласился Жека. — Удочки с собой брать будем?

— Братишка… — ухмыльнулся Смит. — Конечно, будем. Мы ж ради этого сюда и приехали! Пошли! И возьмём с собой эту красавицу!

Смит указал на бутылку виски и поднялся с дивана, показывая, что пора бы и заняться делом.

В большой комнате рядом с бассейном стояли несколько десятков удочек, от маленьких до громадных, предназначенных для вылова крупной океанической рыбы. Каких только моделей не было! Поплавочные, донки, нахлыстовые удилища, спиннинги. На некоторых были катушки, но стояли такие, что и без катушек. А катушки десятками лежали отдельно на специальных полочках, подстеленных красивыми лампами. Тут же находилось другое снаряжение — садки, рюкзаки, приманки: блёсны, джиг-головки, воблеры, тройники и огромные крючки для насадки и наживки. Отдельно находились приборы для обнаружения рыбных стай: эхолоты, бинокли, приборы ночного видения, рации. Жека сильно удивится и даже потеряет дар речи от такого изобилия. Мама дорогая! Тут словно находился магазин товаров для. рыбалки.

— А ты как думал? — усмехнулся Смит, видя Жекино удивление. — Фирма серьёзно подходит к процессу. Охватывает всю клиентуру, какая только возможна.

— И какая возможна? — заинтересовался Жека.

Спросил для проформы, так как, конечно же, знал ответ. Всё-таки бизнесом занимался не первый год. Чисто теоретически для рыбалки хватило бы небольшой хибары на берегу и катера с причалом. Ведь наверняка опытные и прошаренные рыбаки приезжают со своими любимыми снастями, и им нахер нужны все эти открытые террасы и бассейны с сауной. Они приезжают рыбачить, а не купаться в бассейне и загорать. А вот все эти финтфлюшки, да ещё по суперцене, нужны миллионерам, которые приезжают устроить вечеринки с шлюхами и блекджеком. Оттянуться вдали от жен. Позависать по-максимуму, где по расписанию стоят утром и днём гонки на мощном катере с четырьмя моторами, редкие забросы спиннинга, чисто для прикола и чтоб повизжали бабы, а вечером расслабон с ними в бассейне. Действительно, эта фирма окучивала всех подряд. Главное, чтоб у этих людей были деньги…

Вся проблема была в том, что Жека рыбаком не был. В детстве и в подростковом возрасте ходили с братом на речку, когда приезжали к деду в деревню. Ловили весной, в половодье, на донку, пескарей, чебаков, окуней и ершей. Простая сорная рыба, которую можно поймать на червяка. Летом, когда вода спадала, ходили на быстрые перекаты за острова, рыбачили взаброд, в мутёжку. Заходили по колено или по пояс на стремнину, мутили воду, раздвигая ногами камни под ногами, стаи рыбы скапливались на струе, и таскали одну рыбу за другой на поплавочную удочку. Здесь уже попадалась рыба покрупнее — большой, граммов по 300–400, чебак, окунь до полукилограмма, часто попадался стремительный, бешено сопротивлявшийся хариус. Рядом в затоке плескался тайменище, но поймать его с их простецкими снастями было невозможно.

Ещё ходили с братом летом на деревенский совхозный пруд, выкопанный для того, чтобы поить коров во время летнего пастбища. Пруд совхозники сделали глубоким — перегородили глиной, нарытой экскаватором, протекавший в ложбине ручей, вставили в глинистую дамбу большую трубу для сброса лишней воды, вот и получился пруд. Был он относительно глубок — перед плотиной глубина метра три, не меньше. В пруду быстро завелась ондатра, утки, и, естественно, рыба — вездесущий карась. Иногда попадался хороший, по килограмму-полтора. Деревенские пытались обмануть природу и пытались рыбачить сетями, но ничего не получалось — всё дно пруда было в кустах и остатках деревьев, сеть тащить не получалось, она цеплялась за коряги и рвалась в клочья. Рыбачить можно было только удочкой. Жека с Серым приходили на пруд утром или вечером, и иногда сопутствовала удача — ловили карасиков на жарёху, пока комар и мошка не выгоняли до дома…

Но всё же увлечённым рыбаком Жека себя не считал — с таким же успехом он ходил за грибами в лес, за ягодой, за колбасой. Или просто купаться и лежать на пляже. Поэтому, как обращаться с этими чудесными орудиями лова, которые видел сейчас, он, конечно же, не умел. Но Смит обещал помочь.

— Бери вот этот спиннинг, — показал он на довольно увесистый спиннинг с телескопическим удилищем и безынерционной катушкой. — Это орудие лова средней тяжести. Возьмём тяжёлые блёсны — ловить будем в океане, на рифах и скалах. Скорее всего, чёрного морского окуня. Но может попасться и что-нибудь покрупнее. Да и окунь этот вырастает до 50 килограмм. Если попадётся такой — скучно не будет.

Сложив в рюкзак бинокль, эхолот, рацию, морскую карту, провиант, набор приманок, запасную леску, бутылку виски, по бутылке пива и бутылку минералки, Смит посчитал, что этого хватит.