— Повторяю вопрос. Кто вас послал?

— Бояре, — выдавил парень. — Бояре послали.

— Какие? Ты кто такой?

— Я слуга боярина Куликова, отпусти меня, — он цепляется за мою ногу, пытаясь убрать, но я лишь сильнее давлю. — Хватит! Отпусти!

— Зачем мне тебя отпускать? Ты меня убить пытался.

— Боярин за меня заплатит. А иначе он тебя убьёт.

Я чуть не рассмеялся. Дурачок какой-то. Неужто, и правда, верит, что за него платить кто-то будет? Но что с ним делать? Убить? Передо мной лежал безоружный человек, и какая-то часть меня противилась этому. А иной хотел поглотить энергию, да и разумом я понимал, что сейчас нет причин проявлять милосердие. Этот дурень меня бы не пощадил, окажись я на его месте.

Сжимаю кулак, сосредотачивая в руке силу. Удар обрушивается на голову противника. Лоб проламывается, по асфальту разбрызгивается черепная жидкость, один глаз вываливается. Готов.

Отворачиваюсь, чтобы не смотреть на то, во что превратилась голова парня, беру труп за руку и вытягиваю энергию. Её оказывается 135 единиц.

Осматриваю место битвы.

Внутри раскуроченного минивена всё в крови, валяются ошмётки плоти и нижняя часть человеческого тела. Я даже дотрагиваться брезгую. Вряд в этом куске осталось много энергии. Вокруг тихо. На дороге перед домом разбросаны три здоровенные шины, которыми я из гаража кидался. А вот вездеход мой цел и невредим. Он стоит левее ворот, и его ничем не задело.

Возвращаюсь в дом. В гараже царит бардак. Ударные импульсы изрешетили ворота, откололи кирпичную кладку в нескольких местах и покорёжили шкафчик для инструментов. В пристройке разрушений меньше, но зато повсюду — кровь. На полу — алые кляксы и склизкие кусочки внутренностей, на стене — красные разводы.

У меня и самого руки забрызганы кровью. Хочется немедленно вымыть, но вначале надо собрать энергию.

С трупа, который с разорванным животом лежал у двери, ведущей в гараж, я получаю 284 единицы энергии. Этот оказался посильнее остальных — наверное, какой-нибудь аристократ. Со второго — 122. Общий баланс таким образом составил 12942 единиц. До следующего уровня не хватило какой-то тридцатки.

Тут вспоминаю о половине человека в раскуроченном минивене. Ну нет, только не это! От мысли, что мне к этим ошмёткам придётся прикасаться, к горлу подкатывает тошнота. И так стараюсь не смотреть на творящееся вокруг безобразие. Никак не могу привыкнуть к подобным вещам.

Но ничего другого не остаётся. Возвращаюсь к минивену, и преодолевая брезгливость, беру покойника за ногу. Энергия начинает поступать. Вдруг меня словно по башке чем-то бьёт. Отшатнувшись, падаю на дорогу, перед глазами расплываются круги. Новый уровень — уже двадцать восьмой. Это хорошо.

Встать получается не сразу, но спустя минуту, наконец, принимаю вертикальное положение и, пошатываясь, иду домой.

Вместе с уровнем телекинез подрос до шести, сопротивление — до пятидесяти, скорость потока — до 16,5. А вот ДЦНС, которая с понедельника опустилась почти до сорока, опять резко подскочила до девяноста.

Марине я позвонил сразу после того, как тщательно вымыл руки с мылом и умылся. Наставница не заставила себя долго ждать. Через пятнадцать минут примчалась на своём «Буревестнике».

За это время я успел убрать обратно в гараж покрышки. Когда Марина подъехала, я собирал инструменты, вылетевшие из сломанного шкафчика, в который попали несколько ударно-волновых импульсов.

— Вот, — я обвёл рукой помещение. — Полюбуйся, что тут происходит. А в пристройке — кровь и кишки.

— Ты цел? — Марина обвела взглядом гараж.

— Попали несколько раз. Побаливает, но не сильно. Я у одного спросил, кто их послал. Говорит, он — слуга боярина Куликова. Какая-то знакомая фамилия. Он, случаем, не из банды Белохвостова?

— Да, Куликов и Белохвостов работают вместе. Я же тебе когда-то рассказывала. Где он?

— Кто?

— Тот, с кем ты говорил.

— А, этот. Так он с проломленной башкой лежит вон там, возле груды железа. Он меня убить пытался, я не стал с ним церемониться.

— Ладно, оставайся здесь. Пойду взгляну.

Марина зашагала к разбитому минивену и стала осматривать место происшествия.

В это время на дороге показался полицейский внедорожник. Он остановился, вышли два сотрудника. Марина поговорила с ними, достала кошелёк и сунула одному в руку деньги. Сотрудники незамедлительно вернулись в машину и умчались в обратном направлении.

Затем Марина осмотрела гараж, пристройку и дом, где было разбито окно.

— Думал устроить себе выходной, — проговорил я. — А теперь остаток дня придётся пол от кишок отчищать. Это же как раз то, чем я всегда мечтал заняться!

— Возвращайся в спецшколу, я разберусь, — бросила мне Марина, осматривая раму разбитого окна.

— А с Белохвостовым что будем делать? Ждать, пока опять нападёт?

Лично я ждать не хотел и намеревался потребовать от Марины помощи. Пусть хотя бы разведданные предоставит, чтобы найти этих уродов где-нибудь в пустыне и поквитаться с ними. Сегодня они явно не рассчитали силы и были вынуждены отступить, а вот следующего нападения я могу и не пережить.

— Они повредили мою собственность, и я не буду ждать, пока они нападут снова, — проговорила Марина.

— То есть, они — покойники?

— Похоже на то.

Даже уговаривать не пришлось. Расшевелить мою наставницу было сложно, но если она разозлится, не поздоровится никому. Это я уже понял на примере той банды охотников у переправы.

— Будет справедливо, если я тоже в этом поучаствую. Они пытались меня убить. Я не собираюсь стоять в стороне.

Марина посмотрела на меня задумчиво и пожала плечами:

— Разумеется, можешь помочь, если так хочешь. А сейчас поезжай в школу. Тебе здесь нет смысла находиться.

— Могу помочь убраться. Вместе быстрее будет.

— Как хочешь. Тогда поехали за мешками и чистящим средством.

Была пятница. Наконец выдался погожий денёк после дождливой недели. Погода тут стояла пасмурная круглый год. Даже глаза отвыкли от синевы, которая так редко появлялась на небосклоне. Да и солнце нас радовало нечасто.

Вечерело. Мы с Мариной на её «Каме» мчались по разбитой колее в направлении секторов 81–86, где промышляла группа Белохвостова. Марина долго ждать не стала. Не прошло и недели нападения, а она уже выследила наших врагов, и сегодня после занятий, как и обещала, заехала за мной, чтобы мы вместе разобрались с проблемой.

Когда меня обстреляли в лесу прошлой осенью, Марина не торопилась вмешиваться, а сейчас, когда её дом немного поцарапали, сразу же подорвалась. Я не забыл об этом напомнить:

— Забавно получается. Агентам нельзя вмешиваться в дела людей, но если твоё имущество попортили, можно устроить бойню?

— СКИФ не вмешивается ни в чьи дела, — Марина опять притворилась, будто не заметила моей иронии. — В данном случае произошло обратное: в наши дела вмешались. Угрозу требуется ликвидировать, причём сделать это тихо. Запомни на будущее, главное — всегда всё делать тихо.

— Я понимаю. Пустыня — хорошее место, чтобы подстроить чьё-нибудь исчезновение.

— Верно. То, что происходит в пустыне, остаётся в пустыне. Сюда ищейки не полезут.

— А родственники? Родственники могут организовать поиски.

— Кажется, я тебе говорила, кто обычно идёт в охотники. Оставшиеся без наследства сыновья или люди с сомнительным происхождением. Не тот контингент, который высоко ценится в дворянских родах. С другой стороны, чьи-нибудь папаша или мамаша действительно могут попытаться отыскать своё чадо. Но пустыня скроет следы. Поэтому зря волнуешься.

— Да не волнуюсь я. Плевать мне и на них, и на тех, кто будет их искать. Просто перебьём уродов и всё.

— Именно так и будет.

Мы некоторое время ехали молча. Вездеход бодро летел по грязной колее, подпрыгивая на крупных ухабах. Никогда бы не рискнул разгоняться здесь до такой скорости, но Марине всё было ни по чём.