Мы с Мариной отправились в гостиницу и пробыли там до позднего вечера. Уже ночью я завёз её домой, а на следующий день мне позвонила Вероника и сказала, что дочь дала согласие.

Между тем, до окончания отпуска осталось чуть больше недели, и со свадьбой следовало поторопиться. Что и сделали. Сыграли её в субботу с минимальными приготовлениями. Гостей явилось не так уж и много: несколько родственников Вероники, мои доверенные люди из охраны и друзья, коих можно было по пальцам сосчитать. Был среди них и Андрюха Коптев, обрадованный возможностью поразвлечься. Приглашения я, конечно, разослал всем, кому требовал этикет, однако из-за слишком коротких сроков, большинство отказалось.

Параллельно со свадьбой пришлось обучать Веронику новой работе. Наконец-то мне удалось разделить боевое подразделение охраны и службу безопасности. Первой теперь управляла Вероника, второй — Сатир. В подчинение себе он забрал восемнадцать, по ему мнению, наиболее надёжных сотрудников. Наконец-то, Фёдор вздохнул с облегчением, избавившись от кучи лишних обязанностей. А то он и сам не раз говорил, что задолбался заниматься всем подряд.

Правда, я не успел ни насладиться совместной жизнью с новой женой, ни ввести Веронику в курс дела, поскольку через два дня закончился отпуск, и мне пришлось срочно отправляться на базу в Томск. Марина же осталась жить в моём особняке в Первосибирске. Теперь она в перерыве между учёбой присматривала там за хозяйством и слугами.

На базе под Томском находились два гвардейских батальона. В бой их пока не посылали, да и вообще ходили слухи, что император скоро сменит направление главного удара. Правда, официально никакой информации не поступало. Поэтому оставалось только гадать, куда нас перебросят осенью, и участвовать в учениях, которые командование проводило регулярно. Ко мне же опять пристали ребята из исследовательского центра и принялись усердно изучать мои способности. Не раз я ездил с ним на полигон и показывал, что умею.

В выходные мы с офицерами ходили в увольнение и развлекались в Томске, а я пару раз даже сумел вырваться домой и провести воскресенье в Первосибирске, где жила моя вторая супруга. Ехать было всего три часа, и я не мог не воспользоваться такой возможностью.

Первый раз мы с Мариной отправились в аристократический клуб, где встретились с Андрюхой Коптевым и другими нашими общими знакомыми и отметили свадьбу в неформальной обстановке. Второй раз провели выходной дома, погуляли по саду. Марине понравился пруд, правда, она сказала, что неплохо было бы сделать дорожки вдоль берега, поскольку тут всё заросло рогозом и кустарником.

Впрочем, на боевые задания нашим батальонам тоже посылали. Пока я торчал в Томске, неподалёку дважды появлялись крупные стаи. Здесь граница пролегала ещё ближе к городу, чем у нас, поэтому активизация тенебрисов несла значительно большую угрозу мирному населению. Тем не менее гвардия легко справилась оба раза. Мелких монстров, как всегда, было много, а вот крупных пока сюда не совалось.

Правда, меня не оставляла в покое мысль, что виновником вторжений был я, точнее, моё присутствие рядом с рубежом. Новые повелители пока не давали о себе знать, но столько существ не могло оказаться здесь просто так без всякой причины, тем более раньше — я узнавал — ничего подобного в окрестностях Томска не наблюдалось.

С интернетом на базе был полный порядок, и все имели доступ к новостям и прочей информации. Многие регулярно почитывали о том, что происходит в стране и мир. И в один прекрасный день по всему батальону разлетелась весть о череде арестов аристократов из крупных и влиятельных родов по обвинению в государственной измене.

Среди арестованных звучали такие фамилии, как Морозовы, Трубецкие, Неклюдовы и даже Орловы. Для всех такой поворот событий стал сюрпризом — для всех, кроме меня.

Разумеется, я тоже не думал, что это произойдёт именно сейчас, но, как минимум, был в курсе дворцовой интриги и предполагал нечто подобное. Похоже, служба тайных дел раскрутила парней, организовавших на меня покушение, и вышли на сеть заговорщиков более высокого порядка. Разумеется, подробности дела не оглашались, но я и так догадывался.

Особенно сильно эти события огорчали и, наверное, даже пугали служивших в гвардии родственников опальных родов, как, например, моего старого знакомого, лейтенант Орлова, командовавшего сейчас тактической группой в другой роте.

Как-то раз мы с ним, капитаном Воронцовым и ещё несколькими офицерами из нашего батальона сидели в выходной день в баре, пили и общались. Речь зашла о заговоре. Старший лейтенант Скрябин заметил, что среди арестованных есть два князя Орлова, и спросил, кем они приходятся нашему лейтенанту, на что последний отреагировал довольно резко.

— Вы на что намекаете, господин старший лейтенант? Пусть эти князья и принадлежат моему роду, их дела меня не касаются. Или вы усомнились в моей верности государю?

— Простите, господин Орлов, если затронул болезненную для вас тему, — пошёл на попятную Скрябин, желая замять конфликт. — Это просто моё праздное любопытство. Если хотите, не буду касаться данного вопроса.

— Благодарю, господин старший лейтенант. Будьте так любезны.

Тем не менее, было видно, что Орлову не по себе от того, что происходят с его роднёй.

Близилась середина сентября. После месяца службы меня ждал очередной месячный отпуск, что не могло не радовать. Владимир Скавронский должен был вернуться домой в тех же числах, а это значило, что мы с Олей отпразднуем свадьбу. Также нам со Светой следовало съездить в Нижний Новгород и получить наследство, оставленное внезапно погибшим папашей.

А помимо всего прочего к середине сентября в моём омском особняке планировалось завершить ремонт. Оставались ещё фасад и ландшафтные работы, но с ними я решил повременить, поскольку деньги нужны были для строительства шахты. Но Омск я всё же хотел посетить, чтобы собственными глазами увидеть результат.

Было двенадцатое сентября. Рано утром нас подняли по тревоге. В полном боевом облачении мы построились на плацу. Все думали, что к городу снова подобрались тренебрисы, и нас отправят их ликвидировать. По крайней мере, предыдущие разы, когда они появлялись, происходило всё точно так же. Вот только сейчас все офицеры хранили молчание, и это выглядело подозрительно.

Когда на вертолётную площадку стали приземляться винтокрылые машины, мы поняли, что отправиться предстоит куда-то далеко и однозначно не в область тьмы. Глядя в иллюминатор, я определил, что летим на север.

Я оказался в одном вертолёте вместе с офицерами всех рот девятого батальона. Сидел рядом с Воронцовым в. По-прежнему, командование хранило молчание о цели нашего пути. Возможно, очередные учения, или где-то на севере тёмные прорвали границу — я терялся в догадках.

— Так куда нас везут? — крикнул я капитану сквозь рокот винтов. — Не похоже на учения. Какие-то проблемы с тёмными?

— Не с тёмными, — ответил Воронцов, который с самого утра имел мрачный вид. — Хуже. Шестой и седьмой гвардейские батальоны подняли бунт.

— И мы будем их усмирять?

— Похоже на то.

Вертолёты летали весь день, перебрасывая людей, продовольствие и боеприпасы на север, где случилось восстание двух гвардейских батальонов. Было похоже на подготовку к боевым действиям, хотя офицеры по-прежнему ничего конкретного не говорил. Капитан Воронцов подробностей происшествия не знал или просто делал вид, что не знает, чтобы не отвечать на постоянные вопросы.

Место, где нас высадили, я узнал. Это были предместья Гордеевска. Гвардия сразу же перерезала ведущую в город трассу, установив блокпост. Командование расположилось в управлении небольшого завода, растянувшегося возле дороги, а остальные продолжали торчать на улице. Никто не понимал, что происходит. Кто-то сказал, что повстанцы захватили Гордеевск, и эта весть сразу же разлетелась по всему подразделению.