И Вилмар вовремя появился за спиной, закрыл дверь дома, глянул вопросительно.

— Промокнешь, — ворчливо предупредил Ирвин и хмыкнул на предвкушение в глазах мальчика. Конечно, кто еще может похвастаться, что его таскал на своей чешуе морской змей? Да не бывает такого!

А-тэм мотнул головой, отбрасывая с лица отросшие пряди, и с разбега прыгнул в воду. Через миг над отвесным скалистым берегом поднялась узкая длинная морда со змеиными глазами. Солнце блеснуло на шкуре, до прозрачности высветило растопыренные плавники.

Вилмар восторженно выдохнул, закинул сверток с пожитками на спину и залез на шею хёгга. Тот фыркнул, выпуская из ноздрей белесый дымок, и скользнул в водную гладь, пытаясь не намочить своего седока.

Через несколько часов, оставив мальчика на корабле своего давнего знакомого, Ирвин ушел в глубину. Промчался сквозь косяк из тысяч плоских серебристых рыбин, открытой пастью схватил сразу десяток, заглотил. Поурчал довольно, ударил хвостом, выпрыгнул из воды. Радость наполняла а-тэма. И это было странно, ведь он только что нарушил закон фьордов. И велвы-прорицательницы вещают, что за нарушение покарают древние хёгги, озлобятся на преступника. Но внутри Ирвина было спокойно. Пусть серчают, думал он, гоняясь за испуганной пестрохвостой рыбехой. Зато мальчишка вырастет, найдет свою деву, наплодит детей. Может, и права чужачка Лив. Может, и права…

Клин угрюмо осмотрел скалы — с виду неприступные. Рядом остановился Жан, присвистнул, задрав голову и придерживая меховую шапку. Верхушки гор терялись в туманной пелене, что стеной отсекала границу видимости.

— Думаешь, получится? — негромко спросил специалист по редким формам жизни.

Его друг пожал плечами, но в глазах вспыхнуло предвкушение. И Клин знал, что сам смотрит в сторону тумана точно с таким же выражением. Горячее предвкушение, ожидание, надежда! Вот что плавилось сейчас в их крови и толкало вперед.

— Что-то не так с этими фьордами, — глухо сказал Жан, с пониманием взглянув на друга. — Зовут.

— Зовут, — согласился Клин. И промолчал о том, что не только зовут, но и мучают снами — яркими, цветными, объемными. Настолько реальными, что он просыпается со вкусом морской соли на языке и ощущением ветра на коже. Фьорды оказались наркотиком, что не отпускал сотрудников Академии Прогресса.

Жан мотнул головой в сторону военных машин и стоящего рядом Юргаса.

— И этого тоже… зовут.

— Этот не ради фьордов туда тащится, — неожиданно зло отозвался Клин.

Словно услышав, что говорят о нем, военный оглянулся, а потом приблизился к приятелям. Осмотрел.

— Инструкции помните? — как-то раздраженно буркнул он. — Ни во что не лезьте и держитесь в стороне. Ясно вам?

— Нам ясно, что одна эта установка способна разнести небольшую гору, — яростно отозвался Клин, указав в сторону военной машины. — Какого хрена, Юргас? Ведь мы хотели лишь исследовать…

— Ты что, не понял? — неожиданно разозлился их бывший начальник службы безопасности. — Совсем дурак?! Дальше листочков и корешков не видишь? Какое исследование? С самого начала фьорды рассматривались лишь как новые земли! С новыми ресурсами, в том числе и трудовыми! А ваша исследовательская миссия, ваш прорыв — лишь прикрытие для недовольных!

— Что? — опешил Жан. — Но как же… — и схватился за голову. — Да что же это! Да как можно!

— Так, — Юргас скривился и сплюнул на землю. — Я не знаю, что там было в Академии. Не знаю. И во что превратился варвар — тоже не знаю. Но поверьте, чем бы он ни был, ему не устоять против наших машин. Зверь обречен. Все они обречены уже давно. Мы лишь ждали момента.

Клин коротко взвыл, с ужасом глядя в спокойное лицо военного.

— Так что советую вам сидеть тихо и не вмешиваться, — закончил Юргас и четко, по-военному, развернулся.

— Ты для этого идешь туда? — бросил ему в спину Клин. — Хочешь отомстить? За… нее?

Юргас замер, его кулаки сжались. Не оглянувшись, он ушел к военным, что рассматривали карту, разложенную на капоте бронированного внедорожника.

Клин и Жан переглянулись, ощущая себя лишними среди людей в черной и серой форме. Лишними, ненужными и растерянными. Их и включили-то в эту новую экспедицию, лишь понадеявшись, что сотрудники Академии могут оказаться полезными, так как уже проходили сквозь туман.

— Похоже, мы влипли, друг, — задумчиво протянул Клин, и Жан согласно кивнул.

— Думаешь, она жива?

И оба посмотрели в сторону тумана, белой полосой манящего в горы.

Сверр чихнул и открыл глаза. Мутным взглядом обвел золото, влажные своды пещеры, тонкие красные прожилки в камне. Поднял голову. Багровая пелена чуть побледнела, жажда убийств отпустила. А вот боль осталась. Хотелось снова зарыться в желтый металл, который давал успокоение черному хёггу, и снова уснуть. Но Сверр себе этого не позволил.

Рык отразился от сводов пещеры, и зверь тяжело поднялся, покружил вокруг себя, сердито выпуская из ноздрей черный дым. Сколько он спал? Холодной волной облил страх, показалось, что прошли века и там, снаружи, уже нет фьордов, Нероальдафе, людей… И Сверр опять рыкнул, да так, что вздрогнули скалы. И рванул к завалу в скале, разгреб, царапая камни когтями, выбрался наружу. И выдохнул с облегчением — башня крепости по-прежнему темнела на востоке от пещеры. Разбежавшись, хёгг упал со скалы, распахнул затекшие крылья. Ветер ударил в шкуру — старый добрый друг, блеснула в небе шальная молния. И воины Нероальдафе радостно закричали, потрясая мечами, приметив в небе своего риара.

Сверр сделал круг над городом, зорко отмечая изменения.

И на площадку башни упал, добавив несколько свежих борозд граниту. Поднялся на человеческие ноги, кивнул стражам, жавшимся к стене.

— Сколько меня не было?

— Двенадцать дней, мой риар!

— Где Ирвин?

— В крепости, риар.

Воины переглянулись, и Сверр рявкнул сердито:

— Что вы в гляделки играете? Что еще случилось?

— Утром вернулся один из воинов, что ты отправил к туману, — хрипло произнес старший страж, выходя вперед. — С новостями, мой риар. Он ждет внизу.

Сверр кивнул и устремился к лестнице. В его голове лихорадочно бились мысли. А в животе от голода сводило кишки. Хотелось есть, пить и прочее, от тела и одежды несло затхлостью пещеры, и ее тоже хотелось сменить. Но все это подождет. Сначала надо разобраться с тем, что принес вестник.

В длинную комнату, украшенную гербом Нероальдафе и оружием, риар ворвался так, что стражи едва успели распахнуть двери.

— Говори! — приказал он вскочившему из-за стола изможденному воину. Кубок с вином упал, по вышитой скатерти разлилось красное пятно.

Плохой знак, мелькнуло в голове тревожное.

Ирвин, сидевший рядом с вестником, тоже поднялся, приветствуя побратима. На его лице отразилась мгновенная радость, а потом почему-то страх. Но разбираться с реакциями а-тэма Сверр не стал, обратив взор на бледнеющего мужчину рядом. Тот склонил голову, тяжело переступил с ноги на ногу. Ранен, понял риар по неловким движениям. И указал на скамью, приказывая сесть.

— Беда, мой риар, — глухо произнес вестник. — Как ты и говорил, пришли люди из-за тумана. Мы ничего не успели сделать… Ночью выползли из марева железные чудовища, выплюнули огонь… почти как ты, мой риар, когда летишь в небе. Только эти чудовища неживые. И несут смерть. Из всего отряда остался лишь я… Не струсил, не думай. Меня откинуло в скальные расщелины, приложило головой о камень. А когда в себя пришел — пусто уже было. Я, кого смог, похоронил, а потом устремился в Нероальдафе с вестями.

Мужчина тяжело сглотнул, покосился на лужу вина.

— Куда они пошли? — спросил Сверр.

— В сторону Аурольхолла, — отозвался вестник. — Снежные ближе всего в той стороне. Уже дошли, наверное. Белых-то не жалко, да вот только отомстить за наших надо, мой риар. Не дело это…

Ирвин снова побледнел и вскочил. И Сверр нахмурился, переведя тяжелый взгляд на побратима. Предчувствие дернуло изнутри, словно ужалило.