Таким составом мы собрались не зря. Судя по тому, что рассказывал 1377-й, нам предстояло столкнуться с серьёзной опасностью. Иных рядом с местом силы обитало много. Спутниковые снимки с наложенными на них энергетическими проекциями буквально пестрили от россыпи точек, которых было особенно много вблизи жирного пятнышка — источника. К нему предстояло прорываться с боем. Впрочем, как и всегда.

Путь предстоял неблизкий. Вначале — на вертолётах до заброшенного Семипалатинска, а затем — более ста километров на вездеходах по заснеженной степи вглубь диких земель. На всё про всё отводилось с запасом двое суток, хотя все надеялись, получится справиться за один день.

Когда планёрка закончилась, из боксов выгнали два «Кочевника-3» необычной модификации с широкими гусеницами и укороченной базой. Один из них тащил гусеничный прицеп. Технику завели в два транспортных двухвинтовых вертолёта, личный состав расселся по местам.

Вертолёты оторвались от земли. Четыре небольших здания, боксы с мастерской и громадный локатор базы остались позади, впереди простиралась бескрайняя степь, укутанная белым одеялом.

До Семипалатинска долетели быстро. Пронеслись над руинами и сели в поле за городом. Дальше предстояло самое сложное — долгий путь по снежной рванине.

Вертолёты не рисковали залетать глубоко в дикие земли. Считалось, что техника там может быстро выйти из строя либо из-за выбросов, либо из-за сбоев в работе в электронике. Сам я такого не наблюдал, но пилотам было виднее. И потому нам предстояло долго и нудно переть через пустошь на вездеходах.

Ехали по пять человек в каждом «Кочевнике». В нашей машине за рычагами (у этой модификации почему-то были рычаги вместо руля) сидел Агент-1680, рядом с ним, наблюдая за радаром и фрагментатором, устроился 1377-й, мы с Мариной и Ясмин расположились в салоне, часть которого занимал ящик от локатора. Позади нас двигался второй «Кочевник» с прицепом, везущий помимо пятерых человек продовольствие и прочие нужные вещи.

Дороги здесь не было и в помине. Мы двигались по компасу.

Первую остановку пришлось сделать спустя часа полтора после начала пути. Впереди наблюдалось скопление иных, и Агент 1377 решил расчистить дорогу, прежде чем ехать дальше. В противном случае существа могли напасть и повредить машины.

Пришлось вылезать, надевать снегоступы и топать пешком. Иных оказались много. Штук пятьдесят мы перестреляли, остальные разбежались. Затем собрали энергию, большую её часть присвоили себе агенты.

Поехали дальше, но через полчаса иных вокруг стало слишком много. Опять спешились. Дабы не пострадали вездеходы, агенты и я с рыжебородым мужиком пошли впереди, а Ясмин и ещё один сотрудник остались за рычагами машин и двигались метрах в пятидесяти позади основного отряда.

Иных здесь было ещё больше, и они удирать не собирались. Отбив две атаки, мы собрали энергию, после чего вернулись в вездеходы и продолжили движение, но минут через пятнадцать опять пришлось остановиться: путь преграждали синие ублюдки.

Пока мы возились с ними, сгустились сумерки, плавно перетекшие в ночь, но ни для кого из моих спутников это не стало большой проблемой. Зрение у всех было адаптировано.

Следующие пять километров мы преодолевали часа три. Постоянно приходилось отвлекаться на существ.

Наконец, командир отряда приказал разбить лагерь. До места силы, по его словам, было ещё километров пятнадцать. Столб энергии мы пока не видели, но горизонт освещало зловещее синее зарево — в той стороне, судя по всему, и находился источник.

Постреляв в округе иных, чтобы не мешались, агенты принялись обустраивать лагерь. В отряде были два пирокинетика, они огнём расчистили круглую площадку для трёх двухместных палаток. Мы все вместе подкрепились питательными батончиками, попили горячий чай, вскипячённый на портативной горелке и стали готовиться ко сну.

Марина и Агент 1680 остались ночевать в вездеходе, мы с Ясмин оказались вдвоём в палатке. Включили обогреватель, и сняв силовые костюмы и куртки, забрались в спальные мешки. Пока было не так холодно, как на севере, где тридцати-сорока градусный мороз считался нормой. Разве что ветер дул сильный, но брезент палатки надёжно защищал от непогоды.

Сотрудникам приказали стоять на страже по полтора часа каждый. Нас с Ясмин это тоже касалось, но наша очередь была ещё нескоро.

На улице завывал ветер, трепал палатку, словно пытался выдрать её из земли. Я подумал о Марине. Они с 1680-м раньше встречались, а теперь они ночуют вдвоём в одной машине. Возникло чувство, похожее на ревность, хоть я и понимал, что это глупо. Мы никаких обязательств никому не давали, и в личную жизнь друг друга никогда не лезли. Тогда какое мне дело, чем они с бывшим занимаются?

Я посмотрел на Ясмин. Она лежала в спальном мешке в полуметре от меня, и я в темноте прекрасно видел её профиль. Ясмин была тоже довольно симпатичной, особенно красивыми казались её строгие карие глаза, но поскольку общение у нас не клеилось, да и встречались мы редко, я никогда и не пытался с ней завязать отношения. А тут что-то дёрнуло попробовать. Всё равно Марина меня «предала», а мы с Ясмин в одной палатке, обстоятельства складываются как нельзя лучше.

— Не думал, что так получится, — завёл я разговор. — Целый день шли и так и не добрались до места силы.

— Иногда бывает, — ответила Ясмин. — Если далеко.

— А ты бывала здесь раньше?

— Да, один раз.

— Тогда так же было? Тоже два дня шли?

— Нет. К ночи вернулись.

— Понятно… — я задумался, как вывести девушку на разговор. С Ясмин было ещё сложнее, чем с Лидой. — Ты скучаешь по семье? Наверное, с тех пор, как стала гибридом, даже не видела их?

— Почти не скучаю, — проговорила Ясмин.

— И я не скучаю. Матушку не знал, настоящего отца — тоже. Приёмный — та ещё сволочь. Грустно это.

— Наверное.

— А ты считаешь, что я зажрался, да? Типа, если денег много, то и проблем никаких нет?

— Да мне всё равно.

— На самом деле, у аристократических родов полно проблем. Конфликты, вражда, иногда до убийств доходит дело. И вообще, ты, наверное, думаешь, если родился князем или боярином, то тебе всё можно? А вот ни хрена! Тебе самостоятельно шагу не дадут шагнуть. Учиться пойдёшь туда, куда скажут старшие, работать пойдёшь туда, куда скажут старшие. Даже в брак придётся вступать с тем, кого выберут родители. С кем попало породниться тебе не позволят.

— Давай спать, а? — оборвала меня Ясмин.

— Давай.

Я был раздосадован. Да с ней невозможно ни о чём говорить! Это ж пипец.

Мы некоторое время лежали в темноте, я закрыл глаза, желая поскорее уснуть, как вдруг Ясмин заговорила:

— У нас так же.

— Что так же? — не понял я.

— Ты говорил, вас родители заставляют вступать в брак. У нас так же.

— Да? Не знал. И что, у тебя был жених?

— Да, меня собирались выдать за одного мужика из знакомого семейства. Не успели.

— А ты, наверное, и не очень хотела?

— Издеваешься? Конечно, нет. Он был старше лет на двадцать.

— А вообще, у тебя был парень? С кем ты… ну это самое… встречалась?

— Нет.

— А сейчас есть?

— А что?

— Да так. Просто интересно.

— Подкатить, что ли, собираешься?

Я аж рассмеялся от такой прямоты и проницательности:

— Ну допустим. А ты против?

Раз уж разговор пошёл столь откровенный, то и юлить больше не зачем. Хотя надежды было мало. Сейчас Ясмин пошлёт меня на три буквы, и на этом все мои попытки закончатся. Ну и ладно. Не очень-то и нужно…

— Нет, — произнесла она.

— В смысле? Ты не против? — я аж ушам своим не поверил.

— Глухой, что ли? Я же сказала, не против, — она взглянула на меня с упрёком и опять уставилась в потолок палатки.

Ответ поставил меня в тупик. Ведь что это означало? Это означало, что надо действовать. Назад дороги нет. Вот только Ясмин была такая странная, что я даже не знал, с чего начать.

Несколько секунд мы лежали молча. Надо было что-то сказать, а я перебирал в голове фразы подыскивая подходящую. Все они казались неуместными, поэтому я решил просто говорить, что думаю.