Именно поэтому призыв демона представлял опасность прежде всего для самого призывающего, ибо тот рисковал оказаться пищей для призванного существа. И такие случаи, если верить книге, действительно имели место.

Классификаций у демонов было несколько: по уровню интеллекта и силы, по величине, по наличию или отсутствию формы. Как правило, более интеллектуально-развитые существа имели форму, а чем существо «глупее», тем оно более аморфно. Самые «умные», интеллект которых мог сравниться с человеческим, даже обзаводиться физической оболочкой в дополнение к своей естественной. И даже в некоторых случаях могли использовать, как оболочку, тело человека или животного.

Однако, не смотря на наличие современных классификаций, довольно часто использовались древние обозначения, которые были несколько расплывчаты, но вполне отражала суть вещей. В соответствии с ней выделялись четыре группы демонов. Шеду — низшие демоны, не имеющие формы, керибу — низшие демоны, обладающие формой, дэвы — демоны средних уровней и ахуры — высокоуровневые демоны. Существо, которое я призвал, стояло на границе между шеду и керибу. Оно имело форму, но слабовыраженную.

Отдельной категорией шли этиму, их тоже относили к демонам, но существа эти не являлись продуктом изнаночного мира — это были души умерших, которые не нашли покоя и по какой-то неизвестной науке причине оказались заперты в изнаночном мире.

Для призыва низкоуровневого демона большой «духовной силы» не требовалось. Делать это было легко и безопасно. А вот для призыва демона среднего уровня была необходима серьёзная подготовка, да и совершать подобное в одиночку не рекомендовалось. В качестве мер предосторожности использовалось несколько сложных сдерживающих знаков, но даже это не давало гарантии. Оно и понятно. Демон, оторванный от своих дел наглыми призывателями (или посредникам, как их называли), наверняка захочет расправиться с виновниками столь бесцеремонного вмешательства в свою личную жизнь. В худшем случае, это может закончиться открытием портала и вторжением. А вот ахур, как я понял, было вообще невозможно призвать против их воли, поскольку их «духовная сила» превосходила силу многих тренированных заклинателей.

Призывал ли Денис кого-нибудь прежде, я не знал. Почему-то вся информация, с этим связанная, оказалась стёрта из памяти. Я же точно не собирался ограничиваться теорией. Следовало как можно скорее на практике понять, что к чему. И в этом должна была помочь третья книга.

Светлана поднималась по широкой лестнице, ведущей на третий этаж отцовского особняка. Сегодня молодую княжну внезапно вызвали в поместье Ерино, что находилось близ Подольска. Отец, князь императорской крови, Андрей Данилович Орлов, хотел видеть дочь. Зачем — не сказали. Но Света и так знала: предстояла важный разговор. И она боялась этого разговора, ведь сейчас должна была решиться её судьба.

Прошёл почти год, с тех пор, как Света окончила спецучилище военного профиля и поступила на службу в личную гвардию Орловых. Мать не хотела, чтобы дочь строила военную карьеру, а вот отец оказался не против, и определил дочь в московский внутренний батальон, которым командовал его брат, Пётр, находящийся в чине полковника.

Ещё с подросткового возраста молодая княжна загорелась идеей служить в гвардии. Её вовсе не прельщала судьба старшей сестры, Марианны — обвенчаться в восемнадцать лет, выйти замуж после окончания института и остаток дней сидеть дома за спиной супруга, выезжая разве что на прогулки, в театры, да на балы. Нет, Света была не такая, балы её не прельщали — она имела амбиции. А поскольку особым императорским указом от 1932 года девицам из знатных семей позволялось поступить на государственную службу, в том числе военную, Света этой возможностью воспользовалась, и на старших курсах перевелась из гражданского спецучилища в армейское, а после окончания учёбы — в гвардию.

В дальнейшем Света собиралась получить заочное образование и посвятить жизнь служению клану Орловых, которому принадлежала её семья — самому могущественному клану Российской Империи.

Военное дело нравилось молодой княжне, в училище она имела отличные оценки по рукопашному бою, стрельбе и духовным техникам, а служить в самом элитном армейском подразделении Российской Империи считалось большой честью. Личная гвардия Орловых участвовала в самых ответственных операциях во всех горячих точках на территории страны и ближнего зарубежья, а иногда даже во внутренних спецоперациях, если те имели государственное значение. Орловы искренне полагали, что гвардии других кланов, а тем более, регулярная армия даже в подмётки не годятся их гвардии, и Света, естественно, разделяла эту точку зрения.

Андрей Данилович Орлов сам провёл в гвардии пятнадцать лет, участвовал в нескольких военных операциях на Кавказе и в Средней Азии, и до сих пор нередко ностальгировал по славным временам своей молодости. Но сейчас иные обязанности лежали на его плечи. С недавних пор Андрей Данилович возглавлял московскую ветвь Орловых, которая владела обширными землями в Калужской, Орловской и Курской губерниях, несколькими заводами, в том числе, за рубежом, а так же держала контрольный пакет акций двух концернов, в том числе ВАКО — «Владимирского автоконцерна Орловых», и трёх оборонных предприятий. Теперь Андрей Данилович должен был заботиться о благосостоянии семьи, и ему оставалось лишь мечтать о том, что его единственный сын пойдёт по стопам родителя и посвятит жизнь военной службе, которая среди дворян издревле считалась делом крайне почётным.

Вот только сын, которому в этом году исполнилось двенадцать, тяги к военному делу пока не питал, что несколько огорчало Андрея Даниловича.

Зато вторая дочь, Светлана, решила служить. Вот только возникла проблема: мать оказалась против. Княгиня была женщиной старой закалки, она принадлежала к польской династии князей Збаражских, и полагала, что девочку необходимо как можно скорее выдать замуж за одного из представителей своей фамилии. И это было вполне обоснованным желанием: хоть Речь Посполитая являлась потенциальным противником Российской Империи, Орловы старались поддерживать родственные связи с соседями. А те, в свою очередь, считали за честь родниться с русским императорским родом, пусть это и была всего лишь побочная ветвь.

Света прошла по коридору и оказалась у высоких дубовых дверей. Постучалась.

— Войдите, — послышался голос отца. Света вошла.

Кабинет отличался строгостью и минимализмом. Андрей Данилович не любил излишества, вычурность форм и архитектурные изыски в старинном стиле. Особняк отличался лаконичностью и строгостью, хотя соседям подобное решение казалось то слишком примитивным, то через чур бездушным и холодным.

Но Свете нравилось тут бывать. Поместье напоминало ей о детских годах, прожитых тут, и прочно ассоциировалось с поездками на природу, пикниками и весёлыми играми. Потом, когда Света стала постарше, она проводила здесь каникулы, ездила на охоту в лесные угодья семьи или просто на прогулки. Да и места тут были красивые: особняк располагался на холмистом берегу реки, и с веранды открывался чудесный вид на луга на противоположной стороне.

Отец сидел за длинным столом в кресле с высокой спинкой и о чём-то раздумывал, глядя в окно. Андрей Данилович был человеком в годах, в волосах его уже поблёскивала седина, но до сих пор он не утратил молодецкой стати и армейской выправки. На нём был мягкий домашний пиджак, брюки и тапочки.

— Заходи, Света, присаживайся, — в голосе Андрея Даниловича чувствовались нотки отеческой заботы. — Что, соскучилась, поди, по родному гнезду? Когда последний раз тут гостила? Перед тем, как пойти на службу, если мне не изменяет память? Почти год уж прошёл.

— Я очень рада приехать сюда снова, — вежливо ответила Света, присаживаясь на указанное место.

Стол имел т-образную форму. Князь восседал за его широкой часть, а Света расположилась на одном из стульев с торца.