Камень с досадой услышал, как за его спиной кто-то начал ставить заклады о том, сколько ударов понадобится купцу, чтобы прикончить девушку. Могучий Утес, не глядя, двинул в ту сторону локтем посильнее. Там что-то заохало.

Впрочем, спорщиков и так ждало разочарование. Синтрамундец поднял камчу… да так и застыл. На помосте между ним и полонянкой стоял Ветерок. Он смотрел на купца сверху вниз, и взгляд этот не предвещал ничего хорошего. Правая рука молодого Урагана лежала на черене меча, левой он обнял судорожно вцепившуюся в край его плаща царевну.

Купец выразительно глянул на своих слуг. Но крепкие молодцы, нанятые за звонкие кольца, только что демонстрировавшие полную готовность до победного биться с несчастной рабыней, при виде воина, обладателя пяти колец храбрости, неожиданно оробели. Прижавшись друг к дружке, точно трусливые кавуки, они вроде бы потянулись к мечам, но с места не сдвинулся ни один.

К чести купца сказать, в отличие от охраны самообладания он не потерял.

— Уходи отсюда, парень! Это не твое дело! — проговорил он достаточно твердо.

— Ты ошибаешься, — с ледяным спокойствием ответил Ветерок. — Отдай мне девушку, и я отпущу тебя и твоих людей с миром.

От подобного заявления на какое-то время синтрамундец даже потерял дар речи.

— Она оскорбила меня! — еле просипел он.

— Я заплачу за твою обиду.

Ветерок держался очень спокойно, даже, казалось, равнодушно, и только взбугрившиеся мышцы да сведенные скулы выдавали его напряжение.

— Чем ты заплатишь? — взвился до небес купец. — Уж не этой ли рубахой, которая разве что летающих ящеров пугать годится? Я возьму не меньше десяти серебряных колец.

В толпе заохали. Такой неслыханной суммы большинство и в глаза не видали. Но Ветерок не испугался. Пропустив мимо ушей обидные слова насчет пугала, он вытащил из-за пазухи какую-то небольшую вещицу, заигравшую на солнце бликами цветного стекла. При более подробном рассмотрении это оказался изящный браслет, собранный из плотно пригнанных друг к другу пластин и выполненный из неведомого в Сольсуране прозрачного материала, меняющего цвет в зависимости от освещения.

Глаза купца загорелись от жадности. Он думать забыл про рабыню. Сейчас ему больше всего хотелось стать обладателем этой редкостной вещи. Ветерок смотрел на него со спокойным снисхождением взрослого, наблюдающего за ребенком, которому пообещали новую игрушку.

— Эта вещь стоит больше десяти колец, — честно признался синтрамундец.

— Сдачу можешь оставить себе, — безразлично бросил Ветерок.

Он уже накинул на плечи царевны свой плащ и взял ее за руку, собираясь свести с помоста, но тут к нему приблизился до того державшийся безучастно Уседя:

— Эй, Ураган, а как же я?

Ветерок резко обернулся, рука его дернулась по направлению к горлу купца, но он сдержался.

— А ты разве платил за нее серебро?

Навлекать на свою голову гнев Великого Се враньем Уседя не решился, но оставаться в убытке ему тоже не хотелось:

— Я нашел ее в травяном лесу. Заботился о ней всю дорогу, словно о родной дочери.

— Несчастная же твоя дочь, коли ты о ней так заботишься! — крикнул кто-то из толпы.

Люди, только что с интересом ожидавшие фатального разрешения судьбы непокорной девушки, теперь встали на ее сторону. Бессовестный Уседя, не сделавший даже попытки отстоять свою «собственность», а теперь предъявлявший какие-то свои притязания, выглядел пошло и смешно. Даже синтрамундец это понял и бочком подступил к Уседе.

— Я заплачу тебе цену, которую ты просил, — сказал он, явно опасаясь, что безумный Ураган передумает и заберет обратно свой дивный браслет. Но Ветерок, не скрывая презрения, швырнул в лицо незадачливого охотника за рабами связку медных колец и, повернувшись к толпе, объявил, что девушка отныне свободна, и что никто не вправе на ее свободу посягать.

Царевна сделала несколько неуверенных шагов, но ноги ее подкосились. Ураган подхватил ее на руки и прижал к груди, баюкая как больного ребенка.

Торг продолжился. О неожиданном происшествии вскоре забыли.

Конечно, Могучий Утес не ожидал от царевны бурных и многословных изъявлений благодарности своему спасителю. Дочь царя Афру и на ногах-то толком не держалась, куда уж тут долгие речи вести. Однако первые ее побуждения удивили даже видавшего виды старого воина. Не успев толком прийти в себя, она забилась в руках Урагана, точно попавшая в силки косуляка, изо всех сил пытаясь освободиться и осыпая возлюбленного различными оскорблениями.

— В чем дело? — не скрывая удивления, спросил Ветерок.

Вместо ответа девушка попыталась залепить ему пощечину. К счастью, реакция сына Ветра была намного быстрее, нежели у синтрамундского купца. Ураган увернулся, а когда девушка повторила попытку, поставил ее на землю и зажал в ладонях ее запястья, стараясь, впрочем, не причинить ей боль.

— В чем дело? — стараясь не повышать голоса, терпеливо повторил он свой вопрос.

Царевна смерила его взглядом полным презрения:

— И ты еще спрашиваешь?! Сколько они тебе заплатили на этот раз? Я верила тебе, жалела тебя! Даже статью твою несуществующую пыталась разыскать! А ты с самого начала только врал и притворялся! Прав был Глеб, во всем прав! Конечно, как романтично! Вернулся герой из плена! Даже шрамы навел для пущей убедительности! Только влюбленным дурочкам голову морочить! Ну что, добился своего? Куда ты меня сейчас повезешь? Сначала к князю Ниаку или сразу к своим хозяевам из Альянса?

Девушка говорила взволнованно и сбивчиво, путая сольсуранские слова с наречием надзвездных краев. Она была явно не в себе, и Ветерок это ясно видел.

— Я не понимаю, о чем ты? — по-прежнему спокойно проговорил он, поправляя на плечах царевны сбившийся плащ: ссора уже собрала вокруг достаточно праздных зевак, не хватало им только пялиться на девичью наготу.

— Ах, он не понимает! — на этот раз царевна, руки которой Ветерок по-прежнему держал, сделала попытку его укусить, впрочем, вновь безуспешно. — Думаешь, я тебя не видела позапрошлой ночью на станции?! Как же! Очень удобно! «Я приеду, чтобы забрать малыша!» Ты знал, что Глеб не доверял тебе и никогда не пустил бы внутрь, и потому решил сыграть на моих чувствах? Я только в толк не возьму, зачем тебе и твоим хозяевам-змееносцам понадобилось разрушать станцию, убивать ребят, а главное, впутывать в это дело твоих сородичей? Ты ведь мог захватить и меня, и скрижаль еще тогда, в травяном лесу! Что, не поделили с Синеглазом, кому достанется добыча?

Теперь до Могучего Утеса и Урагана дошел смысл ее обвинений. О Великий Се! Похоже, тот слуга тьмы, по вине которого Ветерок сделался в своей земле изгнанником, окончательно решил его погубить, лишив поддержки единственного преданного ему, самого дорогого существа.

Ветерок сгреб царевну в охапку и довольно-таки ощутимо встряхнул. От неожиданности она замолчала, удивленно глядя на него.

— Меня не было на станции в ту ночь! — проговорил Ураган медленно и отчетливо. — И в отличие от прошлого раза, тому есть свидетель.

Кажется, царевна только сейчас увидела Могучего Утеса и Обглодыша. При всем уважении, которое Камень питал к дочери и наследнице великого царя, позволять ей и дальше порочить свое доброе имя, возводя напраслину на человека, дважды спасшего ей жизнь и честь, он не мог. Он полностью подтвердил слова Ветерка, а когда девушка немного осмыслила сказанное, добавил:

— Мы встретились утром того дня и с тех пор еще не расставались. Это такая же истина, как та, что я последний в своем роду. Я знаю, вестники способны за короткий срок преодолевать огромные расстояния, но если бы такое произошло, я бы это заметил!

На бледном, осунувшемся лице царевны появилась растерянность.

— Этого не может быть! — воскликнула она. — Я же своими глазами видела его!

— Ты полагаешь, что я одновременно находился в двух местах, как любят болтать наемники? — не скрывая горькой насмешки, угрюмо поинтересовался Ураган, больно задетый ее недоверием. — Неужели ты думаешь, что в этом случае я позволил бы тебе уйти!