— Хм… — иронично хмыкнула Сахариха и отвернулась, уставившись в окно.

А там было на что посмотреть. Это в Сибири прогоны меж городами и деревнями — десятки и сотни километров, а тут, в тесной Европе, казалось, село на селе теснится, городок на городке. Да и движение плотненькое — только смотри в оба.

Перед Магдебургом ещё раз заправились и пообедали в забегаловке для дальнобоев. Взяли опять сосиски и пиво. Жека, правда, пить пиво не стал — не родина. Проблем с полицией не хотел. А Сахариха, как назло, попивала вкусное свежее пиво и причмокивала, как будто стараясь подначить и позлить.

— Классное! Свежее какое! И сосисочки вкусные!

К Эрфурту подъехали вечером, отмахав километров 300. Местность была густонаселённая, дорог и перекрёстков множество, ехали небыстро и постоянно смотрели на указатели, чтоб не ошибиться и не проехать нужную развязку.

Город выглядел ещё более готическим, чем остальные города Германии, хотя в прошлом и находился в ГДР. От войны он пострадал не слишком.

В исторический центр не стали заезжать. Увидев на обочине светящуюся вывеску с названием «Нotel», Жека притормозил и свернул на стоянку перед длинным трёхэтажным домом.

— Смотри, Свет! Офигеть! — удивлённо воскликнул Жека, выбравшись из машины.

Прямо в доме была сделана арка, через которую текла небольшая бурная речка, берега которой были выложены камнями, на которых стояли большие каменные вазоны с поздними цветами, астры, пионы, хризантемы… Зелёные, коротко стриженые лужайки с беседками, в которых горели лампы. Да и почти все окружающие дома были ярко освещены разноцветными декоративными светильниками. Но речка под домом… Это смотрелось оригинально.

— Красиво! — согласилась Сахариха и подтолкнула Жеку острым кулачком в спину. — Пошли уже. И жрать и спать охота.

— А потрахаться? — лукаво спросил Жека.

— Какая рулёжка, такая и потрахушка! — рассмеялась Сахариха, схватила сумку с сиденья и чуть не побежала к входу в отель.

Жека неспеша отправился за подружкой, оглядываясь по сторонам. Город казался тихим и безопасным, что, конечно же, было не так. Жеке ли не знать, что за благостной обстановкой всегда может скрываться самый настоящий ад? Социализм рухнул во всей Европе, и наружу, как поганки, вылезли преступники всех мастей. Многие из них хлынули в богатые европейские страны, надеясь поживиться на сытых изнеженных европейцах.

В Югославии началась гражданская война, и в разные стороны хлынули потоки беженцев, из которых не все подходили под этот статус. Многие были бандитами или террористами, решившими в нужный момент попасть в места обетованные.

Сахариха первая вошла в отель, Жека за ней. И чуть не споткнулся прямо на пороге — дорогу Светке перегородил какой-то длинноволосый чернявый хрен в полувоенной одежде. По виду цыган, что ли. Очевидно, что дорогу Светке мужик перегородил в надежде, чтоб позаигрывать, но увидев, что у неё есть спутник, нехотя отошёл в сторону, к своим дружбанам, сидевшим на диване у окна.

Подойдя на ресепшен, Жека подал паспорта метрдотелю и огляделся. Обстановка приличная, в стиле «западный модерн». Этот отель не косил под старину 19 века, как те, в каких Жека останавливался ранее. Здесь всё походило на начало 20 века. Деревянные панели, скрипучий лакированный паркет, свисающие тарелки светильников. Картины авангардистов на стене.

— Хорошо тут у вас! — улыбнулся Жека метрдотелю. — Нам комнату на ночь. Завтрашним днём мы уедем.

Сзади раздался взрыв хохота. Хохотали те цыгане, что зависли у входа. И объектом их шуток с вероятностью ста процентов были Жека и Сахариха, потому что насмешники дружно отвернулись, когда Жека посмотрел на них, но продолжали усмехаться в кулак, переглядываясь друг с другом.

— Что это за клоуны? — Жека кивнул головой на шутников.

— Это боснийцы, — осторожно, чуть не шёпотом ответил метрдотель, пожилой немец в широком костюме моды 20-х годов, и прошептал: — Официально они проходят как беженцы. Но на деле это военные из Боснии, их поселило министерство обороны. Это Мирчи Завоглу, сын генерала Тенто Завоглу. Слышали про такого?

Конечно, Жека читал про этого ублюдка. В России в газетах про него писали ужасные вещи. Считался он военным преступником, якобы торговал славянскими детьми и женщинами и вырезал целые деревни в Сербской крайне. Но в последнее время его теснила сербская армия и генерал сбежал с семьёй и телохранителями на Запад, бросив своих головорезов на произвол судьбы. Но Западу он оказался почему-то нужен.

Чернявый длинноволосый хрен был его сын. Жил со своими дружками в хороших номерах, в три горла жрал-пил, да наезжал на мирных туристов. И вот надо ж такому случиться, что в этот отель приехал Жека со своей спутницей. Поистине, повороты судьбы бывают причудливы…

Когда стали подниматься по лестнице, сзади снова раздался взрыв хохота. Жека и Сахариха спокойно поднялись на третий этаж и вошли в номер. А тут неплохо! И очень даже неплохо! Большая мягкая кровать с чистейшим белоснежным бельём, новая мебель, душевая кабина, телевизор с видаком. Жить можно!

Сахариха бухнулась на кровать, а Жека подошёл к окну. Красота! Их номер располагался как раз над речушкой, протекающей под домом, и вид отсюда открывался великолепный. Река, извиваясь, бурным потоком текла по городу меж каменных берегов. Вдоль всей речки, прямо у домов, были устроены площадки для отдыха, стояли искусно сложенные из дикого камня беседки. В беседках за столиками сидели местные жители, попивая пиво, на зелёных лужайках, ярко освещённых красивыми светильниками, бегали дети. Да… Это место казалось волшебным.

И опять волшебство оказалось нарушено самым беспардонным образом. Вот много ли Жеке надо для полного счастья??? Да совсем мало! Лишь только чтоб его оставили в покое! Но злые люди неизменно переворачивали всё с ног на голову.

Жека заказал ужин в номер. Немецкая традиционная еда уже задолбала, поэтому заказали на ужин нейтрально-европейское — стейки средней прожарки, лазанью и мидии в сырном соусе. К ужину попросили бутылочку розового шампанского «Вдова Клико».

Через десяток минут в дверь постучали. Жека отворил её и впустил официанта с тележкой, на которой стояли блюда, накрытые серебристыми крышками, и бутылка шампанского в ведёрке со льдом. Вид у официанта был слегка растерянный, что не понравилось Жеке. И в этой растерянности была причина — не успел Жека закрыть дверь, как её придержали с той стороны. В номер внаглую вошли трое давешних чернявых чмошников.

— Не составить вам компанию, уважаемый герр? — на грубом немецком нагло заявил длинноволосый, подмигивая дружбанам, таким же худощавым и длинноволосым мужикам в полувоенной форме.

— Да без проблем! — неожиданно согласился Жека, и отпустил официанта. — Идите, пожалуйста, мы поужинаем с господами!

Официант в недоумении посмотрел на Жеку и усмехающуюся Сахариху и вышел из номера. Жека пошёл за ним.

— А ты куда это? Бросаешь нас? — снова рассмеялся Мирчи Завоглу, оттопыривая усики. — Оставляешь подружку для нас?

— Нет, — отрицательно покачал головой Жека. — Я дверь закрыть. Чтоб никто не убежал.

— Дверь закрыть? — в глазах длинноволосого дурачка что-то промелькнуло. Тень какого-то недоумения, что всё пошло не по плану. Эти немцы повели себя не так, как от них требовалось. Не стали убегать, просить пощады, просить покинуть номер. Они…

Жека подошёл вплотную к Мирчи и уставился ему в глаза тусклым взглядом хладнокровного убийцы.

— Ты кто по жизни, сука? Погоняло как? В тюряге срок мотал? — мрачно спросил Жека, привыкший к бандитским разборкам. К сожалению, по-немецки он не знал, как избазаривать, поэтому пришлось перейти на русский.

Узнав славянскую речь, Мирчи сильно погрустнел и сделал попытку отпихнуть Жеку от себя, но тот хуком положил его на пол. Один чернявый попробовал отскочить назад, но поймал вертушку в висок и тоже свалился у кровати. Третий босниец сделал попытку убежать, но дверь оказалась закрыта! И хотя открыть её не составляло никакого труда — требовалось всего несколько секунд, однако в такой заварушке и они могли оказаться фатальными.