Катя хотела сесть за руль, но я остановил её.

— Нет, я сам поведу. Нельзя так много времени проводить за рулём. Съедешь в кювет, что потом делать будем?

— Я совсем не устала, не беспокойтесь, — попыталась возразить Катя, но я был непреклонен.

— Не спорь. Поведу я.

— А ваша часть далеко находится, — затараторила Катя, когда бетонные стены остались позади. — Я полдня ехала. Такая глушь, столько заброшенных посёлков. Здесь же граница близко?

— Не сказал бы, что близко: двадцать вёрст до границы. А отец, кстати, знает, что ты здесь?

— Конечно! Я вызвалась съездить, он разрешил. Хотела прокатиться, места посмотреть. Я здесь вообще ни разу не бывала. Не думала, что тут такие ужасные дороги. Так долго ехала. Думала, до обеда успею.

Помнится, Сатир был против того, чтобы мы с его дочерью сближались, а тут отпустил Катю в такую поездку, во время которой мы с ней надолго окажемся наедине друг с другом. Это выглядело странно.

— Да, дороги тут ужасные. А отец точно разрешил? Что-то не верится, — усомнился я.

— Почему⁈ Истинная правда! Вы можете позвонить, он подтвердит.

Я достал из кармана телефон и нашёл номер Сатира.

— Алло, Федь, привет. Как дела? За сестрой уже отправил кого-нибудь?

— Здравствуйте, ваше сиятельство. За сестрой вашей я послал Леди и Пашку Зубра. Они утром выехали, завтра будут в Нижнем.

— На машине, что ли?

— Да, на минивэне. На поезде или самолёте опасно: отследить могут. Важно, чтобы ваша сестра не мелькала ни в каких людных местах.

— Разумеется. Постарайтесь уж как-нибудь, чтобы никто не отследил. Мы с Катей, кстати, тоже выехали из части.

— А, ну молодцы, — ответил спокойно Сатир. — Удачно добраться.

Похоже, он действительно разрешил Кате за мной поехать. Ну что ж, его дело.

Мы некоторое время ехали по бетонной дороге позади колонны военных грузовиков. Вёрст через десять колонна свернула на перекрёстке возле очередной воинской части, а мы продолжили путь, но уже по гравийке.

Места здесь были совсем глухие. Дорога вела сквозь густой лес и порой оказывалась настолько разбитой, что приходилось сильно сбрасывать скорость, чтобы объехать ямы. Я думал, к темноте окажемся хотя бы в Томске, но было похоже, заночевать придётся раньше.

Я расспросил Катю о работе, девушка охотно рассказала о том, что происходило в Первосибирске. Работы в последний месяц хватало. В имении опять появились тёмные, хоть не в таких количествах, как раньше. Приходилось ездить и истреблять их, чем Катя и занималась вместе с отрядом охранников.

Но бездн как будто больше не открывалось. Охрана обследовала квадрокоптерами территорию вдоль буферной зоны, но ничего подозрительного не обнаружили. Значит, тенебрисы либо через границу прорывались, либо из соседних земель прибегали. Впрочем, всё это была мелкая возня, которой охрана Давыдовых и так постоянно занималась последние десятилетия. Ничего серьёзного за эти месяцы не произошло.

Спросил я, помирилась ли Катя с отцом, и ещё о чём-то. А вот про последнюю нашу встречу, когда Катя припёрлась пьяная ко мне домой, мы не вспоминали. Да и стоило ли говорить об этом? Ошибки бывают у всех, и всем за них стыдно. Нет смысла снова и снова мусолить дела минувших дней, тем более ничего страшного тогда не приключилось.

Так мы и ехали остаток дня, болтая обо всём подряд. По обе стороны дороги тянулся лес, иногда навстречу проезжали машины, в основном военные грузовики. Поужинать остановились в посёлке возле с железнодорожной станцией, а потом помчались дальше. Я не оставлял надежды добраться сегодня до Томска.

Не получилось. Ночь застала нас в дороге. Мы оба устали и последний час почти не разговаривали. Катя дремала в кресле рядом, я же изо всех сил крепился, чтобы не вырубиться. Лучи фар бежали впереди, по радио фоном играла музыка. Всё это навевало ужасную сонливость, и только внезапные канавы, на которых машина подскакивала, как на батуте, ненадолго разгоняли сон.

Я несказанно обрадовался, когда очередной дорожный знак уведомил нас, что до ближайшего посёлка осталась пара вёрст. Вскоре слева от дороги замелькали огоньки, и я свернул туда, надеясь найти ночлег в какой-нибудь местной гостинице.

И что интересно, гостиница нашлась быстро. Местный житель подсказал, где она, а долго плутать на трёх улицах не пришлось. Крохотная гостиница располагалась на первом этаже двухэтажного здания недалеко от центра посёлка. Вот только месте там не оказалось.

— Нам придётся ночевать на улице, — объявил я, вернувшись в машину. — Все пять комнат заняты.

— Неужели сюда кто-то приезжает? Интересно, зачем? Тут же такая глушь, — недоумевала Катя.

— Наверное, такие же незадачливые путники, как и мы, которых ночь застала в дороге, — я кивнул на машины, стоящие рядом с гостиницей. Тут были два старых внедорожника, три легковушки и два небольших грузовичка.

— И что нам теперь делать? — спросила Катя.

— У тебя сиденья раскладываются?

— Конечно. Задние можно разложить, получится что-то вроде кровати.

— Значит, здесь и останемся. Но учти, нам придётся ночевать в одной машине. Извини, но на улице я спать не не хочу. Холодно.

— Это вовсе не проблема, — произнесла негромкой Катя и потупилась. — Ничего страшного. Если я вам не помешаю.

— Было бы странно, если б ты мне помешала.

Я отъехал на стоянку и поставил машину возле одного из грузовичков. Вещи мы перекинули на передние сиденья, а задние сложили. Получилась двухместная, хоть и не очень широкая лежанка. Выключили свет в салоне, улеглись. Вдвоём было тесновато, мы практически соприкасались плечами.

Воцарилось неловкое молчание.

— Тесновато тут, — проговорил я.

— Да, не разляжешься особо, — усмехнулась Катя. — Вам тесно? Может, я на переднем как-нибудь устроюсь?

— Как? Там вещи лежат.

— Я их на одно кресло сложу, а сама на другом буду.

— Ты мне не мешаешь. Но если хочешь, иди.

— Да мне… тоже нормально.

Мы замолчали. Я отвернулся лицом к стенке. Думал, Катя не помешает, но она мешала, точнее мешало ужасное возбуждение, охватившее меня. Рядом, почти в притирку лежала привлекательная девушка, которая, кажется, была не прочь отдаться мне. Как тут можно спокойно спать? Она ещё и прикоснулась к моей спине несколько раз, будто случайно.

Как поступить, я не знал. С одной стороны, не хотелось ссориться с начальником охраны, а с другой — ему-то вообще какое дело? Катя сама решит, что ей делать. Тем более Сатир разрешил ей поехать, хоть и знал ситуацию. Значит, ему всё равно? Как ещё это понимать? Тогда к чему был тот разговор в лесу?

И вот я лежал, а в голове вертелись мысли, не давая спокойно уснуть.

— Ладно, пойду на переднее сиденье, — проговорил я, когда Катя снова прикоснулась к моей спине.

— Нет-нет, вам не обязательно, я сама пойду, — Катя приняла сидячее положение. — Я вам мешаю.

— Ты мне не мешаешь, но… неважно.

— Я вам не нравлюсь? — вдруг произнесла девушка.

— Почему ты так решила?

— Вы мне наговорили много чего тогда, а теперь просто игнорируете.

— Конечно, ты мне нравишься. Но дело-то не в этом. Ты же работаешь на меня. Да и вообще… ладно, забудь. Потом как-нибудь обсудим эту тему. Давай спать. Только подвинься подальше.

— Как скажете, — Катя легла и подвинулась к противоположной стенке. — Простите, что я заговорила об этом. Не надо было.

Мне показалось, что теперь, наконец-то, получится заснуть, но голова была как в тумане. Гормоны били по мозгам, не давая думать ни о чём, кроме как о лежащей рядом девушке. Да и хрен с ним, решил я, потрахаемся и успокоимся. Зачем мучить себя и друг друга?

Я перевернулся на другой бок, протянул руку и дотронулся до живота девушки, провёл верх, под моей ладонью оказал небольшой мягкий бугорок. Я чувствовал, как сильно бьётся сердце Кати. Она пододвинулась ближе, повернулась ко мне лицом и легонько коснулась своими губами моих губ. Я залез ей под майку, потом расстегнул её штаны, и моя ладонь поползла ниже. Изо рта девушки вырвался тихий возбуждённый стон. Она так и льнула ко мне.