— Да… кажется. Только голова кружится. И… болит.

— Ложись. Тебе надо отдыхать, сейчас тебя отнесут в машину.

— Кто победил? Мы? Кто? Всё плывёт перед глазами…

— Да, мы победили, мы. Ложись, осторожнее, вот так, — я помог своей невесте лечь на траву. — Всё хорошо. Бой закончен. Сейчас домой поедем.

Подбежавший к нам лекарь, быстро осмотрев Машу, сказал, что повреждения несильные, трещины в кости нет. Он наложил бинты, а я отнёс девушку в свой автомобиль, аккуратно разместил на заднем сиденье и велел водителю ехать в старый особняк Оболенских, где до сих пор располагался госпиталь. Сознание Маша больше не теряла. По пути она рассказала, что даже в бой вступить не успела. В лоб прилетело что-то тяжёлое, и хоть эфир у неё к тому времени ещё не иссяк, её моментально вырубило.

Сама же битва шла недолго. Было полпервого, когда сражение закончилось, то есть непосредственно рукопашная схватка продолжалась от силы минут пятнадцать. И судя по тому, сколько людей осталось на ногах, за это время выбыло из строя две трети одарённых.

Я довёз Машу до госпиталя, отдал врачам, которые на носилках отнесли её в комнату на втором этаже. Стал ждать.

Вскоре приехал Борис Порфирьевич, но мы с ним лишь парой слов успели перекинуться. Он хотел подсчитать раненых, проведать дочь, а затем должен был вернуться в город, чтобы вместе с Петром Петровичем принять капитуляцию оставшихся в живых Демидовых.

Я просидел в особняке часа три, но Маше за это время хуже не стало, а лекарь сказал, что опасности для жизни девушки нет, и я отправился в Чусовград, решив вернуться сюда завтра.

Мне даже не верилось, что война родов закончилась. Казалось, это ещё не всё, скоро начнутся новые баталии, стычки, засады. Но факт заключался в том, что все оставшиеся в живых Демидовы сейчас находились у нас в плену и не имели сил сопротивляться. Их осталось очень мало, и они теперь долго не оправятся.

Но это не значило, что противостояние больше никогда не возобновится. Пройдёт лет пятнадцать-двадцать, возмужает новое поколение, и Демидовы могут попытаться вернуть себе всё, то у них отобрали. Но сейчас можно было выдохнуть и переключиться на решение других вопросов, что, я надеялся, Оболенские и сделают.

Возможно, теперь-то Пётр Петрович снова обратит свой взор на «круг власти» и подготовит новый государственный переворот, но не как раньше, а с умом, чтобы нас не раскрыли и не повязали по-одиночке. Я бы с радостью примкнул к восстанию, лишь бы только избавиться от Святослава Шереметева. Впрочем, я и так собирался от него избавиться, главное — подготовиться получше.

Когда я поднялся на пятый этаж бывшей заводской гостиницы, Лиза уже ждала в коридоре. Едва завидев меня, она бросилась навстречу, обняла и прижалась ко мне, словно мы не виделись много лет.

— Ох, как я переживала, — проговорила она, спустя минуту. — Но теперь же всё будет хорошо, да?

— Да, всё будет хорошо. Демидовы сегодня были разбиты. Победа за нами. Войне конец.

— Правда? Просто не верится…

— На Урале — да. Но есть ещё много княжеских родов, которые хотят решить силой свои разногласия, и это закончится нескоро.

— Пускай решают. Это их дело. Главное, что ты больше ни с кем не будешь драться.

— Как ни с кем? А Шереметевы? У меня ещё остались враги в Москве.

— Ах, Шереметевы, — вздохнула Лиза. — Послушай, а может, ну их? Может быть, переедешь сюда? Здесь они к нам не полезут.

— Ошибаешься. Я перешёл дорогу Святославу Шереметеву, отнял у него то, что он считал своим по праву, и он мне этого не простит никогда. Этот человек достаточно влиятельный, чтобы досадить мне везде, куда бы я ни уехал. Разве что в другой стране можно попытаться скрыться, да и то вряд ли. Но я не хочу бежать. Однажды я с ним разберусь, и всё наладится.

— И когда? Когда мы сможем, наконец, успокоиться?

— Когда? Я не знаю, когда. Сейчас мне нужно стать сильнее. Если моя сила возрастёт, Шереметев не спасётся. Но давай не будем о нём. Сегодня я не хочу обо всём этом думать. Устал.

— Что ж… Значит, будем ждать.

Я не хотел рассказывать Лизе о том, что хочу вызвать Святослава на дуэль, да я и сам не был уверен на сто процентов, надо ли сейчас с ним драться. Возможно, стоило подождать ещё полгода или присоединиться к восстанию Оболенских, которое ещё неизвестно когда произойдёт и произойдёт ли вообще.

Разные мысли посещали мою голову. Уже почти год Святослав не давал о себе знать. Может быть, Лиза права и он не полезет за мной на Урал? Хотелось в это верить, но не верилось.

Но сегодня можно было расслабиться и отдохнуть. Мы все этого заслужили. Лиза включила патефон и велела кому-то из персонала гостиницы принести вина и ужин. До самой ночи мы с моей попечительницей ели, пили, рассказывали анекдоты и забавные случаи из жизни, смеялись и просто болтали ни о чём, стараясь не вспоминать о ни о сегодняшних событиях, ни о прочих заботах.

На следующий день я собирался поехал в Екатеринбург, чтобы навестить Машу.

— Поеду к невесте в госпиталь, проверю, как у неё здоровье, — сообщил я Лизе за завтраком, она уже знала о предложении, которое мне сделали Оболенские.

— Мария тоже участвовала в битве? — глаза Лизы округлились. — Эх, а мне Пётр Петрович не позволил. Ну что за нелепица? Она тяжело ранена?

— По голове ударило что-то тяжёлое. Сотрясение мозга, но будем надеяться, ничего страшного не произойдёт. Врачи говорят, всё хорошо.

— Ладно, поезжай, — Лиза посмотрела куда-то мимо меня и стала молча пить чай.

Она то ли ревновала, то ли расстроилась из-за того, что не смогла участвовать в драке. Я пока не мог понять, что именно её гложет, но и говорить об этом сейчас не хотел. Быстро допил чай, накинул пальто, надел шляпу и побежал вниз по лестнице. Шофёра на звать не стал — сам доеду.

Вышел из широких дверей гостиницы. Передо мной простиралась площадь, напротив возвышалось здание заводоуправления. Было раннее утро, и к проходной тянулись рабочие.

Тёмной-синий седан, на котором я разъезжал последние дни, стоял на обочине дороги недалеко от входа, и я направился к машине.

Идущий навстречу мужчина в сером пальто и фетровой шляпе поначалу не вызвал никаких подозрений, но потом я увидел его пристальный взгляд, и мне стало не по себе. В тот же момент краем глаза я заметил фигуру в чёрном пальто, движущуюся мне наперерез через площадь. Руки второго человека заледенели, в них появилось ледяное копьё, и мне сразу стало всё понятно…

Созданный мной взрывной шар ударил в одарённого, шедшего через площадь, тот метнул в ответ копьё, но промахнулся, и оно вонзилось в кирпичную стену гостиницы. Второй одарённый кинул в меня огненный шар, но и тот пролетел мимо, поскольку я успел пригнуться и швырнуть в ответ ещё одну слабую «астру».

Создав защитную полусферу, я огородился от магических атак незнакомцев, которые продолжали забрасывать меня с обеих сторон один — огнём, второй — ледяными копьями, а сам принялся формировать в ладонях взрывные шары большей мощности.

На это ушло секунд десять, затем я убрал защиту и послал одну «астру» в огневика, другую — в водника. Первого взрывом свалило на тротуар, второй устоял, закрывшись ледяным полотном сферической формы. Полотно разлетелось на кусочки, а я переместился пространственным рывком к ледяному магу и уложил того несколькими ударами. Против моих кулаков бедолага ничего не смог предпринять.

Это оказался небритый мужик лет сорока с безумными выпученными глазами, словно человек находился под какими-то тяжёлыми веществами. Я принялся долбить его по лицу. Незнакомец отбивался ледяными клинками, которые появились у него в руках, но магические лезвия с хрустом ломались, а потом треснул и череп врага.

Второй одарённый времени даром не терял и продолжал кидаться шарами огня и «астрами». Рядом что-то взрывалось, рыжие языки плясали на дороге вокруг меня, но моё тело окружала сильная эфирная аура, отталкивающая пламя.