Серое сентябрьское небо висело над Гордеевском. Близился вечер. Ещё час — и начнёт темнеть.

В центре города толпились бронемашины. Тут были всякие: и колёсные «Носороги», и гусеничные «Титаны», и «Ониксы», и прочая техника. Складывалось впечатление, что взбунтовавшиеся гвардейцы забрали с собой автопарк какого-то механизированного полка. Главная площадь и несколько улиц вокруг были оцеплены, и все направления находились под прицелом пулемётов и автоматических пушек. Даже владеющему просто так не подойти, по крайней мере, обычному.

Я не видел для себя трудности в том, чтобы проникнуть в охраняемую часть города. Способность к перемещению, натренированная мной за последнее время, очень в этом помогла. Я забрался на крышу одного из домов за пределами оцепления и чёрным облаком перелетел на соседнее здание, оттуда — на следующее и так до тех пор, пока не оказался над центральной площадью.

Нападать пока не планировал. Это была всего лишь разведка. Следовало выяснить, какие силы противника находятся в городе и, самое главное, найти командиров восставших подразделений — подполковников Трубецкого и Печорского.

С крыши одной из пятиэтажек я осмотрел площадь. Тут находились фонтан, городское управление и ресторанчик, где мы ужинал в тот день, когда я впервые оказался в Гордеевске. Место это ничуть не изменилось с тех пор, если не считать бронемашин, которых здесь стояло полно. Пересчитав их все, я занёс информацию в блокнот. Народу тут и раньше было немного, а сейчас люди в штатском и вовсе появлялись редко. Зато солдаты в гвардейской полевой форме толклись повсюду: и рядом с рестораном, и возле крыльца здания городской управы, и возле тентованных военных грузовиков.

Впрочем, заметил я здесь не только гвардейцев, но и пограничников. Это могло означать, что бунтовщики переманили на свою сторону несколько обычных подразделений, что усложняло нашу задачу. Чем больше народу, тем более кровопролитной будет битва.

Мы и так оказались в незавидном положении. Город придётся штурмовать, что повлечёт большие потери, как среди наших подразделений, так и среди мирных жителей. Кроме того, нас слишком мало, чтобы окружить повстанцев, а если это не сделать, они, начав проигрывать, просто уйдут.

Однако, как мне казалось, у повстанцев весьма слабая идеологическая позиция. Скорее всего, половина гвардейцев, особенно рядовые и сержантский состав, вообще не понимаю, что делают и зачем. Не все готовы идти до конца, не все разделяют взгляды своих командиров. И если Трубецкого и Печорского ликвидировать, многие сразу же сдадутся. Именно так я считал и именно на этом настаивал сегодня утром на офицерском собрании, куда меня тоже позвали. Пообещал, что попытаюсь убрать обоих подполковников, но пока даже найти их не мог.

К сожалению, долго оставаться незамеченным мне не удалось, как бы старательно я ни прятался за коньком крыши. Дома были не настолько высокими, чтобы с земли никто не смог бы меня обнаружить. Какой-то боец внизу, кинув случайный взгляд на мою пятиэтажку, обратил внимание остальных солдат, с которыми беседовал, на человека на крыше. Я не стал дожидаться, пока они поймут, что за ними следят, и спрыгнул во двор, где никого не было.

Переместился через двор, вышел на улицу. Я был в штатском — джинсах, олимпийке и кепке, надвинутой на глаза, и ничем не отличался от большинства городской молодёжи. Поэтому стоящая на улице рядом с «Носорогом» группа гвардейцев не обратила на меня ни малейшего внимания, когда я проходил мимо.

Одно дело сделано. Я запомнил основные позиции противника и записал количество обнаруженной бронетехники. Теперь надо узнать, где держат моего тестя Артура Сафонова. Есть вероятность, что — в его собственном особняке. Туда я и направился.

Хоть город был небольшим, но у меня ушло много времени, чтобы добраться до усадьбы Сафоновых. Уже стемнело, когда я увидел впереди жёлтые окна особняка. Также издали заметил броневик, притаившийся чёрной коробкой возле главных ворот, и часового. Значит, дом Сафоновых тоже оккупировали. В любом случае, мне придётся проникнуть на территорию и узнать, где прячут главу рода и других членов семьи. Повезёт, если здесь. Хотя я бы на их месте не стал бы держать заложников в собственном доме.

Мне не составило труда пробраться на территорию поместья — подобное я проворачивал не раз. Сад был огромный, а рядом с домом, кажется, находилось несколько камер — я ещё в прошлый раз заметил их, когда общался с Артуром Сафоновым. Наверняка, гвардейцы следят за территорией в реальном времени, поэтому следовало быть максимально осторожным.

Через главный вход я не пошёл. Обогнул дом по саду, держась на солидном расстоянии, и, заметив глухую стену, направился к ней. Дематериализовал её, проник внутрь. Оказался в тёмном помещении, похожем на большую кладовку, заваленную всем подряд. Кое-как добрался до двери, опрокинув то ли вёдра, то ли кастрюли, попавшиеся под ноги, сквозь дверь вышел в коридор и стал искать путь в покои членов семьи.

На верхнем этаже я услышал женские голоса, доносящиеся из комнаты. Зашёл в широкую распахнутую дверь в просторную гостиную и обнаружил двух женщин, играющих за столом в карты. На диване же у стены сидели две девушки. Одна вышивала, вторая — совсем ещё подросток — читала книгу. Все удивлённо уставились на меня.

Одна из играющих в карты женщин была постарше, лети пятидесяти, другая чуть помоложе. Обе — в свободных платьях, похожих на домашние. На запястьях красовались блокирующие браслеты. Значит, передо мной заложницы.

— Добрый вечер, дамы. Не помешал? — поздоровался я.

— Кто вы такой? — удивилась женщина, что постарше.

— Меня зовут Алексей Озёров. Скорее всего, вы обо мне слышали.

Женщины переглянулись.

— Алексей Озёров… Как мы могли о вас не слышать, — холодно произнесла старшая. — Меня зовут Наталья Сафонова, и я, кстати сказать, — мать Валерии.

— Очень приятно, — проговорил я учтиво, не показывая виду, что удивлён встречей со своей тёщей. — Жаль, что нам пришлось познакомиться при таких обстоятельствах.

— Как вы здесь оказались? Мы не ожидали вашего визита, — Наталья Сафонова по-прежнему вела себя холодно. Очевидно, в этом доме гостеприимства мне ждать не следовало.

— Знаете, я тоже не планировал идти к вам в гости, однако обстоятельства оказались сильнее меня. Город захватили повстанцы, мне стало известно, что главу рода держат в плену и, как я вижу, не его одного. Верные императору войска сейчас стоят под Гордеевском, готовые подавить восстание. Но если вас всех не освободить, боюсь, ваша охрана и губернская гвардия останутся в стороне, а нам не помешала бы помощь. Где ваш муж? — я протараторил всё это не одном дыхании, понимая, что времени мало.

— Так значит, вы — наш спаситель? Как это благородно с вашей стороны, — в голосе Сафоновой чувствовался сарказм. — Однако пришли вы, господин Озёров, не по адресу. Мужа здесь нет. Его увезли. Куда — не сказали. Придётся вам поискать в другом…

Не успела Наталья Сафонова закончить фразу, как со стороны лестницы послышались шаги и голоса. Сюда направлялось несколько человек. Видимо, я всё-таки попал на одну из камер.

— Где его искать? — торопливо спросил я.

— В другом месте. Не знаю, где, — отрезала старшая Сафонова. — Говорю же, сами сидим в неведении. Бегите. Сюда идут. Они не будут рады вашему визиты.

— Тогда спешу откланяться. Если что, меня здесь не было.

— Разумеется.

Не знаю, сколько гвардейцев охраняло особняка, но вряд ли так много, что я не смог бы их всех перебить. Однако пока у меня не было планов вступать в бой с повстанцами, тем более самого главного, Артура Сафонова, здесь не оказалось. И где его искать, никто не знал.

Я подошёл к ближайшей стене, дематериализовал её и спрыгнул вниз на улицу. Став облаком чёрного дыма, метнулся к каменной ограде, что виднелась за деревьями. Через пять минут я находился за пределами усадьбы.

Значит, Артура Сафонова держат в другом месте. Здесь только его семья. Не удивительно. А где его искать, мне не сказали. Не дали даже никаких зацепок, а без этого заниматься поисками смысла нет. Надо возвращаться к своим.