Савитри скептически покачала головой. Однако, когда они поднялись наверх и отодвинули люк, вблизи не оказалось ни одной медузы. А ведь в это время суток они скреблись по металлу, пытаясь пробраться внутрь. Зато над пустошью словно зажглось новое солнце: над горами медленно снижался корабль.

Принцесса Савитри и принц Шатругна

Вспышка лазерной плети вспарывает обморочную пелену, застилающую воспаленные, слезящиеся глаза, и следом за этим измученное тело пронзает жгучая боль. В нос крепче нашатыря ударяет резкий и душный запах сгоревшего мяса, тошнотворный и неотвязный, ибо от собственной плоти, пока теплится жизнь, не убежать. Как не уйти и от сыплющихся один за другим ударов. Нервные клетки посылают ошалевшему мозгу сигнал бедствия. Мышцы рефлекторно сокращаются, выворачивая руки и ноги из суставов и причиняя дополнительную боль.

Впрочем, сегодня привычное истязание палачам почему-то быстро надоедает. Его снимают со стены и ничком растягивают на железной лежанке, к счастью, пока холодной и даже приятно остужающей воспаленные раны. Впрочем, этим извергам недолго накидать на пол горячих углей, чтобы медленно поджарить, или пустить по скобам ток. Но нет, они придумали что-то другое. От этих нелюдей можно ожидать любого изуверства.

И точно, Майло выразительно показывает острый нож, а потом делает на коже спины надрез. Не сказать, что первое прикосновение больнее лазерных плетей, но мучитель продолжает вести вдоль едва зарубцевавшихся ран, следуя замыслу какого-то причудливого узора, а потом медленно, поддевая и подрезая прожилки, начинает сдирать кожу.

Крепко зафиксированное тело дико выгибается в жутких конвульсиях. Хочется кричать, но воздуха не хватает, и связки давно сорваны: из горла вылетает только сип пополам с кровавым кашлем. Тогда откуда доносится этот жуткий звук, который не может, не должно издавать человеческое горло. Дин, дружище, один из лучших пилотов Звездного флота Содружества, верный товарищ со школьной скамьи. Сволочи! Что же вы с ним творите?

Выворачивая руки и шею, удается повернуть голову и увидеть жуткую картину: по ногам Дина бьют тяжелым стальным прутом, перемалывая кости.

— Благодарите за это своего Командора! — глумливо лыбится Майло, поигрывая ножом.

— Точно, благодарите Арсеньева, грязные псы Содружества! — вторят ему Рик и остальные палачи. — Будете знать, как покушаться на жизнь Серого Ферзя!

— Сдохните, суки! — из последних сил выдыхает Петрович, висящий на стене бесформенным куском окровавленной плоти. — Саня, ребята, держитесь!

Арсеньев молчит. Очень непросто говорить, когда тебе фаланга за фалангой ломают пальцы, дробят лучевые и локтевые кости обеих рук, потом принимаются за плечи и ключицы. Он, конечно, Командор, но его тело отнюдь не каменная статуя.

И хочется тоже сказать что-то ободряющее, но в это время Майло разом сдирает кожу со спины, и мир заполняет тьма…

Пабло открыл глаза, жадно хватая воздух ртом, и какое-то время лежал неподвижно, недоуменно разглядывая освещенный пробивавшимся из коридора слабым светом потолок и стандартную комнату в ячейке жилого модуля города под куполом. Опять этот сон, и десять лет спустя переносящий в застенки «Панна Моти» на Раване. Причем неизвестно, что страшнее: вновь переживать все пытки змееносцев или, проснувшись, с горькой очевидностью осознать, что Дина и Петровича больше нет.

Безумная насмешка судьбы. Уцелеть в мясорубке Ванкувера, пережить все ужасы плена, не предав товарищей и не сойдя с ума, вернуться в строй — и лишь затем, чтобы три года спустя сгинуть без вести в заурядном столкновении со змееносцами в районе Васуки. С другой стороны, корабля так и не нашли, и какая-то часть сознания продолжает верить, что Дин, Петрович и остальные все еще живы где-то в другой вселенной, затерянном мире по ту сторону неевклидовых пространств. Тем более что истребитель «Мерани» был оснащен боеголовками нового образца, созданными по чертежам легендарного Маркуса Левенталя.

В последние месяцы мысли об ушедших по Млечному пути друзьях и оружии, производство которого в Содружестве после их исчезновения приостановили, посещали Пабло особенно часто. Может быть, потому, что Маркус Левенталь, так и не увидевший воплощения своей идеи в жизнь, оказался в числе первых жертв треугольника Эхо. Возможно, обломки его звездолета до сих пор лежат где-то на пустоши неподалеку от города под куполом. Конечно, если корабль не притянула к себе черная звезда.

Впрочем, сон про застенок не имел к этим размышлениям никакого отношения, хотя и повторялся с докучливой регулярностью. Но тут тоже удивляться не приходилось. Безнадежность нынешней ситуации невольно наводила на мысли о клетке. Конечно, здесь никто не пытался применить к ним дыбу и лазерные плети. А исследование новых способов передачи информации и использования излучения пульсара в качестве потенциального канала межсети в случае успеха тянуло как минимум на кандидатскую. Однако в городе под куполом они с Бренданом по сути оставались всего лишь пленниками. Причем закинувшая их на эту планету гравитация черной звезды и магнитная нестабильность пульсара тут почти не играли роли.

Пожалуй, Пабло бы сейчас с большей охотой оказался в открытом космосе, когда подбитый змееносцами «Павел Корзун» увяз в треугольнике Эхо и едва не попал в гравитационное поле черной звезды. Брендан, забыв про молекулярную биологию, дневал и ночевал в медотсеке, выхаживая раненых. Лева Деев и Гу Синь пытались скорректировать курс, Тонино Бьянко колдовал над системами жизнеобеспечения, а Пабло как оператору сети и программисту приходилось по десять раз на дню менять коды, отвечающие за распределение плазмы.

Потом почти три месяца они держали оборону на пустоши, противоположный край которой оккупировали змееносцы из числа преследователей. Кшатрии Альянса тоже попали в зону гравитационной аномалии черной звезды. Конечно, противостояние не имело смысла. Все прекрасно понимали, что энергоресурсов и кислорода надолго не хватит, а им еще приходилось отбиваться от охотников и отпугивать ярким светом охочих до живой плоти медуз. Однако ежедневные обстрелы и отражение кибератак на генераторы защитного поля давали хоть какую-то иллюзию борьбы, а присутствие верных товарищей укрепляло веру в благополучный исход. Пускай даже не в этой жизни.

В городе под куполом хватало и энергии, и воздуха, и еды, но с самых первых дней их преследовали тотальный надзор и сплошные недомолвки. И никакой перспективы найти выход или хотя бы узнать о судьбе Левы и других ребят. А ведь их ждали на недавно возвращенном Содружеству Ванкувере, где вскоре после ухода змееносцев снова началась эпидемия синдрома Усольцева и по странному совпадению рухнули все основные сервера.

Эх, почему только врачи запретили Командору лететь. Брендан, конечно, хороший парень, опытный хирург и талантливый вирусолог — лучший из учеников Арсеньева. Но он пока еще пацан, вундеркинд, за которым нужен глаз да глаз. А вот если бы здесь оказался его наставник, он бы что-нибудь придумал. С другой стороны, нехорошо было бы лишать Риту мужа, а Олежку отца. Пабло и сам переживал, как там мать и Семен Александрович, которые вот уже полгода числили его пропавшим без вести. Одна надежда, что Сергей сумеет выкроить время между своими бесконечными гастролями, чтобы их поддержать, а Алехандро хотя бы ненадолго возьмется за ум, забыв про подвыподверты своего острого пубертата.

Пабло поднялся, глядя, как автоматически сложившаяся постель задвигается в стену. Как и в большинстве городов купольных конструкций, здесь экономили место. Даже в гидропонном саду, гордости местных ботаников и генных инженеров, растения тянулись вверх, будто надеялись добраться до лучей красного карлика. Впрочем, наличие на планете азотистой атмосферы и обнаруженные первыми поселенцами обширные ледники, соседствовавшие с гигантскими залежами урановых руд, позволили создать в научном блоке условия едва ли не лучшие, нежели на Каллиопе или Лее. С другой стороны, их с Бренданом на нижние ярусы до сих пор не пускали.