— Алло, — ответил я.

— Алексей, добрый вечер, как поживаешь? — спросил князь Озёров бодрым, притворно-дружелюбным тоном.

— Добрый вечер, Михаил Сергеевича. У меня всё хорошо. А у вас?

— А у нас тут инцидент случился. Проблемка кое-какая появилась.

— Что за инцидент?

— Да вот сестра твоя пропала. Ушла из дома и не вернулась. Никто не понимает, куда она могла подеваться. Или, может быть, похитил кто. Вы с ней близко общались, насколько мне известно. Она тебе ничего не говорила о своих планах?

— Нет, ничего не говорила. Что значит, пропала? Когда? — я изобразил беспокойство, решив отыграть роль брата, взволнованного пропажей сестры.

— Да буквально вчера, — в голосе Михаила никакой тревоги не чувствовалось. — Вышла из дома, якобы в магазин, и — всё. Мы уже всех её подруг обзвонили, знакомых, родственников. Пусто.

— Её уже ищут? Куда она могла деться?

— Ищут, разумеется. Проверяем камеры, последние звонки, переписку, почту. Всё проверяем.

— Да что ж это такое! Хоть самому поезжай. Что вы с ней сделали? — я решил пойти в наступление, чтобы у Михаила совсем никаких подозрений не появилось.

— В каком это смысле? — голос князя Озёрова изменился, став жёстким и злым. — Что ты мелешь? Что значит, «мы с ней сделали»?

— Не надо претворяться. Я помню, как вы к нам относились. Что вы сделали с моей сестрой?

— Так, Алексей, меру-то знай. Какое ты имеешь право обвинять меня в чём-то? Того, кто взрастил и вскормил тебя.

— Нет, мне всё-таки придётся приехать и разобраться. Света не могла просто так пропасть. Это из-за вас всё!

— Хватит! — рявкнул князь. — Попридержи язык, юноша. Я тебе дерзить не позволю. Как приедешь, так и уедешь. Раз уже сбежал, так не смей больше в моём доме показываться. И про должок, кстати, не забывай. Время идёт. На этом всё.

Михаил повесил трубку, даже «до свидания» не сказав. Кажется, поверил. У него эмоции явно сильнее здравого рассудка, как, впрочем, и у многих. Теперь оставалось надеяться, что Леди сделала всё грамотно, и отъезд Светы не попал ни на какие камеры. Иначе могут вычислить. Князь-то сам, может, и дурак, а вот его служба безопасности — вряд ли.

— Отец её уже ищет, — сказал я Сатиру.

— Разумеется, он будет её искать. Но Леди уверяет, что всё прошло гладко, они со Светланой нигде не засветились. А если даже и приедут шпионы, отвадим. Мы ведь тоже кое-что умеем.

Я поблагодарил Сатира за всё, попрощался и сел в машину.

Когда приехал домой, была уже почти ночь. Первым делом открыл почту, посмотрел, что прислал Сатир. Там действительно оказалось новое письмо, отправленное десять минут назад. В письме имелся прикреплённый архив. Пароль от него Фёдор прислал мне на телефон. В архиве лежал текстовый документ со списком мест, которые посещал в последние пару недель Степан Талевич, и фамилиями людей, с кем он встречался. Но список был не полным, а фамилии эти мне не говорили ничего.

Были и фотографии. На них оказался запечатлён некий господин средних лет рядом со своей машиной и рядом с рестораном в окружении других важных персон. Но понять, тот ли это человек, что напал на нас в лесу, или нет, я не мог. В целом, оба имели весьма обычную внешность: средний рост, среднее телосложение, никаких особых примет. Лицо же нападавшего мага в пылу битвы я толком не разглядел, поэтому и не мог стопроцентно идентифицировать.

Я вглядывался в каждый снимок и гадал: Талевич ли напал на меня тогда в лесу или нет. Конечно, совпадения есть: оба имеют одинаковое телосложение, оба владеют на высоком уровне магией зелёного кристалла. Всё говорит о том, что передо мной тот самый человек.

Взяв мобильник, я набрал номер Сатира:

— Скажи, Фёдор, а ты не знаешь, что за ювелирка у Талевича? Там, случаем, не занимаются природными артефактами? Или только с обычными драгоценностями работают?

— Артефактами занимаются, да. Одно из их главных направлений.

— Понял. Продолжай наблюдение. Кажется, мне придётся туда наведаться.

Наш старый пятидверный «Оникс» вначале долго мчался по асфальтированной дороге, а затем свернул на бетонку, ведущую к одному из фортов. Леди крутила баранку, я сидел рядом и таращился в окно, иногда посматривая на свою спутницу. Ей было лет сорок, но выглядела она до сих пор неплохо, хотя черты лица загрубели, а над переносицей и в уголках губ появились мелкие морщинки. В багажнике тряслось снаряжение. Мы ехали за артефактами.

Когда до границы осталось вёрст пятнадцать, начали попадаться заброшенные деревни и функционирующие военные базы. Встретился на пути и военный городок, обнесённый лентой бетона, а навстречу нам то и дело проносились раскрашенные в тёмно-зелёный цвет грузовые авто или внедорожники с эмблемой пограничных войск.

Чтобы попасть в область тьмы, нам пришлось уехать вёрст на шестьдесят к северу от Первосибирска. Здесь было проще пересечь рубеж и меньше шансов наткнуться на добытчиков, работающих на один из кланов. У меня сегодня был первый опыт поиска артефактов, и возможность конфликтов я собирался свести к минимуму. Задачи стояли совсем другие.

— Скоро будет форт триста пятьдесят два, — объявила Леди. — Там служил Дмитрий Семёнович. Надеюсь, его всё ещё помнят.

— Они нас пропустят?

— Пропустят, но не задарма. Придётся на лапу дать рублей двести с человека.

— Не жирно им будет?

— Это обычная цена. И не такая уж большая, если учесть, сколько можно заработать за одну вылазку. Вы же наличку взяли?

— Взял. Знаешь, я плохо понял вот что. Мне тут на днях Сатир секрет раскрыл, что у дяди клан был, контролирующий добычу камней. Но Сатир последний раз лет семь назад за артефактами ездил. Тогда как дядя достал «убийцу тьмы»? Значит, всё-таки вы ездили все эти годы?

— Так Дмитрий Семёнович-то ездил, я ездила, ещё несколько ребят ездили, — Леди вздохнула, словно вспомнив что-то приятное, чего уже не будет никогда. — Хотя и нечасто мы катались туда. А убийцу тьмы мы вместе нашли. Я была в той поездке. Не знаю, откуда такая огромная каменюка взялась. Ещё ни разу такие большие не встречала. Обычно они с кулак или с два кулака. А тут — вон какой огромный булыжник! За него в Москве, поди, тысяч пятьсот отвалят. Ни у кого такого нет, кроме небось самого императора.

— Понятно. И как я понял, Любецкие захотели получить долю?

— А то! И Горбуновы захотели. Они ж приграничные территории с той стороны своими считают с какой-то стати. Охотиться без их позволения, дескать, нельзя. Такие вот порядки. А Дмитрий Семёнович, царствие ему небесное, на беду ещё и прихвастнуть любил. Не надо было про камешек-то болтать, а он взболтнул кому-то. Эх…

— Ничего, утрутся. Хрен чего получат от меня.

В поле справа от нас торчала приземистая толстая башня, вдали — ещё одна. Грубые серые строения казались чужеродными на фоне зелёных просторов и делали пейзаж тревожным и неуютным, напоминая о близости потусторонних сил. Усиливал это ощущение гул пальбы далёкого орудия, разносящийся над местностью. А вот тьмы видно не было, и над горизонтом не висела чёрная пелена, значит, дыхание бездны ещё не подступило к рубежу.

Дорога нырнула в перелесок, а когда опять вывела нас в поле, вдали показался очередной малый форт. Но нам надо было ехать дальше.

— Тоскуешь по Дмитрию Семёновичу? — спросил я.

— Он был хорошим человеком. Храбрым и достойным, — проговорила уклончиво Леди.

— У вас были близкие отношения? Хотя… извини, если лезу не в своё дело.

Леди грустно усмехнулась:

— Наверное, можно назвать близкими.

Больше я не хотел этой темы касаться. И так всё было ясно. Но охранница не остановилась:

— Но эти суки убили его, и наших ребят положили много. Эти твари должны в могиле лежать или в пепел превратиться, как те уроды, которые на ваш завод пришли. Всем им одна дорога.

В словах охранницы чувствовалось столько боли и ненависти, что сразу становилось понятно, насколько напряжённые отношения были между людьми Давыдовых и другими кланами. Давняя вражда никуда не делась, несмотря на перемирие, и рано или поздно кому-то придётся положить ей конец.