— Ты как любишь, сверху или снизу? — шепнул я.

— Как вам угодно, — выдохнула Катя.

Ласки продолжались недолго, мы оба были на взводе, да и тесный салон не располагал к кувырканиям. Всё произошло довольно быстро, после чего я отрубился. Напряжение было сброшено, и усталость взяла своё.

Утром я проснулся первым. Катя похрапывала рядом.

— Поднимайся, соня, пора в путь, — я легонько потряс её за плечо.

— А? Что случилось? — девушка тут же вскочила. — Ой, простите… Я проспала?

— Нет, всё в порядке. Просто ехать надо. Чем раньше, тем лучше.

— А, поняла, — Катя протёрла кулаками глаза и зевнула. — Что-то меня разморило. Тут душно.

Я опустил стекло, и прохладный утренний воздух ворвался в салон. На улице было пасмурно, накрапывал дождь.

— Нам надо найти, где поесть, а потом отправимся в путь. До Первосибирска ещё пилить и пилить.

— Точно, лошадь бы съела.

— А вот это не стоит, испортишь фигуру, — усмехнулся я.

Кафе находилось недалеко от гостиницы. Простенькое, бедноватое заведение с десятком столов и непритязательным меню. Несмотря на ранний час, мы здесь были не одни. Рядом с нами завтракали четыре мужика в полувоенной одежде. Я перекинулся с ними парой слов. Видя форму пограничника и княжеский герб на груди, они охотно ответили на мои вопросы. Они оказались местными добытчиками и сейчас ехали к рубежу.

Долго засиживаться мы с Катей не стали: быстро поели, сели в машину и помчались дальше. Катя сегодня была молчаливее, чем вчера, смотрела в окно, иногда бросая на меня робкие взгляды.

— Ну и ночка сегодня выдалась, — проговорил я. — Тебе хорошо было?

— Конечно, мне всегда хорошо с вами.

— Может быть, однажды получится встретиться при других обстоятельствах. Машина — не лучшее место для свиданий.

— Я была бы этому очень рада.

— Только голову себе не забивай этой ерундой. Не знаю, как получится и когда. И ещё: не хочу, чтобы наши встречи помешали работе.

— Я не буду об этом много думать, и работе не помешает, обещаю.

А вот меня не слишком-то радовало, что отношения с одной из сотрудниц зашли так далеко. Катя, кажется, втрескалась в меня по уши, и это вызывало опасение. Впрочем, её дело, не запрещать же ей.

В Первосибирск мы добрались днём, а вечером я собрал у себя дома Сатира, Кургана и Гаврилов. Мы расположились в моей новенькой комнате для совещаний на втором этаже. Тут был длинный стол, за котором могли уместиться человек десть.

Леди с нами не было. Она вчера уехала в Нижний Новгород и до сих пор не вернулась. Путь в одну сторону занимал часов сорок-пятьдесят.

— Где поселим сестру? — спросил я. — Придумал?

— Тут два варианта, — ответил Сатир. — Либо — с нами. Дом у меня большой, сами видели. Я на первом этаже живу, а Светлану можно поселить вместе с дочерью на втором. С Катериной я уже говорил, она согласна поработать телохранителем. Или сниму им отдельное жильё. Как решите, таки будет.

— Хорошо, я подумаю. Егор, а что с секундантом? — спросил я управляющего. — Есть кто-то на примете? Хоть какие-то идеи есть?

— Есть, Алексей Михайлович. Конечно, есть. Я позвонил Борису Коптеву, попросил его стать вашим распорядителем. К сожалению, Борис Емельянович сейчас в отъезде, однако он предложил вместо себя сына.

Я нахмурился:

— Коптевы? Нет, только не они.

— Вы до сих пор подозреваете их в нападении? Напрасно, Алексей Михайлович, очень напрасно. Борис Емельянович с вашим дядей находился в приятельских отношениях. Вас прото желают рассорить с теми, кому вы могли бы доверять.

— И всё же, нет. Я пока здесь никому не доверяю.

— Так кого же тогда мне просить? — развёл руками Гаврилов.

— А я почём знаю? Предложи другие варианты.

— Ваше сиятельство, — вклинился в нашу беседу Сатир. — Позвольте расскажу вам кое-что.

— Говори.

Он посмотрел на Гаврилова, на Кургана, а затем уставился на меня своим бесцветным взглядом:

— Надо обрисовать вам ситуацию в целом. Думаю, время пришло. Вы должны знать всё.

— Да, мы решили, что вы готовы, — добавил Гаврилов, встретившись со мной взглядом. — Заодно и про Коптевых всё поймёте.

Рассказ Гаврилова и Сатира действительно кое-что прояснил, хотя и не сильно удивил меня. Нечто подобное я и ожидал услышать. Мои охранники с самого начала напоминали банду, оставшуюся без главаря, и чем больше я вникал в их ситуацию, тем больше понимал, что так оно, скорее всего, и есть. Хотя, нет, они были чем-то большим, чем банда — они были кланом.

— Дмитрий Семёнович возглавлял клан, — объяснил управляющий. — Туда входили несколько родов в том числе Коптевы. Занимались всяким, в основном — добычей камней.

— Мы были добытчиками, — добавил Сатир. — Вольными людьми. У Дмитрия Семёновича были знакомые скупщики, мы через него работали.

— Да, а потом, лет восемь назад, начались проблемы, — сказал Гаврилов.

— Начался передел, — поправил Сатрир.

— Да, началась жестокая кровопролитная война кланов. Убивали все и всех: Любецкие Горбуновых, Горбуновы наших, мы… в общем, каждому довелось пролить кровь, никто не остался с чистыми руками.

— Зато мы остались без территорий. Нас вытеснили, и нам пришлось наниматься охранниками к Давыдовым, чтобы не идти в услужение всяким ублюдочным мразям вроде Любецких, — зловещим голосом добавил Сатир.

— Дмитрию Семёновичу нужны были люди, и добытчики стали костяком его охраны, — пояснил Гаврилов. — Мы все оказались в одной лодке. Кто-то перешёл на сторону Когтя или Медведя, кто-то уехал в другие губернии, но не все.

— Кто-то продался с потрохами, кто-то убежал, как ссаный трус, а кто-то нет, — опять вставил Сатир.

— Нам тоже пришлось защищать свои жизни, — сказал Гаврилов. — Если б мы разбрелись, кто куда, то многие просто не дожили бы до сегодняшнего дня.

— Так, ладно, с этим всё понятно. А причём тут Коптевы? — спросил я.

— Они с Дмитрием Семёновичем совместно владели химическим предприятием и тоже занимались добычей камней, — объяснил Гаврилов. — И не только Коптевы. С Дмитрием Семёновичем сотрудничали три рода. Но когда началась война, они тоже многое потеряли и отказались от добычи артефактов. На Дмитрие Семёновиче всё держалось. Он ушёл из дела, ушли и остальные. Но когда приехали вы, Алексей Васильевич, когда разбили наголову охрану Любецких, у многих появилась надежда — надежда на возрождение клана. Понимаете теперь, почем ни у Коптевых, ни у других бывших членов клана нет повода вас убивать? Наоборот, они видят в вас будущего лидера. Поэтому-то враги и хотят поссорить вас с потенциальными партнёрами и союзниками.

— Допустим. А какую роль во всём этом играют губернатор и род Третьяковых? Они тоже занимаются добычей?

— Не совсем. Видите ли, в чём дело. Формально Третьяковы не участвовали в войне кланов. Но когда пришло время, они сыграли роль миротворцев. Не потеряли ничего, зато приобрели многое. Им платят оба клана, через них все ведут дела, их доли есть во всех крупных предприятиях. Третьяковы получают огромную прибыль просто по факту своего существования. Надо сказать, Дмитрию Семёновичу очень не нравилось такое положение вещей, и думается мне, Третьяковы сыграли не последнюю роль в том, что он лишился своего влияния. Хотя, повторяю, они никогда открыто не ввязывались в войны. Всегда действовали из-под полы.

— Как сейчас, когда меня пытались в штрафбате сгноить?

— Именно. Это их методы. Третьяковы увидели в вас опасность. Да кто бы не увидел? И начали строить козни. Как обычно.

— И чего молчали? — я обвёл взглядом Сатира и Егора. — Почему скрывали от меня всё это?

— Откуда нам было знать, что вы за человек? — прямолинейно и резко ответил Сатир. — Лично я вообще сомневался, стоит ли мне на вас работать. Предыдущий наследник оказался полным чмом, я не знал, что ждать от вас.

— Какой ещё предыдущий наследник? — я не уставал удивляться всплывающим тайнам. Оказывается, у дяди ещё и наследник какой-то был.