Жека смотрел в окно, где занималось утро, и видел, точно, вот она, Европа, пусть пока ещё и нищая. Поезд ехал по зелёным полям, на которых не было и следа снега, и где паслись крупные бело-коричневые племенные коровы. В Сибири в это время уже вовсю господствовали холода и начинали задувать метели, стада давно загнаны в коровники. Здесь же почти лето… Деревни тоже не походили на наши. Дома в основном каменные или глинобитные и крыты по-амбарному, двухскатные, и в основном гонтом — деревянными досками, иногда черепицей. Но сёла аккуратные, никаких зарослей крапивы и бурьяна в рост человека, как в родной дедовой деревне. В целом, казалось, всё аккуратно и прилизано.

Ближе к Вроцлаву, по-немецки Бреслау, деревни и вовсе стали походить на германские — каменные дома с красной черепицей, арочные мосты через речушки, готические храмы с остроконечными шпилями и стрельчатыми разноцветными окнами. Как будто заехали в какой-то фильм.

Сахариха проснулась и тоже с удивлением наблюдала за пейзажем, проносящимся мимо поезда, хотя ей ли, чуть не полгода прожившей на Рублёвке, удивляться тому, что видела… Но она видела, какие убогие разваливающиеся деревеньки были в России за пределами Москвы.

Поезд во Вроцлав пришёл в полдень. 16 часов провели в дороге беглецы и родина осталась далеко позади, но до конца путешествия было всё так же далеко.

Туристический город встретил хорошей погодой и хорошими средневековыми видами. Поезд дёрнулся и остановился, клацнув железом и зашипев сжатым воздухом. Местный гид, невысокий полноватый мужик в чёрном пальто и кепке на такой же чёрной вихрастой голове, встречал небольшую группу украинских туристов на платформе, выкрикивая по-русски: «Киев! Киев! Туристы из Киева». Не по-украински или по-английски, а по-русски кричал!

— Господа прибывшие из Киева! Подходите сюда! Сейчас к вокзалу будет подан трансферный автобус и мы отправимся в отель! Меня звать Аарон Моисеевич, я ваш персональный тур-менеджер, — уже чуть более тише сказал гид видя, что к нему подтягивается группа туристов. Как туриста опознать от обычного приезжающего! Да просто! У него нет массивных баулов и чемоданов.

Жека с Сахарихой вышли из вагона и огляделись — даже здесь, на перроне чувствовалась Европа. Вместо пошарпанного заплёванного семечками асфальта под ногами была чистейшая как будто мытая шампунем брусчатка. Но ходить по ней тоже надо в оба глаза — навернуться только так.

Железнодорожный вокзал Вроцлава построили ещё в середине 19 века, когда город входил в состав Пруссии, что сильно отразилось на архитектуре здания. Возведён он был в прусском стиле и походил на большой готический собор. Стрельчатые остроконечные окна, острые шпили, декоративные башенки по краям. Старинное здание вокзал уже можно было осматривать и фотографировать. Памятник архитектуры! Никакого сравнения с вокзалом в родном сибирском Н-ке с бомжами, проститутками, мусорами, каталами, барыгами. С твёрдыми обшарпанными сидушками в зале ожидания и затертой надписью «Слава Сталину!» И воровским рестораном «Гудок».

— Господа, знакомство с Вроцлавом и его уникальной готической архитектурой мы начнём прямо здесь! — заявил Аарон Моисеевич. — Обратите внимание вот на эту деталь архитектуры…

Что-то он начал втирать, и делал это со знанием дела, да так, что даже Сахариха заслушалась. Жека же думал, как ему двинуть в консульство и прочухать насчёт Германии.

Проведя быструю экскурсию по вокзалу, гид пригласил туристов за собой на стоянку такси. Там стоял большой туристический автобус «Мерседес».

— Пожалуйста, заходите, господа, прошу в салон! — пригласил экскурсовод. — Я понимаю, что вы устали с дороги, и поэтому мы прямо сейчас направимся в гостиницу. Но не по простому маршруту, а по туристическому. Он займет ненамного больше времени, но мы проедем по всем значимым местам, находящимся на центральных улицах.

Город действительно был красив той самой особенной красотой, которой отличались древние города Европы. В нём как будто время остановилось. Брусчатка мостовой, старинные дома на центральных улицах, которые не сносили, а наоборот, ремонтировали. Дворцы, готические соборы, ратуша с часами… Гид рассказывал, кто кого завоевал, и кто что построил, а Жека уже утомился смотреть на одно и то же. Скорей бы в номер, в душ и в ресторан. Во Вроцлаве было консульство Германии, и нужно туда незамедлительно попасть.

До гостиницы оказалось порядком ехать — находилась она в пригороде, и что странно, по виду, не в совсем оживлённом. По обочине дороги перелески и фермы, а чуть дальше начался и вовсе лес из дубов и вязов, по которому шла узкая дорога. От неё отходил поворот с вывеской на польском, но что там написано, прочесть было совершенно невозможно. По этому своротку проехали ещё метров триста, уже в самую глыбь чащи. Когда автобус наконец-то вырулил к небольшому старинному особняку, гид заявил что вот и гостиница, самая хорошая и самая древняя в городе, с семейными традициями.

Жека с недоумением смотрел на дом. Конечно, в жизни всякое бывает, и, может быть, в этой стране какие-то совсем другие законы бизнеса, чем те, к которым он привык, но любое предприятие должно быть на виду у людей и поблизости от коммуникаций, иначе будет терять значительную часть прибыли из-за недобора случайных клиентов и больших затрат на водо- и электроснабжение. В городе такой особнячок привлекал бы намного больше народу.

— Господа, это совершенно новый формат обслуживания клиентов! — заявил Аарон. — Гостиница семейная. В ней минимум персонала и максимум уюта и комфорта. Само собой, владеет ей одна семья. Прошу любить и жаловать — пани Семаковская. Ваша благодарная хозяйка!

У открытой двери гостиницы стояла тётка, которая по внешнему виду больше подходила для фильма ужасов про безумную семейку маньяков, но никак не была похожа на владелицу солидной старинной гостиницы. «Старая безумная ведьма» — так можно было охарактеризовать её облик. Перед туристами стояла здоровенная ростом, с дюжего мужика, бабища с громадными, как вёдра, грудями, толстенной жопой, размером с колесо от КАМАЗа, громадной головой с чёрными волосами, сколотыми какими-то огромными острыми булавками, и совершенно безумным взглядом на одутловатом лице, ощерившимся тонкими и длинными, во всё лицо, губами. Чёрное платье, больше похожее на чехол для накрывания тачла от солнца, спадало до земли.

— Пожалуста, панове! — неожиданно тонким и высоким голоском пропищала пани Семаковская и показала рукой вглубь гостиницы, где было темно, как в склепе. Жека внимательно осмотрел здание — не сказать, что старое, но на окнах решётки, даже на втором этаже. Это что, ловушка для лохов?

Похоже, не у него одного появились подобные мысли, потому что туристы стали переспрашивать, правда ли это пятизвёздочный отель, за который они заплатили 400 баксов с рыла. И тут в разгар спора из-за угла вышел здоровенный мужик с лицом, как у имбецила. Он был одет в мешковатые штаны, обосранные сзади, грязную, но когда-то белую рубаху, на которой висели подтяжки, и кепку. Лицо мужика было поразительно малым по сравнению с головой, и всё вместе это придавало ему чрезвычайно гротескный и пугающий облик. А ещё более всего пугало то, что за собой он тащил топор на длинной рукояти, брякающий по камням брусчатки.

— Ой, не пугайтесь, это Анджей, наш маленький, — кокетливо сказала Семаковская. — Проходите же внутрь, а то сейчас наш мальчик расстроится, а потом разозлится. У него такой неустойчивый характер!

— Да вы чё, издеваетесь? — изумился Жека. — В этой халупе только свиньи жить могут! Пойдём мы в город, кароч! Пошли вы все нахер!

— А вот этого не надо делать, молодой человек! — раздался сзади негромкий вежливый голос. — Это может плохо закончиться!

Сзади, из-за старой каменной беседки подходил какой-то тощий хрен в круглых очках, похожий на доктора Смерть — длинный худой мужик в балахоне и с небольшим топором в руке. Жека с удивлением посмотрел на него и только ухмыльнулся:

— Вы чё тут, дрова с тем уродом колоть собрались?