Действительно, первым, что встречал постоялец внутри здания, был просторный старинный деревенский бар с музыкальным автоматом и дартсом, который одновременно служил закусочной. Обстановка в баре была довольно приятной, и можно было предположить, что хозяин не приветствует здесь пьянство, драки, разбивание бутылок и разрушение мебели. В углу зала сидели два молодых человека подозрительного вида в рабочих комбинезонах. Они пили пиво, курили и тихо переговаривались. Появление Смита и Жеки они встретили настороженно, внимательно осмотрев их с ног до головы. Смит кивнул и поднял руку в приветственном жесте, но парни никак не отреагировали на его жест.

За полированной дубовой стойкой, облокотясь на неё, стоял здоровенный бородатый детина в джинсовой безрукавке, через которую было видать его громадные бицепсы, похожие на древесные стволы. Детина был лысый и бородатый, причём борода лопатой спадала на голую грудь, на которой висел большой католический крест на толстой цепи. Руки у здоровяка были чуть не все в наколках с изображением всякой апокалиптической хрени. Увидев посетителей, детина поднялся от прилавка и кивнул головой, поздоровавшись.За барменом блестели ряды полок с разноцветными бутылками. Поодаль темнели пивные бочонки, лежавшие друг на друге и сверкавшие бронзовыми ручками вентилей.

— Что желают джентльмены? — бармен внимательно посмотрел на вошедших.

— Моё почтение. Пива! — улыбнулся Смит и сдвинул шляпу на затылок. — Просто хорошего пива мне и другу.

— А что, он у тебя, немой? Сам не может заказать? — бородач вопросительно посмотрел на Жеку.

По всем русским пацанским понятиям этот вопрос считался бы наездом, но дело в том, что здешние реднеки, деревенщины, примерно так всегда и общались. Это был обычный вопрос из вежливости. Хорошо, что Жека его не понял.

— Нет, сынок, он не немой, — возразил Смит. — Мой друг поляк. По английски он не понимает.

— Поляк? — заинтересованно спросил бармен, подставляя под бочечный кран большую кружку пива. — Нечасто к нам поляки приезжают. Туристы бывают, но чтобы европейцы — никогда.

— Так получилось, — заявил Смит. — Мы на корабле познакомились в мае, когда сюда плыли, в Бостон. Ну и поехали дальше вместе.

— Поляк и янки вместе, — криво ухмыльнулся бармен. — И куда ж вы держите путь, ребята?

— В Нью-Йорк еду, и дальше, на заработки, — пожал плечами Смит и взял у бармена кружку с пивом. Осторожненько попробовал — хорошо. Бармен в это время стал наливать кружку Жеке.

— Не похожи вы на тех, кто в Йорке работу будет искать, — заметил бармен. — Это же город яйцеголовых белых воротничков и тому подобного дерьма.

— Сынок, рабочие руки везде нужны, — возразил Смит. — Мы моряки и можем наняться на суда. Нет проблем.

Очевидно, что лесному реднеку было неведомо, что там с работой на судах, поэтому он только пожал плечами и подал Жеке кружку с пивом. Жека положил купюру в десять баксов на стойку. Бармен смахнул её в стол и согласно кивнул головой. Сдачу он возвращать не собирался, хотя на стойке стоял прайс с ценниками, на котором было написано, что светлый ячменный эль стоит 2 доллара за кружку.

— Вот так все деньги и спустил мой друг, — усмехнулся Смит, глядя на бармена поверх кружки с пивом. — Бросает по 10 баксов за раз… Теперь машину придется продавать. А я он её купил только пять дней назад. Жалко даже отдавать — новая. Но делать нечего, я тоже в Европе поиздержался.

— Что за машина? — удивился бармен. — Поди, развалюха какая-то?

— Джип «Шевроле Тахо». Машина неплохая, год всего отбегала, — заверил Смит. — На боку только царапины небольшие. Сейчас едем в Провиденс. Постараемся там толкнуть.

— Да ты что? — бармен с интересом посмотрел на Смита. — И где ваша тачка?

— У бара стоит, — отхлебнул из кружки Смит. — Посмотреть хочешь?

Бармен ничего не сказал, только свистнул сидевшим в углу бара парням и махнул им рукой.

— Они могут посмотреть, — заявил он.

Парни лениво встали из-за стола и, засунув руки в карманы джинсов, не торопясь пошли к стойке. Жека осмотрел их. По виду молодчики были самыми мерзкими подонками, что только могут быть на свете. Иначе как «говнодавами» назвать их было бы невозможно. На каждом отчётливо лежала печать вырождения от узкородственных браков и фетальный алкогольный синдром, вызванный хроническим алкоголизмом матери во время беременности. У обоих были круглые лица почти без подбородков, широко расставленные глаза с полукруглыми бровями над ними и широкий, короткий, сплющенный нос.

Одеты молодчики были в рабочие комбинезоны, вымазанные в грязи и в какой-то зелени. Вдобавок краснели пятна, подозрительно похожие на кровь. Оба худые, жилистые, но, похоже, шустрые. У одного были длинные засаленные волосы, немытыми чёрными космами свисающие из-под бейсболки, у другого торчал ирокез, как у панка. Оставшуюся лысую часть головы покрывали татуировки черепов и змей.

Жека заметил, что в углу, где отморозки пили пиво, осталось стоять оружие, прислонённое к стенке, — винтовка с оптическим прицелом и арбалет, тоже с оптическим прицелом. Смит тоже заметил их и кивнул головой.

— Охотитесь, ребята?

— А тебе-то какое дело? — спросил длинноволосый, подойдя к стойке и облокотившись о неё.

— Никакое, — пожал плечами Смит. — Интересно стало. Мы здесь проездом, так что нам без разницы, чем вы занимаетесь.

— А с чего ты решил, что мы вообще чем-то занимаемся? — прошепелявил тот, что с ирокезом, и залыбился во весь рот, обнажив жёлтые гнилые зубы. Вид у этого подонка был донельзя мерзкий. Такой мерзкий, что Жеке так и захотелось подрихтовать ему рожу смачным ударом кулака.

— Эй, Джонни, не так резко! — мрачно сказал бармен. — Парни с деловым предложением приехали.

— Что за предложение? — с интересом спросил длинноволосый.

— Уилл, они машину продают. «Шевроле-Тахо», — подмигнув, ответил бармен, кивнув на Смита. — Говорят, хорошая. Парни в деньгах нуждаются. Надо бы помочь.

Длинноволосый отморозок по имени Уилл осмотрел Жеку и Смита с ног до головы и мотнул головой, призывая выйти на улицу. Жека заметил у него на поясе длинный охотничий нож в ножнах. По всему видно, что связываться с этими говнодавами не стоило бы, но Смит почему-то спокойно реагировал на всё происходящее, хотя было очевидно, что связываться с этими отморозками себе дороже.

Когда Жека вышел на улицу, то увидел, что отморозки уже ходят, осматривают и трогают «Шевроле». По всему видно, что тачка им понравилась, несмотря на поцарапанный бок.

— И сколько ты хочешь за эту красавицу? — хрипло спросил Джонни с ирокезом.

— Нам нужна другая машина и сверху 10 кусков, — спокойно сказал Смит.

— Машина тебе нужна, дружок? — осклабил гнилые зубы Джонни. — Сматываешься, что ли, от кого-то?

— Сынок, наши дела тебя тоже не должны заботить, — улыбнулся Смит. — Если есть о чём говорить — говори. Если не о чем — пойдём пиво допивать.

Любой другой, увидев эту холодную усмешку Смита, при которой его стальные глаза всегда оставались холодными, бежал бы подальше, но отморозки дальше ближайшего убогого городишки никогда и никуда не ездили, людей не знали, поэтому посчитали Смита лоховатым деревенщиной с Запада, которого развести любой может. Или взять на понт, например.

— Вот как… У вас есть дела… — противно улыбнулся Уилл. — В этом сраном городишке скоро одни деловые останутся, куда бы деваться бедному работяге…

— Уилл, мать твою, — предостерегающе крикнул бармен, к этому времени вышедший из двери и прохаживавшийся вокруг Жекиной машины. — Если хочешь менять эту тачку, меняй. Машина хорошая. Если нет — проваливай.

— Уже и слово молвить нельзя, какой ты крутой, Бобби, — сказал Уилл и с силой хлопнул по капоту «Шевроле». — Берём! Но у нас нет столько денег, сколько просят эти городские хлыщи. Я могу предложить только 5 кусков. И ни центом больше. Плюс нашу красотку «Бекки».

Уилл кивнул на деревенский «Форд», на борту которого была намалёвана лежащая бабенция в купальнике и ковбойской шляпе, подмигивающая накрашенным глазом. Надо признать, рисунок был нанесён мастерски и привлекал внимание. Ненужное внимание.