А на западе стоял туман, и чернота расползалась над горизонтом. Бездны здесь находились очень близко к границе, и по-хорошему, следовало их закрыть, но почему-то местное командование бездействовало. То ли личного состава не хватало, то ли артефактов. Вот только по опыту прошлой жизни я знал, что оборона в данном случае — плохая тактика. Рано или поздно это приведёт к тому, что из тьмы выскочат несметные полчища тенебрисов, и никакие крепости их не остановят.

— Как хорошо, что тебя к нам прислали, Озёров, — радовалась Скавронская, когда мы шли обратно. — Это какая экономия патронов! У нас, кстати, был один великий мастер, но свалил. Не понравилось ему у нас. И ты скоро уедешь, да? Тебя на сколько сюда запихнули?

Девушка шла позади, и я обернулся, чтобы ответить:

— Три месяца буду с вами.

— Понятно, — Скавронская легонько улыбнулась. — Ты же из учебки? Курсант, да?

— Ага, учился, да не доучился.

— А зачем тебе учиться? Ты и так всё знаешь.

— Ты права, знаю многое. Хотел экзамены досрочно сдать. Сдал, называется.

— Ну ничего, вернёшься, сдашь. Ещё и медаль дадут. Пыж нас всё время награды выписывает после любого серьёзного замеса. А будешь драться — тебя опять к нам пришлют, — Скавронская рассмеялась. — А ты сам-то, кстати, откуда?

— Первосибирск.

— О, земляки! Только я твоей фамилии не помню. Озёровы… мелкий род какой-то?

— Да не сказать, что мелкий. Про Давыдовых слышала?

— Про Давыдовых? Да кто его знает. У нас полно князей. Может, и слышала.

— Это мой дядя. Тебя как звать-то?

— Ольга, а тебя?

— Алексей.

— Лёха, значит. И как тебя, Лёха, сюда занесло?

Я рассказал, что получил наследство и переехал в Первосибирск и Нижнего Новгорода, а потом отправился на границу выполнять свой долг. Ольга, как оказалось, тоже пошла в рекруты — пошла вместо своего брата, который был управляющим крупной компании отца.

Солнце уже садилось, когда мы вернулись. Вокруг стояла тишине: зенитки и пулемёты не стреляли, и даже орудийная канонада за горизонтом смолкла. Сдав снаряжение в оружейку, я отправился в казарму, отделение уже готовилось ко сну. Правда, народу стало почему-то меньше.

— Что, катался весь день? — ворчал Волгин, лёжа на соседней кровати. — А нас в могильщики определили. Трупы заставили таскать.

Рюмин не привык сетовать на судьбу, но даже он сегодня выглядел недовольным:

— Да, вся грязная работёнка на нас ложится, — он сидел на верхней кровати, скрестив ноги. — Тут только один бульдозер, и мы чуть ли ни голыми руками трупы ворочаем. Двое слегли сегодня. У них защитные костюмы были рваные.

— А Полину видели? Она с вами работала? — спросил я.

— Ага, девчонки тоже работали под стеной.

Убирать трупы тенебрисов всегда считалось опасным занятием. Тёмная дымка рассеивалась лишь спустя сутки после гибели твари, а у крупных — двое-трое суток, но оставлять их под стенами крепостей тоже было нельзя. В итоге трупы приходилось утаскивать штрафникам, которых никто не жалел. На «уборке» порой гибло чуть ли не больше народу, чем во время отражения атак, а кто выживал, мог заработать проблемы со здоровьем.

И ладно бы только убирали, иногда с монстров ещё и кожу снимали — не сразу конечно, но это мало спасало, ведь ткани тенебрисов оставались ядовиты довольно долго.

Я не испытывал особой симпатии к Волгину, но помнил своё обещание позаботиться о них с Рюминым, да и Полину надо было вытаскивать из этой жопы. Поэтому на следующее утро сразу после завтрака отправился к подполковнику Пыжову.

Дежурный в штабе сказал, что Пыжов на стене, но едва я вышел на улицу, как столкнулся с подполковником нос к носу и сразу изложил суть вопроса.

— Повторяю ещё раз, здесь нет любимчиков, — резко ответил Пыжов. — Все выполняют работу, которую должно и на какую способны. Если вы умеете истреблять тварей — вы едете в рейд или за стену. Ваши друзья не умеют ничего, а потому задействованы на общих работах.

На самом деле, к Пыжову действительно было глупо предъявлять претензии. У него есть задача — убрать из-под стены ядовитые трупы, и он оперирует теми средствами, которые у него имеются под рукой, ведь если работу не сделать, пострадает гораздо больше народу в том числе самая боеспособная часть гарнизона. А в том, что в форте нет нормальных средств защиты, тоже, скорее всего, нет вины коменданта. Высшее руководство смотрит на штрафников, как на расходный материал, и даже оружием снабдить их не может.

И всё же это были мои люди — те, кому я пообещал помогать, и девушка, которая мне нравилась и которая пострадала ни за что. Противоречие казалось неразрешимым. С одной стороны, я не мог бросить ребят на произвол судьбы, а с другой — кумовство какое-то получается. Чем они заслужили особое обращение?

— Господин подполковник, эти ребята — перспективные бойцы, владеющие магией, которые в будущем смогут достичь определённых высот и сделать намного больше, чем сейчас, а вы их используете, как обычное мясо, — я уцепился за единственный, показавшийся мне разумным довод. — Ещё и со средствами защиты проблемы.

— А вы, курсант, больно умным себя возомнили? — огрызнулся Пыжов. — Погоны ещё не надели, а решили, что лучше старших всё знаете? Средства защиты, какие нам присылают, такие и выдаём. Хотите пободаться со штабными? Вот будете фортом командовать, тогда — пожалуйста. А пока выполняете свои задачи.

— Хорошо, так и сделаю, — я решил использовать последний козырь, хотя он и выглядел сомнительным. — Во время следующей атаки буду действовать чётко по уставу и пальцем не пошевелю сверх необходимого, и мы посмотрим ради интереса, сколько тварей доберётся до стены.

— А вы ещё и шантажировать меня вздумали? Так, Озёров, прочь с глаз моих долой, пока я не разозлился. Или хотите, чтобы ваш срок здесь увеличился на пару-тройку месяцев?

— Вы обещали, что не будете разделять нашу команду.

— Я сказал, что учту вашу просьбу. Озёров! Свободны!

Пыжов нахмурился, а глаза его сверкали гневом. Казалось, ещё немного, и мой срок в штрафбате действительно увеличится. А я не рассчитывал больше трёх месяцев сидеть на границе. Дома дел полно. Поэтому пришлось сдать назад. Приложив пальцы к кепи, я развернулся и зашагал к казарме.

Получив в оружейке снаряжение, отправился к воротам. Там уже стоял готовый к выезду броневик. Сегодня мне, как и вчера, предстояло вместе с солдатами из гарнизона патрулировать дорогу вдоль границы. Вот только состав немного изменился: Скавронской и бородатого прапора с позывным «Леший» не было, вместо них ехали два сержанта.

Спустя полчаса прибежал капитан Хитров в полном боевом снаряжении.

— Озёров, сегодня вы не с нами, — объявил он. — Возвращайтесь в казарму.

— То есть, я с вами не еду?

— Нет. Только что Пыж сообщил, вас на другое задание отправляют.

Похоже, Пыжов разозлился и решил послать меня вместе убирать трупы вместе со всеми. Что ж, работёнка не слишком почётная, но для меня абсолютно не опасная и даже может оказаться полезной.

Штрафная рота построилась перед зданием казармы, и тут наш командир капитан Кабанов, мещанин лет пятидесяти с пропитой помятой физиономией, вызвал Волгина, Рюмина и меня и приказалнам дуть в оружейку, а затем к гаражу.Мы ушли, а Кабанов продолжил называть фамилии.

Оказалось, что в оружейной были не только штурмовые винтовки, но и более полезные вещи. Помимо стандартных подсумков нам вручили бронежилеты, каски и карабины с запасными магазинами. Каптенармус, занимавшийся выдачей снаряжения, предупредил, чтобы патроны мы расходовали экономно, поскольку пули у тех были рубрумитовые.

— Да нас никак воевать отправляют, — Волгин выглядел довольным, он пытался застегнуть броник на своём могучем туловище, — Наконец-то за дело возьмёмся. Я на границу не могильщиком работать ехал.

— Странно, что на третий день уже бросают в бой, — проговорил Рюмин с подозрением. — Почему?