— Зачем ты их… Убил? — растерянно спросил Захар.

— Смотри… — Жека по очереди стал подходить к каждому трупу и вытаскивать из карманов оружие. У всех были ножи. Здоровенные, горские, которыми горло человеку перерезать — как колбасы нашинковать. У полевого командира и того, что сломал себе шею, свалившись со стула, были пистолеты. ПМ. И по запасной обойме.

— Видишь? Эти черти аульные без оружия не ходят, нападают, как шакалы, всегда толпой, — показал Жека стволы и тут же сунул себе в карманы куртки. — С этими обезьянами не базары тереть надо, а мочить сразу в сортире! Наглухо валить сразу. Они только силу понимают. Я с такими чертями уже сталкивался, уж поверь мне… Они ж только повода ждали, чтоб наехать на вас, оттого и мужиков разогнали, и позапрещали музло. Они бы, не раздумывая, тебя завалили толпой и нассали на труп. Учись, студент, как делать надо! Всегда живой будешь!

— Так а сейчас-то что с этими делать? — Захар кивнул головой на лежащие трупы.

— Как что? — удивился Жека. — Избавиться от них. Ща я посмотрю, что там на улице, постою на шухере. Вы оттащите их в джип, потом отгоним тачло подальше и утопим вместе с машиной. В Майне. Я видел тут недалеко местечко хорошее на берегу. Можно, конечно, и сжечь, но это лишнее внимание. Дома я бы их на шлаковый отвал, а тачло толкнул кому-нибудь, чтоб бабло поднять. Здесь я не знаю, кому толкать, да и заморачиваться с этой мелочёвкой лень. Так что давайте, пацаны. По штуке марок каждому за труды. И Марине штуку, чтоб молчала и пол помыла. Ты ж будешь молчать, так ведь, Марин?

Жека весело посмотрел на барменшу, и она испуганно закивала головой. Было во взгляде Жеки нечто такое, что заставляло людей повиноваться, опасаясь, как бы ни было сильно хуже.

Жека взял ключи от джипа, лежащие на столе, вышел на улицу и внимательно огляделся. Поблизости околачивались двое алкашей, разглядывая припаркованные тачки. Это было палево!

— Бар закрыт, — веско сказал Жека. — Идите нахер отсюда.

— А ты кто такой, сучёныш? — злобно сказал один из алконавтов, но, увидев, как Жека достал финку и, поигрывая ей, пошёл к нему, заорал и с корефаном зашкерился среди домов. Больше никого не было — уже поздно, все спят… Жека открыл багажник джипа и прикинул вместимость. Просторно. Тут и пятерых засунуть можно…

— Вытаскивайте! Я на шухере постою! — Жека заглянул в бар и махнул рукой.

Пацаны осторожно, стараясь не испачкать костюмы в крови, стали по одному вытаскивать тела и складывать их в багажник джипа. Минут за пять управились. В доме напротив кое-где горел свет, и, наверное, могли быть те, кто видел весь процесс погрузки трупов. Но тут уже ничего не поделаешь. Жека обычно привык работать без свидетелей, тут же пришлось заняться мочиловом прямо посреди квартала.

— Ну чё, куда поедем, шеф? — спросил Олег, когда закончили.

— Поедем недалеко! — заверил Жека. — Много там в баре убираться, не смотрели?

— А ты как думаешь? — озабоченно спросил Иван, молчавший до этого и тихо офигевавший от происходящего. — На полу крови порядком. Но Марина моет.

— Спроси, если справится одна, езжай с нами! — велел Жека. — Если не справится, давай к ней в помощь. Закрывайте бар и всё оттирайте.

— Много кровищи там… — вернувшись, сказал Иван. — Ну чё, я остаюсь тогда?

— Оставайся! — сказал Жека и бросил ключи ему от бумера. — А… Да… Держи ключи от моей тачки. Позвоним тебе, заберёшь нас, откуда скажем. Если найдём телефон. Там место, прямо скажу, херовое…

А место, про которое говорил Жека, находилось как раз под мостом Flosserbrucke. Глубина, кажется, была порядочная, судя по бетонным плитам, косо спускающимся в воду. Ещё проезжая первый раз по мосту, заметил, что идеальное место, чтоб сбагрить тачло или труп. Набережная выглядела довольно запущенной, ограждений нет, приличного народа поблизости нет, да и в целом местность заброшенная и неблагополучная, что часто бывает у мостов в больших городах.

Заведя Форд, Жека выехал на улицу и направился через русский квартал, освещая фарами непритязательный пейзаж.

— Ты что, водил уже такую машину? — с удивлением спросил Олег. — Шустро у тебя получается таким динозавром управлять.

— Водил, — согласился Жека. — У меня в России такая была. Хорошая машина, жаль, что топить придется. Ездил хоть и недолго, но мне очень понравилась. По нашей Сибири в самый раз. Снег, грязь — похер. Сел и поехал. Мы со Светкой в чистых костюмчиках садились и ездили весной по приколу рысачить, когда снег только сошёл. По полям, по херовым дорогам прёт как танк. В болото даже как-то по капот заехали, и то как-то выбрались. Но у нас такая машина чисто по необходимости, а тут для понтов.

— Так давай себе оставим, раз тебе жалко, — предложил Колян. — Будем сами ездить.

— Не, брат, так нельзя! — не согласился Жека. — Во-первых, она с этими абреками связана, и её будут искать их кореша. А во-вторых, вдруг они сами у кого-то её подняли, а хозяев в расход. Не надо так никогда делать! Беду на себя накличешь! Деньги надо или тачки — заработаем! Не проблема. Паленые же тачки — только на продажу.

Русский квартал закончился, потом начались склады, и дорога через небольшую развязку свернула к порту. Доки, краны, огромные площадки, заставленные контейнерами. Отсюда немецкие автомобили и электроника начинали свой долгий путь сначала по реке, а потом по морю. Если была необходимость, перегружали в Гамбурге с паромов на морские суда и везли в Прибалтику и Скандинавию, и дальше, в Великобританию и Ирландию.

Жека опасался, что доки охраняются. Похоже, так и было, но незадолго до пункта охраны от дороги влево свернула небольшая, узкая, почти незаметная среди кустов, но хорошо накатанная прогулочная дорога. Но и на ней кое-где попадались лужи. Судя по всему, как раз и вела она на старую набережную, потому что мост был слева, совсем близко, за сотню метров. Жека свернул налево, и мощная машина, покачиваясь на колдобинах, поехала вперёд, выхватывая светом фар из темноты кусты и деревья. Почти над головой темнела громада моста с проезжающими автомобилями. На другом берегу реки огнями светилась противоположная часть города.

Через несколько десятков метров дорога вывела на тёмную набережную. И она была не пуста! То тут, то там в кустах валялись и сидели закинувшиеся дозой торчки, завёрнутые в какие-то убогие тряпки. Прямо под мостом, в паре десятков метров, было устроено настоящее лежбище из бомжей. Горели пара костров, вокруг которых сидело несколько человек.

— Тут не безлюдно! — оглядевшись, сказал Захар. — Свидетели будут, как мы машину топим.

— Да и хер на них! — решительно заявил Жека. — Выходите из тачла!

Поставив машину перпендикулярно набережной, Жека погасил фары и заглушил двигатель. Выйдя из «Форда» вслед за остальными, велел всем взяться и подналечь посильнее. Хоть джип и весил чуть не две с половиной тонны, но впятером толкнули его с набережной. Тяжёлая машина скатилась по крутым плитам вниз и медленно, с бульканьем, стала уходить под воду. Через пять минут уже ничего не говорило, что на набережной стоял джип.

Плохо одно — предстояло топать до ближайшего телефона-автомата или до бара, чтобы позвонить Ваньке. Уехали от русского квартала порядком, и тащиться обратно по ночному городу, да ещё по самым конченым закоулкам, не хотелось. А тут ещё эти торчки с бомжами…

Несколько человек были не оттопыренными и видели, как Жека с пацанами столкнули тачку в воду. Но справедливо рассудили, что не в своё дело встревать не стоит.

У реки было довольно прохладно, дул ветерок, с неба чуть сыпало снежной крупой — начало декабря как-никак. Жека, поёжившись, огляделся в поисках короткого пути вверх, на мост, где был шанс поймать такси, да и вообще выйти к цивилизованным местам, однако прямого пути не было. Везде рос густой кустарник с деревьями, склон был крутой. В темноте карабкаться замучаешься. Оставался один путь домой. Тот, которым приехали.

— Ну что, братва, придётся нам тем же путём идти назад, что и приехали, — заявил Жека, вытащил из кармана пистолет и отдал Олегу. — Держи. Твой будет. Палёную волыну стрёмно с собой таскать, на ней жмуры могут висеть, но иного выхода нет. Вдруг в передрягу встрянем.