Было невежливо назначать дату помолвки так скоро, поэтому Ирина и Аркадий Ерофеевич сошлись на том, что мы и впредь будем навещать друг друга, а союз будет объявлен примерно через два-три месяца. Даже это Аркадию Ерофеевичу казалось слишком быстро, но Ирина убедила его поторопиться.

Так или иначе, вопрос был решён.

Мы с Зоей на этой седмице всё же смогли встретиться в неформальной обстановке. Произошло это на выходных. Мы поехали в чайную и провели время там. Больше никуда пойти не получилось, поскольку отец отправил Зою вместе с шофёром в качестве надзирателя. Пришлось довольствоваться тем, что есть.

А на следующий день Зоя снова уезжала — на этот раз отдыхать в горы до самого Нового года, который в этом мире отмечался в первый день весны.

Под конец седмицы правительство ВКП всё же распустило мобилизованные дружины. Это означало, что угроза мирновала. Мятежный клан лишился нескольких предприятий и отдал государству ещё десять процентов акций своей военной этерии, обеспечив правительству контрольный пакет. Так же Птолемеи были вынуждены ограничить численность собственного войска, а главная служба эфоров назначила трёх наблюдателей, дабы следить за соблюдением условий. И вишенка на торте — восстановление разрушенных районов города должно было осуществляться тоже за счёт птолемеевской казны.

Таким образом басилевс добился того, чего хотел, а Птолемеи пусть и лишились некоторого своего имущества, потеряли не так уж и много. По крайней мере, так считала Ирина. Она объяснила мне, что реквизированные предприятия играли не самую существенную роль в экономике филы. Ключевыми отраслями были оружейная и химическая промышленности, а так же производство бытовой техники. Ни одно предприятие из этих отраслей у Птолемеев не забрали.

То, что было отобрано, поделили между родами, которые приняли участие в подавлении восстания. Ну и нам, само собой, тоже кое-что перепало. Мне досталась фирма, производившая одежду какого-то местного бренда. Два завода, принадлежащие этой этерии, находились в Северной Африке, ещё один — на западе Персии.

Процесс переоформления на меня всех этерий рода и раздел наследства, а точнее сбережений моего деда, занял время как раз до Нового года, поэтому в следующий год я вступил уже полноправным владельцем всей недвижимости. Моим сестре, брату и мачеха тоже кое-что досталось. Их доли выглядели относительно скромно: часть сбережений тысяч по сорок-пятьдесят на каждого, плюс небольшой портфель ценных бумаг. В общем, жить можно. В дополнении к этому сын Ирины получил-таки один процент металлургической этерии. На этом моя часть договора считалась пока что выполненной.

А мне на банковский счёт в дополнении к дедовым сбережениям капнул ещё и выкуп за пленника в размере ста тысяч драхм. Сам я обменом не занимался. Это сделал Андрей без моего участия. Он связался с Птолемеями, договорился обо всём и отвёз Арсения Птолемея, куда надо. Андрей и Мефодий, участвовавшие в поимке и обмене, тоже получили свою долю. С одной стороны — награда за труды, а с другой — плата за молчание.

Новый год отмечался здесь не так, как в моём мире. Тут не наряжали ёлку, не приходил Дед Мороз. Но как и у нас на него было принято собираться всей семьёй, поздравлять друг друга, дарить подарки. Праздник этот, помимо всего прочего, имел и религиозное значение. Перед первым днём весны было три дня, которые не относились ни к одному месяцу. Эти дни считались священными и являлись официальными выходными во всех учреждениях.

И снова за семейной трапезой я увидел дядю Никифора. Пока что я (а точнее Андрей) вёл за ним наблюдения, выжидая удобного случая, чтобы расправиться с предателем. А Никифор и ухом не вёл. Он занимался тем же, чем и раньше — служил в агеме. Один раз он встречался с каким-то подозрительным человеком, а в остальном производил впечатление добропорядочного офицера. Но я-то знал, что это не так, и ждал момента, когда смогу посмотреть ему в глаза, приставив к его виску ствол пистолета. Но торопиться было нельзя.

Зоя к Новому году тоже приехала в Византий. Следующий месяц она собиралась провести в родительском особняке, и это значило, что мы время от времени сможем видеться. Однако у неё тоже было полно забот. Уже сейчас она готовилась к экзаменам, которые ей предстояло сдавать через полгода при поступлении в лекторий.

Мы с ней часто созванивались, не раз разговор заходил о школе фибральной акробатики, которую мне хотелось открыть. Теперь для этого были и деньги, и прочие возможности, а потому я решил не затягивать и начать претворять в жизнь свою идею как можно скорее.

Сказать, что Зоя была рада — ничего не сказать. Она буквально ликовала от счастья. Она считала, что если я открою данное учреждение, отец перестанет ей запрещать участвовать в соревнованиях по бегу с препятствиями, ведь тогда в глазах аристократического общества это будет чем-то большим, чем развлечением для маргиналов. Но лично я считал, что до этого ещё далеко.

Меня больше заботило другое. Я подумывал о том, что неплохо было бы привлечь к занятиям по акробатике молодёжь из моего рода. Наверняка кому-то окажется интересным такой спорт. С одной стороны это будет путь к популяризации фибральной акробатики, а с другой — профессиональные прыгуны пригодятся в дружине.

Алексей — тот парень, что служил под моим началом в особом штурмовом отряде и был ранен в одной из операций, уже поправился, и я решил привлечь его. Второй человек, на которого я рассчитывал — это Настя. Она имела и опыт преподавания и хорошо владела нужными техниками. К этим двоим я намеревался обратиться в первую очередь. Они вместе с Зоей должны были заняться всеми практическими вопросами, касающимися открытия школы.

Проблема заключалась лишь в том, что самостоятельно открыть какое-либо заведение я не мог до двадцати одного года. Мне требовалось, чтобы Ирина занялась этим делом, а я не знал, как она посмотрит на такую инициативу. С одной стороны, у нас — договор, с другой она снова могла заартачиться, как в случае с помолвкой.

Тянуть не стал. Поднял этот вопрос буквально через день после того, как наше семейство отпраздновало наступление нового года. Мы с мачехой сидели в кабинете, разбирали отчёты, когда я отложив очередную кипу бумаг и объявил, что собираюсь открыть новое дело.

Когда я поведал о том, какое дело собираюсь развивать, Ирина с удивлением посмотрела на меня поверх очков, словно пытаясь понять, не шутит ли её пасынок.

— Зная тебя, могу предположить, что переубеждать бесполезно, — проговорила она, решив, что это всё-таки не шутка.

— Совершенно верно. Однако вижу, тебя что-то не устраивает?

— Ты читал отчёты, — она указала рукой на кипу бумаг на столе. — Сам знаешь, как упали в последние месяцы доходы и сколь сильно увеличились траты. Одних неустоек нам придётся заплатить, если не ошибаюсь…

— Сто шестьдесят пять тысяч, — напомнил я.

— И это только за прошлый месяц. К тому же ты отдал сто тысяч на развитие гранд этерии. У тебя остаётся не так много свободных средств.

— Небольшой участок земли на отшибе, строительные работы и жалование двум-трём преподавателям обойдутся относительно недорого, — возразил я. — Денег хватит.

— Тем не менее, сейчас не самое подходящее время, чтобы выбрасывать деньги на ветер. Казна гранд этерии отощала, могут возникнут непредвиденные расходы.

— Лично я считаю, что вложения отобьются быстро. Мы станем первыми на этом поприще, снимем все сливки.

— Буду честна с тобой. Как по мне это блажь. Ну кто, скажи на милость, пойдёт заниматься какой-то там акробатикой? Кому оно надо?

— Многие занимаются. Как только этот спорт получит хоть какое-то официальное признание, пусть даже на уровне рода, молодёжь косяками повалит. Вот скажи, чем это хуже мордобоя? Как по мне, наоборот, интереснее.

Ирина смотрела на меня, как на идиота, а я продолжал:

— Под моим началом парень один служил. Этайр из нашего рода. Он такие вещи вытворял. Человек мог допрыгать по крышам до вражеского танка и почти в упор стрельнуть из гранатомёта, а его самого при этом фиг заметишь. Представь, если хотя бы треть дружины будет владеть прыжковой техникой. Да путь хоть десять человек. И в бою полезно, и в охоте. Так что, Ирин, смотри наперёд. Занятие, я считаю, перспективное. Уверен, молодёжь увлечётся подобным, а мы получим славу первопроходцев. Пройдёт лет десять-пятнадцать, и на фибральную акробатику будут смотреть совсем иначе. В общем так, — сказал я, не дожидаясь возражений. — Тебе предстоит оформить все документы. С остальным я разберусь сам. Найду специалистов, преподавателей, управляющего. Поиск подходящего участка, проект — всё на мне. На тебе бумаги.