— Всем лежать! На пол, живо! Работает ОМОН! — грубо крикнул командир. — Проверка документов! Паспорта предъявите для проверки!

«Эх… Родимая сторонушка», — печально подумал Жека, поднимая руки.

— Тебе чё, сука, особое приглашение надо? — крикнул омоновец, стоящий перед Жекой и подсечкой повалил его на пол, добавив в спину прикладом.

Где-то в зале раздались протестующие голоса с приблатнённым окрасом.

— Вы чё, мля, охерели совсем, шкуры мусарские? — сипло крикнул какой-то парень. — За чё руки крутишь, падла?

Но ему быстро надавали подзатыльников, так что блатной смолк. Жека лежал лицом в пол и офигевал — при нём такого мусорского бардака не было. Неужели Хромов беспредел устроил? Зачем это? Чтоб в ресторане клали рожей в пол, когда это видано? Неужели пошёл такой разгул бандитизма?

Жека услышал шаги рядом с собой — перед ним остановились до блеска начищенные дорогие туфли. Поднял голову и увидел… Славяна! Одет как кент, в полосатый костюм от Версаче, чёрную рубашку и белый галстук — тут всё ещё была мода на бандитский прикид. Разве что красных пиджаков не видно.

Славян насмешливо покачал головой, как будто говоря: «И как же ты, братан, докатился до такой жизни?» — и ушёл. Вот гондон штопаный! Даже не помог братану! И самое удивительное — мусора его почему-то не уложили рожей в пол. Неужели подментовался корешок?

— Документы предъяви! — Жеке в спину ткнули стволом автомата. — Правой рукой осторожно достань паспорт и положь рядом с собой.

— У меня нет паспорта! — ответил Жека. — Дома паспорт. И вообще, я гражданин иностранного государства.

— Чего ты гражданин, козёл? — засмеялся омоновец. — Саня! Вот у этого бугая нет документов. Говорит, что иностранец.

— Эй ты, а ну встань! — сказал Саня, походу, командир. — Тихо стой, не дёргайся. Руки вверх держи!

Жека встал и поднял руки вверх. Перед ним стояли три омоновца, здоровенные, как шкафы. А может, так только казалось из-за того, что они в форме и бронежилетах были. Командир стоял впереди всех и через отверстия в маске смотрел тёмными глазами на Жеку.

— Имя, фамилия, отчество, год рождения? — спросил командир. — Врать не вздумай.

— Соловьёв Евгений Александрович, 1971 года рождения, — осторожно ответил Жека.

Как другие уложенные рожей в пол, он не бузил, не орал, что менты козлы, понимая, что кричи-не кричи, ничего в лучшую сторону не изменишь, а сделаешь только хуже.

— Вот этого, без документов, везите в райотдел, только сначала обыщите, — велел командир.

— Эй ты, руки за голову! — скомандовал омоновец, который повалил Жеку на пол. — В коридор выйди, остановись лицом к спине, ноги шире, руки на стену. Давай, пошёл.

Жека спокойно вышел в коридор, остановился, как велел омоновец, прижав руки к стене и расставив ноги. Конечно, можно было вырваться, накостылять им, но велик шанс словить пулю, а это ну никак нельзя допустить, учитывая, что ты ни в чём не виноват. Омоновец тщательно обшманал Жеку, забрал деньги и сигареты, потом ткнул автоматом в спину:

— А ну пошёл!

Что удивительно, посадили не в омоновские автозаки, а в патрульный УАЗик, причём запихали в задний отсек для багажа, где уже скрючившись сидел какой-то алкаш-работяга, сильно воняющий перегаром.

— Братан! Пить есть? Помираю! Полдня уже катаюсь с ними, всё не могут в клоповник увезти! — пересохшими губами спросил алкаш.

По ходу, мужик бухал где-то, или заснул на улице, или забыковал, вот его и мусора повязали. Но не в трезвяк увезли, а сунули в багажник УАЗика и забыли, а может, лень везти было — бензин экономили. Подумаешь, пролетарий сраный… Потерпит! Не царь-бог!

— Откуда у меня пить? — с удивлением спросил Жека. — Не. Ничего у меня нет, мужик. Самого повязали и обшмонали всего. Терпи.

Как назло, только сказал, что обшманали, сразу захотелось и курить, и пить. Эх, сейчас кока-колы бы, а потом «Мальборо» покурить…

Вскоре пришли двое ментов, сели в УАЗик и поехали. И это были уже не омоновцы, а обычные мусора, походу, из патрульно-постовой службы. На задержанных они не обращали внимания, разговаривая о чём-то своём. Иногда оживала рация, треща разное. Жека из багажника смотрел в окно. Хоть и темно, и видно только верхние этажи домов, но сразу понял, что везут его в РОВД Центрального района, что на улице Фестивальной.

УАЗик въехал в ограду через распахнувшиеся металлические ворота, остановился и наконец-то задняя дверца открылась.

— Выходите, ребятки! — весело сказал краснорожий весёлый сержант и махнул рукой. — Идите в ту дверь.

В торце четырёхэтажного здания темнела железная дверь, к которой поднималась лестница. Над дверью — белая табличка с надписью «Приёмник-распределитель». Дверь открылась, и оттуда вышел ещё один мусор.

— Поднимайтесь давайте, чё стоите? — недовольно сказал он.

Жека пошёл вверх, а алкаш, покачиваясь, последовал за ним. Был он без обуви, в одних драных носках — то ли грабители сняли тапки, пока спал пьяный, то ли сами мусора увели. За дверью было небольшое помещение, в котором за столом сидел усатый старлей. Рядом со столом на стене приклеена бумажная линейка для измерения роста.

— Петрович, у этих документов при себе нету! — сказал краснорожий мусор и показал на Жеку и стоявшего за ним алкаша.

— Нету, значит… — усатый глянул оловянными глазами на Жеку. — Ты что, падаль, хочешь в КПЗ попасть на 10 суток? С бомжами там посидеть? Чесотку и вшей там подхватить?

— Не, не хочу! — покачал головой Жека.

— Имя, фамилия, год рождения? — пренебрежительно спросил усатый.

— Евгений Александрович Соловьёв, 1971 года рождения, — сказал Жека.

— Ты чё без паспорта ходишь? — нагло спросил усатый. — Ты чё, крутой, да?

— Я гражданин Германии, — пожал плечами Жека… — Зарегистрировал приезд в консульстве в Новосибирске. Можете проверить.

— Чтоооо? — рассвирипел мусор. — Не… Ты мне что-то там советуешь? Ты кому советуешь?

Усатый хотел встать из-за стола, но краснорожий мусор, который привёз Жеку сюда, сдержал его, положив руку на плечо:

— Тихо, тихо, Петрович! Надо запрос сделать. Вдруг не врёт.

— Посмотрю… — злобно сказал усатый и дал Жеке протокол задержания. — Подпиши здесь и здесь.

Жека посмотрел — в протоколе была написана причина задержания: «Алкогольное опьянение, хулиганское поведение, неподчинение сотрудникам милиции (ударил по лицу, сорвал погон, нецензурно оскорблял)».

Конечно же, Жека ничего этого не делал, но лезть сейчас в трубу значило начать тут мордобой, а это в планы Жеки никак не входило. Он приехал сюда не для этого. Однако, если мусора начнут шить против него дело, тогда придётся действовать другими методами. Какими, Жека пока ещё не знал…

— Тащите этого в первую камеру! — махнул головой усатый. — Пусть ночь постоит — в обед в суд повезём.

— Ну пойдём, немец! — засмеялся краснорожий мусор. — Зря ты сюда приехал. Ха-ха-ха. Что для русского хорошо, то для немца смерть.

От каморки, где сидел Петрович, отходил коридор, выкрашенный унылой зелёной краской. По обе стороны в нём находились решётчатые двери с камерами, в которых сидели задержанные. Почти все они были переполнены. Люди не только сидели на скамейках у стен, но и стояли — вязали всех, кто попадался под горячую руку. Пьяные, слегка поддатые, забурогозившие дома и сданные соседями и жёнами, без документов, задержанные до выяснения и на которых на скорую руку состряпали протоколы. В общем, те, которых в милицейских протоколах называют «мелкие хулиганы».

Краснорожий щёлкнул большим замком и отворил камеру. Места в ней не было — мужики стояли битком, как в автобусе в час пик.

— Начальник! Ты куда к нам ещё подселяешь? — крикнул мужик, стоявший у самой двери. — Тут и так народу — не продохнуть! Стоим впритирку уже! Нам как тут стоять-то и сколько ещё?

— В суд поедете! — засмеялся краснорожий. — С 10 утра суд будет работать, судья назначит наказание. Так что уплотнитесь ещё маленько и подождите чутка. Терпите, чё…