А вот о завтрашней встрече с братьями даже думать не хотелось... я и не думал.

Вскоре заснули. А когда я проснулся, Даши не было. Спросонья ощупал кровать — пусто. Поднялся и осмотрелся. Темно. Я дотянулся до фонарика, лежащего на столе рядом. Включил. Оказалось, не только Даши нет, но и её вещи пропали. Пока спал, девушка собралась и куда-то свалила. Я был крайне озадачен таким её поступком и тем, что она не сказал мне ни слова об отъезде.

Наспех одевшись, я выскочил на улицу. У крыльца попался заспанный мужик — местный конюх. Он, зевая, шёл домой.

— Девушку в красном кафтане не видел? — спросил я.

— Да вон, — протянул мужик, — на конюшню пошла. Лошадь барыне понадобилось запрячь среди ночи.

Я побежали туда, куда указал конюх, и столкнулся с Дашей, которая выводила из ворот конюшни осёдланную лошадь.

— Ты куда собралась? — спросил я.

Даша опустила взгляд и вздохнула:

— Проснулся всё-таки. Думала, крепко спишь. От этих прощаний только хуже.

— Ты уезжаешь?! Но... зачем? — я был ошарашен. Ещё недавно у нас, казалось, было всё хорошо, а теперь она решила покинуть меня без какой-либо видимой причины.

— Поэтому я и не хотела, чтобы ты проснулся раньше времени, — вздохнула печально Даша. — Я тебе записку оставила. А теперь вот объяснять придётся...

— Не, серьёзно, какая собака тебя укусила?

— Понимаешь... — ещё один вздох. — Пока мы ехали, я многое обдумала. Это не мой путь. Я не хочу ввязываться в ваши семейные разборки, и война эта мне не нужна. Ты возвращаешься в свой клан, а мне там делать нечего. Прости, если сможешь, но я не хочу так.

— Кто тебе сказал, что я возвращаюсь в свой клан? Я приеду, переговорю с братьями...

— ...и останешься, — перебила Даша. — Хватит обманывать себя. Конечно же ты останешься. У тебя там всё: родня, дом... невеста.

— А, так ты об этом...

— Нет, — замотала головой Даша. — Ты не понимаешь. Просто я не для того уехала из родительского дома, чтобы оказаться снова в каком-то дворце среди всех этих придворных лицемеров в роли... я даже не знаю кого. И это твоё стремление истреблять посвящённых мне совершенно не нравится. Не хотелось бы закончить свои дни на костре. Так что давай просто разойдёмся, без обид. У тебя своя дорога, у меня — своя.

Я стоял и молчал, пытаясь подобрать слова. Вот только на ум приходили одни банальности. Отъезд Даши меня шокировал. Вот о чём она размышляла всё это время! А я, дурак, даже не понял. Но как теперь её переубедить? Что сказать, чтобы она поверила мне, ведь я не собирался оставаться во дворце... Или собирался? Я вдруг понял, что и сам не знаю, как поступлю, и что буду делать, когда приеду в Острино.

— Вряд ли мне найдётся место во дворце, — проговорил я, наконец. — Я — тёмный. И ты — тоже. Нам там будут не рады.

— Знаю, — Даша резко приблизилась ко мне и, обняв, прижалась всем телом, а потом так же резко оторвалась и отвернулась. — Извини.

— Стой, — я взял её за рукав. — Может, подумаешь ещё раз? Давай вернёмся и спокойно поговорим.

Даша бросила на меня быстрый взгляд, в глазах её блестели слёзы, которые она пыталась скрыть. Она покачала головой и высвободила руку. Вскочила на лошадь и погнала её прочь.

А я смотрел в след, и сердце моё щемила тоска. Я никак не мог отойти от случившегося. Почему-то казалось, что это просто дурацкая шутка и Даша сейчас развернёт лошадь и поскачет обратно. Я не верил, что наши отношения так внезапно закончились и больше мы никогда не увидимся. А ведь мы столько прошли вместе!

Но что я мог сделать? Догнать и наобещать с три короба? Да я ведь и сам не знал, как повернётся моя жизнь, что случится завтра или послезавтра. Я мотался в этом мире, как говно в проруби без какой либо цели и смысла. Плыл по течению, куда вынесет. Получить наследство? Да, это было бы неплохо, но если не выгорит — плевать. А вот истреблять посвящённых я собирался продолжить. Почему-то верил в важность этого дела и в свою миссию. Надо было во что-то верить, вот и верил.

Снедаемый тоской, я медленно побрёл в дом. Завтра предстояло ехать в Острино, где ждал разговор с братьями.

— Ну здравствуй, братец! В солдаты записался? А мы думали: куда же младший наш пропал? — такова была первая фраза, которой Вячеслав встретил меня. Надетый на мне военный мундир вызвал у него ехидную усмешку.

Как только мы прибыли во дворец, слуга отвёл меня в просторную светлую комнату с высокими окнами, росписью на потолке и обильно украшенными позолотой стенами. Посередине комнаты стоял письменный столик на изогнутых ножках, на нём располагались чернильница, колокольчик, подсвечник с кристаллом и бронзовая статуэтка. За столом напротив стояли кресло и стул. Ещё несколько мягких стульев с красной обшивкой и резными ножками и спинками находились вдоль стен. Сложно было понять назначение комнаты — вероятно, что-то вроде кабинета или приёмной.

Отсюда вело несколько дверей в смежные помещения, а снаружи стояли два стражника в чёрных расшитых позолотой кафтанах.

Особняк этот был не столь огромен, как дворец из Сна, но всё равно поражал воображение своими габаритами. Дом Малютиных в Ярске с ним даже близко не стоял. Тут имелось много комнат, коридоров, галерей, и все они кишели людьми в пёстрых одеждах. По крайней мере, так было в той части дворца, которую мы проходили по пути в приёмную.

Однако приглядевшись, я заметил одну интересную вещь: вся эта вычурная, крикливая роскошь порядком изветшала: лепнина местами отбилась, позолота отслоилась, рамки картин потрескались. Дворец был стар, и бюджета на реставрацию явно не хватало.

Я разглядывал огромную картину с сюжетом из какой-то местной мифологии, когда входная дверь распахнулась, и комнату ворвался полноватый, коротко стриженый малый с щекастым лицом и глазами навыкате. На нём был бордовый жюстокор, расшитый серебряными нитями и застёгнутый на несколько пуговиц на животе. Из-под обшлагов торчали накрахмаленные кружевные манжеты, на шее красовался кружевной платок.

Этот-то щёголь и был моим средним братом, Вячеславом, который нынче метил в главы рода.

— Тоже рад тебя видеть, — ответил я сдержанно на его приветственную реплику, и Вячеслав удивлённо хмыкнул. Видимо, Даниил общался с ним как-то иначе. К сожалению, я этого не знал.

— Да ты присаживайся, что стоишь, как не родной? — брат указал на стул возле письменного стола.

Я уселся. Вячеслав открыл бар и спросил, что налить? Я ответил: на его усмотрение. Тогда он налил какое-то незнакомое мне пойло и устроился в кресле напротив.

— Ну рассказывай, откуда прибыл... — начал он и тут же оборвал себя. — Не-не, прежде скажи, какого рожна ты удрал из дома, да ещё в такое время? Ты хоть знаешь, что тут случилось без тебя?

— Знаю, — ответил я. — Дядя Андрей рассказал. Я скорблю по отцу.

— Все мы скорбим. И Гостомысл, подонок эдакий, поплатится за содеянное. Но ты не ответил на вопрос.

— Были причины, — пожал я плечами. — Долго рассказывать.

— Были причины... — передразнил Вячеслав. — Ладно, расскажешь как-нибудь потом. Но отчебучил ты знатно. Мы думали, тебя и в живых-то нет уже, невеста твоя вон слёзы льёт, а он, значит, в солдаты подался. Ну кто б знал, что такая блажь в голову взбредёт!

— Не в солдаты, а в вольные странники, — поправил я. — А это так, надеть в дорогу было нечего. Заозёрные, значит, на твою сторону встали? Они в городе?

— Само собой! Тут неподалёку поселились. Ох, и зла же на тебя будет Анастасия твоя. Да и папаша её — тоже. Лучше придумай объяснение поубедительнее, прежде чем соваться к ним с визитом.

«Нет уж, — подумал я, — это им придётся убедительно объяснить, почему я оказался во Сне проткнутым насквозь шпагой». Впрочем, с визитом к Заозёрным я не торопился. Другой был план.

— Надеюсь, радость от моего возвращения пересилит недовольство по поводу моего исчезновения, — ответил я ровным тоном.

— Так ты, говоришь, из Ярска прибыл? — сменил тему Вячеслав. — Эк тебя занесло! На юг потянуло, в степь? Много оттуда вестей до нас доходит, и одна хуже другой. Так что там у вас случилось? И что произошло с дядей Андреем? Как он погиб? Я посылал гонца в Ярск, но мой человек не вернулся. Вот и сидим в неведении. А теперь ты с Гордеем заявляешься спустя два месяца.