— А вы — убийца, господин Шереметев.

— Это ещё придётся доказать. А ваши подлые поступки вы даже не скрываете.

Иного разговора я и не ждал. Сразу в ход пошли обвинения и оскорбления. Интересно, чего он добивается? Почему он подошёл ко мне именно сейчас? Я мельком осмотрелся вокруг, не притаился ли поблизости отряд полиции или жандармов, но ничего подобного не обнаружил. Да и вообще, людей здесь было мало. Если только четверо сопровождающих попытаются меня повязать, но у них силёнок не хватит. Среди них лишь один имел дар, да и то средненький.

— Господин Шереметев, зачем эти пустые разговоры? Что вам надо? — спросил я прямо.

— Я желаю возмещения ущерба, господин Дубровский. Но поскольку вы наверняка откажетесь это сделать добровольно, вам придётся заплатить своей кровью. Я вызываю вас на поединок.

— Что ж… — я был слега ошарашен таким поворотом. — Охотно принимаю вызов.

— Тогда пусть ваш секундант свяжется с моим. Моим распорядителем будет Михаил Безбородко. Михаил Борисович, дайте господину Дубровскому визитную карточку.

Ко мне сделал шаг высокий статный мужчина с гладко выбритым и совсем не запоминающимся лицом — единственный одарённый из всей компании. Он достал из внутреннего кармана визитку и протянул мне. Вот я и познакомился с начальником тайной канцелярии Шереметевых. Это ведь, кажется, на него Настя жаловалась, что он ей покоя не давал в прошлом году.

— Мой секундант свяжется с вами, — ответил я, сжимая в руке визитку.

— Тогда до встречи на поле боя, господин Дубровский, — проговорил Шереметев, развернулся и зашагал к стоянке, его сопровождающие последовали за ним.

Несколько секунд мои друзья молчали, шокированные произошедшим.

— Тебя вызвал на дуэль сам главноуправляющий первым отделением! — нарушил молчание Пашка. — Ух ты! И ты будешь с ним драться?

— Да, я буду с ним драться, — проговорил я, сам не веря в то, что всё это произошло взаправду. Полгода я вынашивал план вызвать Святослава Шереметева на дуэль, а когда отказался от этой затеи, тот взял и сам меня вызвал.

— Удивительно, — проговорил Саша Алабин. — Шереметев силён, но что-то мне подсказывает, ты и с ним справишься. Кого возьмёшь в секунданты? Могу предложить собственную кандидатуру.

— Спасибо, Слава, но твои услуги не пригодятся. Секундантом будет ректор.

— Кто⁈ — удивился Даниил. — Вяземский?

— Дань, не кричи так, а то сейчас вся академия сюда сбежится, — осадил я приятеля. — Да, Вяземский. Он будет моим секундантом. Или кто-то из его знакомый. Секундантом на таком поединке должен быть человек влиятельный.

— Так ректор запретил дуэли, — сказал Пашка.

— Между студентами — да… Парни, давайте уже пойдём и пообедаем, — сменил я тему. — Не знаю, как вы, а я сейчас лошадь съел бы. И ещё. Никому ни слова о том, что здесь произошло. Никто об этом знать не должен. Понятно? Дамы, вас тоже это касается.

— Мы — молчок, — хором ответил обе девушки, а Тамара молча кивнула. Она вопросительно таращилась на меня, не решаясь заговорить при благородных.

Мы продолжили путь и вскоре добрались до одного из кафе, где и заказали себе еду. Но разговоры всё равно шли только о грядущей дуэли. Ни о чём другом ребята теперь и думать не мог. Даже моя победа в состязаниях как-то внезапно позабылась, словно что-то незначительное.

Поел я быстрее остальных и, оставив друзей в кафе, побежал искать ректора, чтобы сообщить ему новость. Вяземского следовало обязательно поставить в известность вне зависимости от того, будет ли он моим секундантом или нет. Действовать без прикрытия было опасно. Благородство Шереметева вызывало вопросы. Он мог таким способом просто выманить меня из академии, а затем убить, натравив половину своей дружин. Кому-то придётся проследить за тем, чтобы поединок прошёл честно.

Тамара вышла из кафе вместе со мной.

— Тамар, иди домой, — кинул я ей. — Или состязания посмотри. Я сейчас занят, вопросы надо решать.

Я шагал быстро, и девушка за мной едва поспевала.

— Я просто… хотела поздравить тебя с победой, — неуверенно проговорила она. — Не успела, все тебя поздравляли, а я — нет. А что теперь ты будешь делать? Будешь драться с этим человеком? Ой, прости… Конечно же, ты будешь драться, что за дурацкий вопрос…

Я остановился и повернулся к ней. В глазах Тамары читалась тревога.

— Успокойся, Тамара, возьми себя в руки. Всё будет хорошо, — произнёс я. — Разберёмся и с Шереметевыми, и со всеми остальными. А сейчас отдыхай, посмотри соревнования. А вечером… нет, не сегодня. Думаю, завтра или послезавтра мы с тобой встретимся и поболтаем, если так хочешь.

— Да… ладно, как скажешь. Я поняла, — кивнула Тамара.

— Молодец! — я дотронулся до её плеча и улыбнулся. — Ну всё, иди.

— А я думала пойти на стадион…

— Тогда пошли. Я — туда же.

Мы продолжили путь вместе, но больше не разговаривали. Тамара послушно молчала. Расстались возле главного входа.

Вяземский смотрел состязания в ложе вместе со своими заместителями. Мне пришлось дождаться перерыва, чтобы понять, за какой именно дверью находится ректор. К счастью, он вышел одним из первых, и я тут же подбежал к нему, заявив, что нам надо срочно поговорить наедине.

Мы отошли в сторонку подальше от чужих ушей, и я в двух словах рассказал Вяземскому о недавнем событии.

— Хм. Это… неожиданно, — Вяземский потёр подбородок. — Мы-то думали, вы вызовете господина Шереметева, а получилось наоборот. Забавно.

— Мне понадобится секундант, и желательно, чтобы кто-то подстраховал меня на случай внештатных ситуаций. Я опасаюсь, что Шереметев может использовать дуэль, как повод устроить на меня очередную засаду.

— Не волнуйтесь, Алексей. Я стану вашим секундантом и возьму с собой достаточно стражи, чтобы охранять вас в дороге и обеспечить соблюдение правил. Меня больше беспокоит вот что. Помнится, вы говорили, будто не чувствуете в себе силы, чтобы драться с Шереметевым. Возможно, вам стоит выставить вместо себя бойца, ранг которого будет равен рангу вашего противника? Правила этого не запрещают.

— Ну уж нет, я буду драться сам, — я достал из кармана визитку Безбородова. — Здесь телефон второго секунданта.

— Я свяжусь с ним. Но насчёт замены подумайте. Ваша смерть никому не нужна, кроме ваших врагов.

— Исключено, — покачал я головой. — Моя сила возросла за последний месяц, вы сами видели показатели. Драться буду я лично.

Ну а вечером, оказавшись один в своей квартире, я позвонил Петру Оболенскому, чтобы тоже поставить его в известность. Чем больше моих союзников узнает о дуэли, тем лучше.

— Алло, Алексей, добрый вечер! — проговорил Пётр Петрович, когда его позвали к телефону. — Наблюдал сегодня ваше выступление. Это было великолепно! Вы опять забрали победу себе. Примите мои поздравления.

— Спасибо, Пётр Петрович, но я звоню по совершенно другому вопросу. Сегодня после состязания ко мне подошёл Святослав Шереметев и вызвал на поединок. Знаю, что вы были против этого, но дуэль состоится, и я посчитал, что вы должны об этом знать.

— Вот это да! — протянул Пётр Петрович. — Сам к вам подошёл и вызвал?

— Именно так. Святослав подошёл сам. Я тоже очень удивился.

— Плохи дела. Очень плохи. Сейчас же приезжайте ко мне. Я пришлю за вами машину.

— Но у меня тоже есть машина… — хотел я возразить, но Оболенский перебил.

— Нет, Алексей, давайте не будем спорить. Это вопрос вашей безопасности. Я пришлю машину. Когда шофёр подъедет, он позвонит вам от ворот.

Было полдевятого, когда с проходной позвонил человек и сообщил, что машина приехала. Я надел пальто и шляпу и побежал к воротам.

А через час я уже сидел в кабинете у Петра Петровича, на столе передо мной стояла чашка ароматного чая, а сам глава рода расположился в большом кожаном кресле возле камина и с сосредоточенным видом слушал мой рассказ.

В натопленной комнате с отделанными деревом стенами было тепло и уютно. Бодро потрескивали дрова в камине, а от чая, что стоял передо мной на столе, шёл пар. Пётр Оболенский развалился в кресле, положив ногу на ногу и сосредоточенно смотрел на меня. В его взгляде читалось беспокойство, а пальцы напряжённо впились в подлокотники. Весть о нашей с Шереметевым дуэли сильно взволновала главу рода. Я никогда его таким не видел, даже перед судьбоносным сражением Пётр Петрович излучал больше оптимизма.