До завода, ставшего местом временного базирования двух гвардейских батальонов, я добрался к ночи, но никто из командования до сих пор не спал. Меня сразу же позвали на совещание, где присутствовали и Романова, и приехавший недавно великий князь Дмитрий Павлович, и ещё несколько штабных офицеров. Передал им информацию. Также сегодня в разведку ходили два мага воздуха, умевших становиться невидимыми. Они тоже добыли кое-какие данные. В целом общая картина прояснилось, можно было приступать к штурму.

— Эти негодяи должны ответить за свои преступления, — возмущался великий князь. — Его Величество требует подавить восстание в ближайшие дни. Если до этого времени никто не сдастся, пощады им не будет.

— А если сдадутся, ваше высочество? — поинтересовался один из штабных офицеров. — Что тогда с ними делать?

— Все, кто сдастся до начала штурма, получат помилование. Таково слово императора. Разумеется, это не касается зачинщиков. Их судьба решена. Однако пока я не вижу, чтобы кто-то спешил складывать оружие. Бунтари проявляют упорство.

Насчёт упорства, великий князь, конечно, загнул: мы с ними даже в бой пока не вступали. Тем не менее, ситуация всё равно оставалась плачевной. Если начнутся бои, пути назад не будет.

— Хотим мы того или нет, нам придётся пойти на штурм, — проговорила Романова. — Трубецкой и Печорский понимают, что их казнят, и постараются до конца удерживать власть в своих руках.

— Прошу прощения, что влезаю, — я сидел в стороне и слушал разговор офицеров, но тут не смог не вмешаться, — но я остаюсь при своём мнении, что необходимо ликвидировать в первую очередь зачинщиков. Тогда остальные, вероятнее всего, сдадутся. В противном случае погибнет слишком много народу. Они превратили центр города в крепость.

— А что вы предлагаете? — великий князь развалился в кресле, подперев подбородок кулаком. Вид Дмитрий Павлович имел мрачный. — Вам даже не удалось выяснить, где они находятся.

— Я предполагаю, что они либо в городской управе, либо в губернском дворце. Если дадите мне ещё один день, я проникну в каждое из этих зданий и попытаюсь найти зачинщиков. А если не получится, вырежу как можно больше офицеров. Это хотя бы облегчит штурм.

— Офицеры достаточно сильны, — заметила Романова.

— Думаете, я погибну? Это крайне маловероятно, если не выйду один против целого батальона, — заверил я. — Остальное не так уж и важно. Позвольте попробовать. У нас есть ещё один день?

— Его Величество требует разобраться с проблемой как можно скорее, — напомнил Дмитрий Павлович. — Нельзя долго затягивать.

— Но и торопиться — тоже, ваше высочество. В таких делах спешка только повредит.

— Мы ведь всё равно будем планировать операцию, — полковник Романова вопросительно посмотрела не великого князя. — На это уйдёт день-два. Лейтенант Озёров может попытаться осуществить задуманное.

— И только всех переполошит, хотя… — Дмитрий Павлович задумался. — А почему бы и нет? Хорошо, лейтенант Озёров, действуйте. Попытка не пытка. Но будьте, пожалуйста, очень осторожны. Там два батальона владеющих, и среди них есть великие мастера. Шутки шутить они с вами не станут.

Получив разрешение, я рано утром отправил искать зачинщиков восстания.

Первым делом решил проверить городскую управу. Двухэтажное правительственное здание находилось в центре недалеко от ресторана, где мы ужинали во время первого моего посещения Гордеевска. На главной площади по-прежнему было полно солдат и бронетехники, а вооружённые отряды контролировали все подступы, но я, как и вчера, был в штатском, поэтому смог подобраться к объекту довольно близко, даже не прячась.

Затем свернул во дворы и чёрным облаком пронёсся прямиком к ограде, за которой находилась территория, прилегающая к городской управе. Временно дематериализовал кусок забора и прошёл сквозь него. Здесь стояли несколько военных грузовиков и два «Носорога», лежали зелёные ящики… много ящиков. Солдат не заметил, но за машинами кто-то разговаривал. Следующим рывком я добрался до стены здания, оставшись незамеченным. Камер здесь не оказалось.

Тем временем над городом раздавался голос из громкоговорителей, предлагавший бунтовщикам сдаться. До них доносилась информация, что император обещал помиловать тех, кто сложит оружие сегодня и завтра, однако, судя по тому, что я видел на улицах, восставшие гвардейцы пока не торопились принимать столь щедрое предложение. Они готовились к бою.

Вначале я заглянул в коридор на первом этаже, но не обнаружил там ничего, кроме нагромождения вдоль стен какие-то вещей и коробок. Тогда отправился на второй этаж по боковой лестнице, оказавшейся как раз рядом местом моего проникновения. Наверху тоже людей не было, но в одном из кабинетов раздавались голоса, и я двинулся туда, чтобы проверить, не там ли штаб. Не успел и трёх шагов сделать, как из ближайшей комнаты вышел человек в военной форме с лейтенантскими погонами. Мы столкнулись почти нос к носу.

Шпион из меня оказался паршивый. Значит, придётся действовать привычными методами. Сегодня разведка не была приоритетной задачей.

— Ты ещё кто такой? — лейтенант, которого я встретил в коридоре, удивился появлению человека в штатском.

— Тот, кому не следует попадаться на глаза, — вокруг меня закрутились чёрные вихри.

Лейтенанта окружило силовой поле, и тут же удар тьмы пробил в нём брешь. Человек не пострадал и снова создал энергетическую защиту, да ещё попытался ударить меня длинным светящимся лезвием, возникшим между нами.

— Тревога! — завопил лейтенант. — На нас напали!

Тьма продолжала бить его мощными потоками, уничтожая защитную оболочку. Лейтенант ещё раз попытался зарубить меня энергетическим лезвием. А из комнаты, откуда только что доносились голоса, выскочили другие гвардейцы.

— Убить его! — приказал один из них, видимо, старший по званию.

Я ощутил сильный воздушный удар и еле устоял на ногах. Замелькали яркие искры — энергетические лезвия, которые летели так быстро, что не было возможности их разглядеть. В меня угодил булыжник с острыми краями и сразу рассыпался, не достав до лица совсем чуть-чуть. Чёрная пелена уничтожала всё, что попадало в неё.

Меня атаковали сразу несколько владеющих, а я все усилия сосредоточил на лейтенанте. Под ударами вихрей тьмы, обрушивающихся на него со всех сторон, тот долго не продержался. Три раза он обновлял силовые поля, а на четвёртый его плоть осыпалось на пол серой пылью. Покончив с ним, я взялся за других и стал метать дымчатые лезвия шириной с коридор, чередуя их с россыпью комьев тьмы.

— Держите защиту! Прикрываем друг друга! Прикрываем! — голосил главный, на плечах которого я заметил капитанские погоны.

— Надо отходить! — завопил другой боец.

— Не хрен! Он всего один! — не сдавался капитан.

Два квадратных каменных щита образовались перед группой солдат, и оба разлетелись на куски от удара моих лезвий. Следующее лезвие попало по отряду. Почти все выдержали, кроме одного — ему срезало половину башки. Тут же гвардейцев осыпало горстью чёрных сгустков.

Минут пять происходил обмен магическими ударами. Я стойко переносил их все, а вот у противников сил оказалось меньше. В какой-то момент гвардейцы стали падать один за другим. У одного голова рассыпалась от встречи со сгустком тьмы, у второго появилось большое сквозное отверстие в туловище, у третьего и вовсе половина тела обратилась в пепел.

И тут трое без приказа бросились бежать к центральной лестнице. Капитан замешкался. Он не сразу понял, что его оставили со мной один на один. Воздушный удар сбил его с ног и придавил к полу, а вокруг образовалось несколько комьев тьмы. Капитан изрядно ослаб после короткой схватки и никак не мог преодолеть воздействие моей магии, а я даже не устал ни капли.

— Итак, капитан, мне нужны подполковники Трубецкой и Печорский, — объявил я. — Если скажешь, где они, я тебя не убью.

— Ты… — капитан рычал, напрягая все силы, чтобы освободиться от давящего на него столба воздуха. — Ты… тёмный!