— Жизнь вообще быстро летит, и чем старше становишься, тем она проходит быстрее, — сказал я. — А у меня совсем странно получилось. Обычно в дружину идут после гимназии, а я вначале повоевал, а теперь — обратно за школьную парту. Смешно.

— Ага. А ещё ты теперь предводитель рода.

— Вот именно. И всё равно за партой сидеть.

— А свою школу ты ещё не открыл?

— Нет, конечно. Там ещё много дел. Надо всё построить для начала. У нас будет целая куча всяких сооружений для отработки трюков. Но даже план ещё обсуждается.

— А мне покажешь? Где твоя школа будет находиться?

— Если хочешь, поехали как-нибудь, посмотришь. Но не на этой седмице. У меня помолвка. Если только на выходные, да и то не уверен.

— Это да. Не думала, что тебе так быстро найдётся невеста. Везёт же, у вас с Зоей по любви, — сестра вздохнула. — А мне придётся выходить замуж, как родители велели.

— Скажи спасибо, что скандал замяли, а то ни за кого не вышла бы. Да и вообще, ты обещала, что больше никаких шашней на стороне.

— Я знаю, — грустно протянула Инесса.

— Вот и хорошо.

— А можно я тоже в твоей школе буду заниматься? — вновь оживилась сестра. — Мне даже интересно стало, что за техника такая.

— Конечно можно. А в боях больше не хочешь участвовать?

— Не знаю, посмотрим. Мне кажется, у тебя будет интереснее.

— Вот и мне так кажется. Поэтому уверен, нас ждёт успех, — я посмотрел на часы. — Время-то поджимает. Пошли. Нехорошо опаздывать в первый учебный день.

— Пошли, — Инесса открыла дверь и вышла из машины.

Я тоже вылез, включил сигнализацию и пошёл за сестрой. Впереди предстояли рутинные дела, уроки, заботы моего рода — всё это сильно отличалось от того, к чему я привык в прошлой жизни.

По дорожке к главному корпусу шли парни и девчонки в зелёных гимназических костюмах. Я огляделся по сторонам. Мир вокруг на миг показался чужим, как в первые дни, когда я только обрёл новое тело, но скоро всё вернулось на свои места. Мимолётное ощущение пронеслось лёгким порывом ветра и исчезло без следа. Таких моментов со временем становилось всё меньше и меньше. Мой прежний мир казался всего лишь сном, расплывающимся в сознании мутной кляксой, в которой растворялись старые воспоминания. Реальность теперь была другой.

— Ну ты где там? — Инесса, увидев, что я задержался у ворот, обернулась.

— Да-да, иду, — я отвлёкся от своих мыслей и прибавил шагу.

Вместе с потоком учеников мы двинулись прямиком к широким дверям главного учебного корпуса.

— Сын шлюхи, — на лице Владислава мелькнула злорадная ухмылка. — Чего смотришь? Злишься, да? Ха! Что ты мне сделаешь со своим первым уровнем? Какой же ты жалкий!

Кириллу хотелось треснуть своему младшему братцу, которые преградил ему дорогу, но Владислав верно говорил: если сил нет, то ничего и не сделаешь. Если сил нет, ты — беспомощное ничтожество, чей удел — вечно получать лишь плевки.

Уже восемнадцать лет Кириллу приходилось терпеть унижения в этой проклятой семейке, которую он ненавидел всей душой. Восемнадцать лет его шпыняли за то, что природа не наделила его силой. Сколько Кирилл не тренировался, сколько не постигал боевые искусства и не развивал энергетику, вшитый в мозг индивидуальный контролер ни разу не показал больше пятидесяти единиц энергии. Даже до второго уровня не дотягивал. Всё было бесполезно. Кирилл мог стать хоть самым лучшим рукопашником империи, но если родился с закрытым потенциалом — это приговор на всю жизнь.

Но сейчас Кирилл радовался — радовался тому, что этот визит в отцовский дом был последним. Больше не придётся являться сюда каждые выходные и терпеть издевательства этих высокомерных выродков, больше не придётся видеть их надменные рожи. Осталось подписать пару бумаг и — свобода. Ну почти…

— Я счастлив, что вижу тебя последний раз, — проговорил Кирилл. — Сейчас подпишу бумаги, и ноги моей в этом доме больше не будет.

— Разумеется, не будет! Думаешь, отец захочет и дальше терпеть у себя под боком грязного ублюдка? В пустыню поедешь иных ловить. Смотри поосторожнее там, хотя… если твою душу сожрут иные, никто слёзы лить не будет.

— Мне и не нужна ваша жалость. Просто дай пройти.

Владислав сделал жест рукой:

— Давай, бегом.

Какой же он мерзкий! На вид — обычный белобрысый подросток, но характер весь в отца: надменный, нетерпимый. У Владислава тоже был уровень небольшой — к пятнадцати годам он кое-как достиг одиннадцатого. Возможно, из-за этого его и задирали сверстники — слухи такие не раз доходили до ушей Кирилла. Вот Владислав и вымещал злобу на старшем брате.

Но зато Владислав был наследником всего отцовского состояния. А Кирилл, хоть и появился на свет двумя с половиной годами раньше, должен был по достижению совершеннолетия расстаться с титулом и своей известной фамилии. И всё потому что князь Скуратов почему-то полагал, что старший сын родился от кого-то другого, а не от него. Такое не прощалось.

А кто знает, что случилось на самом деле? Мать померла при загадочных обстоятельствах, когда Кириллу было пять лет. Тайну его происхождения она унесла в могилу.

Случалось, что и в законном браке рождались дети с пониженной энергетикой и закрытым потенциалом. Но даже их родители любили, как любят детей-инвалидов. Но только не в семье князей Скуратовых! Аркадий Скуратов был человеком мнительным и жестоким. Пять лет назад он казнил слугу из-за лживого навета, да и свою вторую жену, скорее всего, убил собственными руками. И за это Кирилл ненавидел его ещё сильнее.

Кирилл не переставал удивляться, почему сам до сих пор жив. Аркадий Скуратов никогда не скрывал презрения к старшему отпрыску, но при этом растил и содержал, словно родного. Но как только Кириллу исполнилось восемнадцать, всё встало на свои места. Ему была уготована судьба отправиться в спецшколу, стать защитником и до конца дней своих бороться с иными. Не так уж и плохо… если альтернатива смерть.

Но для Кирилла отправка в спецшколу была чуть ли не праздником: даже общество иных лучше, чем жизнь в этой семейке.

Он обошёл брата и зашагал по ковровой дорожке к двустворчатым дверям отцовского кабинета. Последняя встреча с князем Скуратовым — и он больше никогда не увидит этот дом и этих людей.

Поезд прибыл на Казанский вокзал поздно вечером в субботу. Кирилл вышел из вагона и вдохнул пропахший дымом воздух. Прохладно, хоть и середина августа. Здесь, возле великой пустыни, климат был паршивый. Застегнув куртку до самого подбородка и надев капюшон толстовки, Кирилл зашагал по перрону вместе с гудящей толпой пассажиров, что в свете фонарей выглядела сплошной коричневой массой.

Вещей с собой было немного: все пожитки уместились в рюкзак и небольшой чемодан на колёсиках. Разрешили взять только одежду, средства гигиены и мобильный телефон. Диски с музыкой, ноутбук, журналы, игровая приставка — всё пришлось оставить. Сказали, здесь не понадобится.

На вокзале должен был встретить человек из спецшколы и отвезти в Царицыно, где та находилась. Ну хоть об этом позаботились. Не придётся в потёмках искать общественный транспорт или на такси тратить последние деньги.

Кирилл мало что хорошего слышал про спецшколы. Туда отдавали, по больше части, таких вот незаконнорожденных княжеских и боярских отпрысков с невысоким потенциалом или простолюдинов, у которых прорезались способности. Настоящих аристократов, если и отправляли в подобные заведения, то только в элитные, класса «А». Царицынская же таковой не являлась.

Спецшколы были закрытыми учреждениями военного типа. Там готовили защитников для борьбы с «объектами 01», как их называли официально, или по-простому — иными. Обучение длилось три года, после чего курсант получал статус витязя и отправлялся служить в особые воинские части, что находились в жёлтой зоне и образовывали сдерживающий периметр.