— Те, кто связан с водным хёггом, иные, Энни, — он снова погладил, неотрывно глядя мне в глаза. — Мы знаем толк в ласках. На фьордах девам говорят: «Хочешь познать наслаждение — найди ильха, который носит кольцо водного хёгга». Я покажу тебе свой грот с горячим источником, воды из него вытекают прямо в изумрудное озеро. Его цвет напоминает твои глаза… Тебе понравится, Энни. И ты мне… нравишься. Не бойся меня.

— Я не боюсь, Кимлет. Но…

Он так же мягко привлек меня к себе, положив руку на талию. Дрожащий свет факела освещал лицо мужчины. Этот ильх старше Рагнвальда. Опытнее. Возможно, он более нежный и умелый. Но внутри меня ничего не дрожало от его взгляда и прикосновения. Проклятый риар меня заморозил и сделал невосприимчивой к обаянию чужих мужчин!

Чтоб ему там икалось нещадно, прямо во время того самого с Трин!

В глазах Кимлета возникло понимание.

— Ты хотела бы быть не со мной. Но выбор сделан. Я постараюсь, чтобы ты потеряла счет времени. Поверь мне.

Я вздохнула.

— Я просто не хотела уходить с площади одна. Значит, все, что угодно, для избранницы Билтвейда? Все, кроме жизни. Что ж, я бы не отказалась от кофе с шоколадным пончиком. Но в Карнохельме нет ни того ни другого. Так что я, пожалуй, пойду.

Сделала шаг, но ильх удержал за руку. И я ойкнула, воочию увидев морскую стихию в его глазах. В радужках водного хёгга билось море. Еще миг назад — спокойное и ласковое, оно потемнело, обещая буйство стихии. Бушевали волны, пенились, взлетали в небо и опадали на песок. Я видела шторм, словно смотрела в круглые окна черного хёггкара. Это удивляло и завораживало. Но и только.

— Кимлет, переселенки из-за Тумана не слышат Зов, — негромко пояснила я. — Ты зря стараешься.

Ильх удивленно рассмеялся.

— Верно, ужасно быть мужем такой девы. Не каждый ильх на это согласится! — Он склонил голову. — Тогда, может, ты пойдешь со мной без Зова? Это будет… интересно…

— Жаль, что не утолю твою любознательность. Но нет, — я обошла застывшего ильха. — Я буду тебе очень благодарна, если ты меня проводишь. В этой темноте легко заблудиться.

Я оглянулась на своего спутника. Шторм в его глазах продолжал бушевать, даже скулы побледнели, но Кимлет молча склонил голову и пошел рядом. Он умел успокаивать море внутри себя.

Когда роща осталась позади и показалась башня риара, я запнулась.

— Значит, я могу просить все, что пожелаю? Тогда отведи меня туда, где меня никто не найдет. Никто. Даже риар.

Кимлет снова молча кивнул.

Над фьордом разразилась гроза. Небо бушевало, сверкало и плакало, изливая на скалы потоки воды. Ледяной ветер облизывал камни, оставляя следы инея. Я смотрела на разгул стихии из-под навеса, укутанная в белый песцовый плащ-шубу. Под ним было платье — тоже белое, сплошь покрытое искусной вышивкой. Я уже надевала похожее — на свое наречение с Гудретом. А второй раз надела для Билтвейда. Странная ирония моей странной судьбы.

На пояс я повесила свой кожаный мешочек, в котором лежал хрустальный хёгг. И иногда безотчетно гладила его, словно успокаиваясь.

Но я старалась об этом не думать, сидя под навесом черного корабля, на носу которого скалился деревянный дракон.

Ильхи с браслетами на ногах бросали на меня быстрые взгляды, но молчали. Похоже, Кимлет и правда строгий капитан.

Сам водный сидел рядом со мной, потягивая из огромной кружки сладкое горячее вино. Такая же была и у меня в руках.

Удивительно, но, несмотря на стихию, хёггкар не бросало на скалы, ладья лишь мягко покачивалась на волне. Верно, Кимлет и правда имел власть над водой и деревом.

Ильх нахмурился, всматриваясь в расчерченное молнией небо.

— Странная гроза, — пробормотал Кимлет. — Словно черный хёгг злится.

— Может, Бенгт очнулся? — встрепенулась я.

— Хорошо бы. Но гроза бушует в другой стороне, — усомнился ильх.

И мы оба глянули в сторону Карнохельма. Над ним небо лежало черным пологом — глухим и неподвижным. Ни единый сполох не разукрашивал эту холодную тьму. Этой ночью никто в Карнохельме не услышал Зова своего риара.

Только стоило ли мне этому радоваться?

— Что еще ты хочешь услышать, Энни? Будешь еще вино или сыр с лепешками?

Я покачала головой и улыбнулась. Целую ночь ильх смешил меня рассказами о своих похождениях, рассказывал истории про дальние фьорды и морских обитателей. Он даже уверял, что как-то поймал в подземной пещере морскую морь. Правда, слушать, что он с ней сделал, я не смогла — начала хохотать. В ответ я поведала о городах из стекла и железа, которые высятся за Туманом.

— Ты очень гостеприимный хозяин, Кимлет.

— А ты очень дорогая гостья, Энни. К тому же мой хёггкар впервые принимает на своем борту деву. — Он рассмеялся, увидев мое удивление, и улыбнулся. — Это не место для любви.

Я покосилась на цепи и понятливо кивнула. Ну да, точно не место. Да и Зов на корабле, полном оголодавших варваров, — это преступление.

Гроза прекратилась как-то внезапно, словно ее выключили. Я зябко стянула у горла белую шкуру — от скал веяло ледяным холодом. Кажется, даже водопады снова покрылись коркой льда.

— Рагнвальд злится, — глядя на светлеющий горизонт, уронил ильх.

— Я не хочу говорить о нем.

Кимлет нахмурился.

— Не уверен, что поступил правильно, спрятав тебя… но избранницам Билтвейда не отказывают в просьбах.

— Почему? — внезапно заинтересовалась я.

Кимлет слегка поперхнулся вином.

— Ну… избранница Билтвейда после… смерти попадает сразу на вечный пир предков, минуя незримый мир. Ее испытания заканчиваются, и боль тоже. А вечный пир — это вечный праздник, где собираются великие воины и прекрасные девы, а во главе стола сидят перворожденные хёгги. И избранница Билтвейда может пожаловаться им на тех, кто остался в зримом мире. Поэтому каждый пытается угодить избраннице и отдать ей все, что она захочет. Кто же в здравом уме желает ссориться с перворожденными хёггами?

Кимлет сделал большой глоток вина, а я покачала головой. Мы помолчали.

— Рассвет, Энни. — Кимлет охрип. Может, от холода, а может, от бесконечных разговоров. — Надо заплести твои волосы.

К моему изумлению, и это Кимлет сделал лично. Расчесал мои волосы, сплел две косы, связал их за моей спиной и украсил морскими ракушками и нитью жемчуга. Я полюбовалась на свое отражение в железном блюде — красиво.

— Пора идти, — пряча взгляд, сказал водный.

— Кимлет, все хотела спросить… А вёльда может подчинить хёгга?

Ильх изумленно моргнул.

— Подчинить хёгга? Да кто же в здравом уме пойдет на такое? Даже если бы и была такая сила, даже вёльды страшатся того, что ждет за гранью! А за подобное можно вечно блуждать по незримому миру, не зная прощения! На пир к перворожденным после такого точно не пустят! Надо быть безумицей, чтобы совершить такое! Да и нет таких сил, я о подобном не слышал!

Я задумчиво кивнула и поднялась.

Ильх смотрел снизу вверх.

— Мне… жаль. Лучше бы ты осталась в своем затуманном мире.

— Нет, — улыбнулась я. — Фьорды стоят того, Кимлет. Ты ведь и сам это знаешь.

Когда мы шли к сходням, меня провожали выстроившиеся у борта ильхи. На ноге каждого была цепь, но все они смотрели с почтением. Поднимали ладонь, прижимали ее к груди и что-то произносили.

— Что они говорят? — прошептала я, когда Кимлет помог мне перейти сходни.

Водный помолчал. И неожиданно поднес мою ладонь к щеке, прижал.

— Встретимся на другой стороне, — чуть слышно произнес он.

Эту же фразу шептали жители Карнохельма, когда мы шли по улицам города. Я улыбалась, не желая лить слезы.

«Встретимся… встретимся… встретимся на другой стороне…» — неслось мне вслед.

Мы поднялись по извилистым тропинкам на склон, и я обернулась. Отсюда весь Карнохельм лежал как на ладони. Дома, покрытые мхом и ветками, три моста и разрушенный Нирхёльд, пустая сейчас площадь, торговая улица, Плачущая Роща… рядом со мной выступал из камня нос древнего хёггкара, над ним простирал крылья черный дракон. Только сегодня внутри его глаз не горел огонь. Первый риар и первый а-тэм были готовы проводить избранниц Билтвейда.