— О как! Дал маху ваш Дубровский! — воскликнул генерал-прокурор, увидев, как огненная птица пролетела мимо одного, затем мимо второго кольца.

Святослав мрачно усмехнулся и уставился во все глаза на арену. Тем временем Дубровский совладал с магическим существом, и птица, пропустив ещё одно кольцо, продолжила путь по заданном маршруту.

— Всё равно неплохо, — проговорил Орлов. — Некоторые и на четвёртом курсе хуже результат показывают. Нет, определённо способный юноша.

— Три очка потерял, но вряд ли они помешают ему победить, — продолжал комментировать генерал-прокурор. — Он во втором раунде сильно от всех оторвался.

— Верно говорите, — согласился его родственник, Павел Дмитриевич, главноуправляющий вторым отделением. — Три очка — невелика потеря. Победит.

— Шестой ранг однако. Интересно, как можно получить в девятнадцать лет шестой ранг? Не припоминаю таких случаев.

Бельские принялись вспоминать, кто из их родственников и знакомых какой ранг имел к двадцати годам, а Святослав погрузился в раздумья.

Птица тем временем пролетела последнее кольцо, и зал взорвался аплодисментами. Неспешно похлопал и Святослав, хотя победа Дубровского восторга у него не вызвала.

Святослав размышлял о том, что делать с этим выскочкой. Недавно провалилось очередное покушение, два сильных одарённых, посланных в Екатеринбург, не вернулись, зато вернулся Дубровский целый и невредимый. Опять он вышел сухим из воды, опять удача оказалась на его стороне.

Мало того, так ещё и шестой ранг получил. Складывалось ощущение, что парень становится сильнее с каждым месяцем. И это скоро могло создать очень большие проблемы. Надо было побыстрее решать данный вопрос.

Но что мог сделать Святослав? Всю дружину за парнем отправить? Даже если б и появилась такая возможность, Дубровского всё равно было бы очень сложно выковырять из проклятой академии, откуда он месяцами не вылазит. Там даже следить за ним оказалось крайне затруднительно, поскольку охрана Вяземского пресекла на корню любую шпионскую деятельность в стенах учебного заведения.

Неужели придётся делать всё самому? Если вызвать Дубровского на бой, можно убить двух зайцев разом: выманить его за стены академии и прикончить. У парня пока что шестой ранг, у Святослава — пятый. Это могло стать проблемой, однако Святослав был уверен, что Дубровский не откажется. Не такой он человек, чтобы избегать драки особенно с тем, кого ненавидит всей душой. Окрылённый недавними победами, он, наверняка, мнит себя могучим воином, которому море по колено, и это тоже могло сыграть на руку.

— Прими мои поздравления, чемпион! — Слава Алабин пожал мне руку и дружески хлопнул по плечу. — Опять всех победил. Уже который раз? Дай припомнить… Четвёртый? Или пятый?

— Да, здорово ты их всех обогнал! — добавил Пашка. — Я уж думал, ты — всё. Когда птица не туда полетела.

— А! Струхнули? — я улыбнулся во все зубы. — Просто я решил создать напряжение. Ведь иначе было бы неинтересно, да?

— Что, правда? — Паша округлил глаза.

— А мне думается, ты лукавишь. Признайся, — прищурившись, проговорил Даниил и протянул мне ладонь. — Но всё это было великолепно. Поздравляю.

— Ну и я, позволь, присоединюсь, — последним протянул мне руку Саша Бежин. — Ты видел лицо курсанта из военки? Тот от зависти чуть не лопнул.

Друзья встретили меня в холле сразу после того, как я вырвался из лап репортёров. Пришли четыре моих приятеля, девушки Алабина и Бежина, и даже Тамара. Она скромно стояла в сторонке и, улыбаясь, смотрела на меня восхищённым взглядом.

В холле было шумно. Повсюду сновали юноши и девушки в разноцветных спортивных костюмах своих учебных заведений. Кто-то уже отстрелялся, они расслабленно сидели на стульях, на подоконниках или толпились группами, обсуждая состязания, а кому-то ещё только предстояло выступить. Эти выглядели сосредоточенно, на их лицах читалось напряжение.

Я занял первое место в старшей группе стихии огня, хотя выступление прошло не совсем так, как планироваловалось.

Поначалу никаких проблем не возникало. В первом туре я пробил дальше всех волновой удар, во втором — сумел создать и удержать по три огненных столба в восемнадцати кругах, тогда как рекорд был — семнадцать, и благодаря этому сильно оторвался от всех по очкам. В следующем же испытании я поразил «стрелами» одновременно девять мишеней, что кроме меня смогли сделать лишь двое участников.

А вот в последнем туре победа чуть было не ускользнула из моих рук. Я так хотел выиграть, что перенервничал, потерял концентрацию, и огненная птица на середине пути сорвалась с маршрута и пропустила три кольца. Я быстро восстановил контроль над существом, но три очка всё же потерял. Впрочем, значимой роли они не сыграли, и первое место всё равно присудили мне.

— Спасибо, друзья, — поблагодарил я. — Я тоже рад, что у меня всё получилось. Не напрасно я так усердно готовился.

— Я считаю, это надо отметить, — заявил Слава. — Предлагаю сегодня же всем вместе отправиться в «Парадиз».

— «Парадиз»? — переспросил Пашка. — Так там же дорого всё.

— Так и что, что дорого. Угощает ведь победитель! — объяснил Бежин.

— Верно! — поддержал Алабин. — Алексей, ты победил — ты угощаешь. Такова традиция, и с этим ничего не поделать.

— Да, можно сходить как-нибудь, — согласился я. — Насчёт сегодня не знаю. Но вообще можно. Подумаю, когда. А сейчас давайте пойдём в кафе. Я ужасно проголодался.

— Отличная идея! — поддержал меня Даниил. — Как по мне, самое время поесть. Что скажете господа… и дамы?

Отказываться от обеда дураков не нашлось, и мы, забрав из гардероба наши пальто, всей гурьбой двинулись в направлении ближайшего кафе, надеясь успеть до того, как будет объявлен обеденный перерыв и зрители займут все столики во всех академических забегаловках.

Мы шагали вдоль спортивного комплекса, и тут нам наперерез со стороны главного входа двинулись пятёрка мужчин в пальто и котелках. Первым шёл низкорослый человек с коротко подстриженной бородкой, остальные держались позади. Просветив компанию эфирным взглядом, я увидел, что коротышка имеет развитую печать земли насыщенного бордового цвета.

— Дамы и господ, добрый день, — проговорил он, подходя к нам. — Господин Дубровский, я впечатлён вашим выступлением. Поздравляю с победой.

Я смотрел на низкорослого господина, и никак не мог сообразить, кто это. Как будто что-то знакомое улавливалось в его чертах лица… Понимание пришло быстро. Я ведь много раз видел этого человека на фотографиях в газетах, но там он казался каким-то другим: покрупнее, повыше, не столь тщедушным.

— Спасибо, — ответил я. — Прошу прощения, сударь, я вас знаю?

— Вы меня прекрасно знаете, господин Дубровский, как и я вас, хотя лично мы с вами ещё не встречались. Моя фамилия Шереметев, зовут Святослав.

— Главноуправляющий первым отделением, — добавил я.

— Он самый.

Передо мной стоял мой враг, но в данный момент я почему-то не чувствовал к нему ненависти. Это был посторонний человек, которого я видел впервые в жизни и с которым, казалось бы, нам и враждовать незачем. Однако повод для вражды у нас всё же имелся.

— Не могу сказать, что я рад знакомству, — произнёс я.

— Аналогично. Того, кто посмел украсть мою собственность, я предпочёл бы видеть за решёткой, а не разгуливающим на свободе.

— Не притворяйтесь невинной овечкой. Три покушения — это самое мало, в чём вы виноваты передо мной. Я уж не говорю моих родителях.

— Ваши родители были мятежниками и устроили заговор против государя императора, — глаза Шереметева блеснули гневом. — Они получили по заслугам. И что-то мне подсказывает, вы избрали для себя тот же путь. Но у предателей и бунтовщиков конец всегда один.

— Мои родители не устраивали заговор против императора. Это ложь, — проговорил я спокойно.

— Это не мои слова, а постановление суда. Их участие в заговоре доказано следствием. И кажется, яблоко от яблони недалеко падает. Вы — вор, господин Дубровский. Бесчестный, жалкий вор.