Проклятый риар вздохнул с сожалением. Повернул голову. И камни в могильнике завибрировали. От разрушенной стены откололся кусок, пролетел под потолком и свалил воина с ног.

– Но камни в этом городе мертвы! – выкрикнул Одлис. – Никто не может управлять ими!

– Никто, кроме меня. Живое мне больше не подчиняется, но ты прав – в этом городе полно мертвого. Кто еще смеет столь непочтительно открывать рот перед риаром Саленгварда? – негромко произнес Владыка.

Беркут пролетел под потолком и сел на череп Вёльхона. Снова открыл клюв. Почему мне постоянно кажется, что он хочет мне что-то сказать?

– Так кто вернул меня? – прошелестел Владыка. – Не бойся. Твое тело займет достойнейший разум!

Чужаки из Дассквила молчали. Хотя, конечно, каждый из них знал, кто именно порезался о ржавый меч. Но ильхи даже не смотрели в мою сторону. В диком кодексе чести земли озёр и скал было позволено сражаться и убивать, но не позволено выдавать нечисти живых людей. И те, кто еще недавно был готов покромсать меня на куски, сейчас заслоняли плечами.

Странные, необъяснимые законы фьердов, с их удивительной красотой и беспощадной жестокостью…

– Я, – вперед выступил Шторм. – Тебя призвал я.

Проклятый риар смазанной тенью скользнул над полом, завис, всматриваясь в прищуренные глаза ильха.

– Сильный дух… Израненное тело. Сложный разум. И лживый язык! На мой Зов пришла не твоя кровь. Прочь!

Владыка махнул рукой, и над полом взлетела туча каменных обломков. Острых, как ножи, или тяжелых, как могильная плита! Да стоит Владыке лишь махнуть рукой, и все мы окажемся под смертельным камнепадом!

– Хватит!

Я отпихнула прикрывающего меня Эйтри.

– Это я. Это была я! Оставь их, слышишь! Отпусти людей.

Владыка вмиг оказался передо мной. Я затаила дыхание, ощутив смрад гниющего тела.

– Это была я, – повторила, глядя в глаза Проклятого риара. – На твой Зов пришла я, Харгор.

– Дева? – с изумлением выдохнул Владыка. Смоляные с проседью брови сошлись на переносице.

Он покачался, раздумывая, потом сунулся ближе, втянул воздух.

– Я ждал сильного ильха. Я и подумать не мог, что придет дева… Но, думаю, выбора у меня нет. Ах… Я чую здесь следы вёльды. Мой нос сквозь века ощущает запах ее тлеющих трав. Ну что же. Пусть так.

Холодные пальцы обхватили мое запястье.

Я услышала, как кричит Шторм. Как зовет меня по имени.

Черный поток подхватил меня и потащил над полом. Один миг, и мы оба – я и Владыка Скорби – окунулись в черную кровь не-мертвого Вёльхона. Нас затянула воронка, и густая темнота накрыла с головой.

– Мира-а!

Эйтри сбил Шторма, не позволяя кинуться следом за девой в затянувшуюся коркой черноту. Ирган навалился следом, а еще почему-то Одлис. Шторм рычал, отшвыривая их руки и тела, которые пытались его удержать.

– Ярл, стой! Ярл!

– Убирайтесь!

Почти забытое имя не вызывало в душе отклика.

– Да послушай же! Ты погибнешь! Просто погибнешь там! Захлебнешься, и все!

– Я найду ее!

– Не найдешь!

– Озеро затянулось! Смотрите! Крови больше нет, лишь черный камень!

Сквозь удерживающие его руки Шторм глянул, как Ирган осторожно трогает застывшую, словно лава, поверхность. Друзья-враги, переглянувшись, отступили. А ильх остался сидеть на камнях, бездумно глядя на уже разгладившуюся тьму. Озеро внутри кольца из костей стало непроницаемым.

Одлис, кивнув, молча пошел к своим. Ирган со стоном зажал раненое плечо и отполз в сторону. Остался лишь Эйтри. Несколько мгновений беловолосый хмуро смотрел на того, кого много лет считал другом и названым братом.

– Шторм, послушай…

Договорить он не успел, потому что у входа раздался шум, и в могильник, потрясая огромным топором, ввалился Торферд.

– А-а-а-а! Смерть врагам! – орал он, бешено вращая глазами и своим устрашающим оружием. За ним показалась Нана, Бирон и другие жители Последнего Берега. Поняв, что битва окончена, Торферд растерянно опустил топор.

– Твою ж мать, это что такое? Хёгг? Кости хёгга? Помилуй нас Перворождённые!

Ему никто не ответил. Воины Агмунда обернулись и скривились. Ничего не понимая, Торферд повертел головой.

– Эй, битва закончилась? Мы что же, победили? Шторм! Што-о-орм! Ты жив?!

Нана, приблизившись, всмотрелась в залитое кровью лицо своего повелителя.

– На скалах загорелись сторожевые огни, – косясь на кости хёгга, сказала она. – И на вышке Нероальдафе. Дозорные заметили, что в Саленгварде неспокойно. Скоро здесь будут боевые хёггкары, Шторм. И нам всем лучше не встречаться с их отрядами.

Нана коснулась черного знака на своем лице. Глянула с беспокойством на Эйтри, тот ответил хмурым прищуром.

– Шторм, нам надо уходить, ты слышишь? Надо покинуть Последний Берег, пока еще есть возможность. Понимаешь?

– Да. – Лицо ильха ничего не выражало. – Ты права. Эйтри покажет путь к «Ярости Моря». Придется идти по воде, местами плыть, но вы справитесь. Поспешите.

Нана и Эйтри снова переглянулись.

– Поспешите… А ты?

– Я остаюсь.

– Но…

– Уходите. Быстро. Это приказ.

– Без тебя мы не справимся с «Яростью»!

– Справитесь. Белый Ёрмун не дает войти в бухту со стороны фьорда, но обратно вытолкнет, как только обрубите веревки. Надо только удержать хёггкар. Найдите Лиама, он рожден от зова сильного морского хёгга и поможет совладать с водным потоком. Идите.

– Но…

– Нана. Ты должна спасти тех, кого еще можно. Это приказ твоего капитана. Поторопись.

Неуверенно потоптавшись, Нана медленно кивнула. Снова обернулась на Вёльхона, вздохнула и пошла ловить все еще бушующего Торферда.

Шторм снова посмотрел на чёрное озеро. Ни всплеска, ни звука.

– Она не вернется, – тихо сказал Эйтри. – Шторм, послушай… Нам надо уходить, всем вместе. Она не вернется.

– Вернется.

– Даже если так… Эта дева уже не будет той, кого ты полюбил.

Не отрывая взгляда от черной глади, Шторм поднял брови.

– В арсенале изгнанного наследника Аурольхолла нашлось такое слово? А я думал, что все о тебе знаю.

– Это слово я позаимствовал у тебя. – Эйтри криво улыбнулся. – Меня вполне устраивали слова «месть и свобода». Когда-то ты помог мне, спас жизнь.

– Тот долг давно оплачен, Эйтри.

– Тогда я, пожалуй, вспомню про слово «верность».

– Оно плохо сочетается со «свободой». Иди, Эйтри. Ты только зря тратишь время. Помоги тем, кого еще можно спасти.

– Да чтоб тебя, Ярл…

Взгляды ильхов встретились. И Эйтри, не прощаясь, развернулся и тоже пошел прочь.

Раненые воины Агмунда, кряхтя, покидали могильник. Другие выносили тела погибших, косясь на людей Последнего Берега. Торферд подкидывал топор, и его обходили стороной. Лезть в драку после всего увиденного уже ни у кого не было желания. Эта битва была честной, и она закончилась.

Могильник пустел. Скелет Вёльхона с прежним равнодушием взирал на мелких людишек, что копошатся у его костей. На черепе сидел, нахохлившись, беркут. Издалека птица казалась чучелом, а не живым созданием… Но в этом зале уже никто не обращал на нее внимания.

Погибших унесли. Живые ушли сами. Кто-то положил у ног Шторма бурдюк с водой и лепешку.

Последним задержался седой Одлис. Рядом топтался Брик.

– Ригон-хёгг, – обратился он, и Шторм не сразу обернулся на давно забытое имя. – Мы возвращаемся в Дассквил. Если позволишь… Я заберу с собой наследника моего города. И клянусь Перворожденными и своей честью, что мальчику никто не причинит вреда. Я сам буду рад назвать его сыном и поселить в своем доме. Когда Брик захочет – он сможет надеть кольцо Горлохума и выбрать свою дальнейшую судьбу. Что ты скажешь на это, Ригон-хёгг?

Шторм посмотрел на мальчика.

– Брик? Ты хочешь вернуться домой?

Парнишка на миг зажмурился. Перед глазами возник берег с ласковым морем, изумрудная долина, где пасутся белые как снег козы, старая липа, заметная из окон его комнатки…