Майло, Рик и Таран едва не прыгали от радости.

— Ну, теперь, братцы, попируем! — потрясал срастающейся рукой Таран, ловко орудуя допотопными ключами.

— Надо вторую установку где-то добывать! — пытался подсчитать будущие барыши Рик. — И аккумуляторов закупить побольше!

— А какие цыпочки! — гнул свою линию Майло, беззастенчиво рассматривая учениц выпускных классов. — Обидно, если они отправятся в коллоид, так и не познав радостей жизни.

— Все равно часть из них придется отдать Наге в ее храм или дом утех, — поддержал приятеля Рик. — Так надо сначала проверить, чтобы как с этими ведьмами не вышло.

— Я бы все же предпочел, чтобы на месте этой голопузой мелюзги оказались альянсовские толстосумы, — придирчиво разглядывая добычу, кривился Саав. — Вряд ли у их родителей найдутся средства, чтобы заплатить выкуп. А уж чиновники Содружества сами хуже любых пиратов! С них точно ничего не вытрясти. Привыкли только получать.

Вновь оказавшись в сознании пирата, Туся увидела темноватый директорский кабинет в казенном здании приюта, казавшийся еще мрачнее, ибо был запечатлен в сознании напуганного подростка, который совсем замерз в синтетической парадной форме и очень хотел есть. Грузный мужчина тыкал ему в лицо аппетитно пахнувшей булкой с таким видом, словно держал в руках орудие страшного преступления.

— Да как ты посмел, негодник! — ревел он. — Ты разве не знал, что все эти угощения предназначены для членов комиссии? Сегодня ты останешься без обеда и без ужина! Заприте его в классе, пусть он подумает о своем поведении.

«Ублюдочный директор! Ублюдочная комиссия, — даже по прошествии нескольких десятков лет Саав продолжал переживать ту старую обиду. — А хуже всех чиновников и толстосумов вместе взятых — тупицы, терпилы и подлизы из приюта! Вместо того, чтобы взять хотя бы то, что им полагалось по закону, стояли и смотрели инспекторам в рот! Слабаки, привыкшие жить на подачки! А слабым в этом мире не место. Нечего нищету плодить».

— Проследите, чтобы всем пленникам хватило места в амортизаторах, — готовясь к переходу через гиперпространство, распорядился Саав, едва ли не с ненавистью глядя на школьников и воспитателей. — И проверьте еще раз, чтобы установка энергообмена была хорошо закреплена. В ближайшие недели для нее найдется много работы!

Он снова смеялся, с удовольствием наблюдая за реакцией старшеклассников и учителей, которые прекрасно поняли, что его слова означают. Он не видел, с каким ожесточением и решимостью за ним наблюдает Ленка Ларина.

Сквозь червоточину корабли прошли более чем благополучно, даже пленники в амортизаторах чувствовали себя вполне сносно. Тусю с Наташей да и многих ребят, правда, вывернуло наизнанку, но кого это тут волновало. Зато, когда в системе Васуки выяснилось, что захваченная посудина, на которой сейчас оставались малыши, в пределах гравитационного узла тащится едва ли не в инерционном режиме, возмущение пиратов не знало предела.

— Они что там, двигатель от импульсной ракеты поставили? — недоумевал Майло, которому не терпелось встретиться с прислужницами Наги.

— Это такими темпами мы до планеты и за месяц не доберемся! — растерянно теребил свои дреды Рик.

— Если понадобится, будем лететь и два, и три, — жестко пресек недовольство подчиненных Саав. — Вы что, хотите оставить наш ценный груз без присмотра?

— Да ладно вам, мужики! — примирительно улыбнулся Таран. — Главное, чтобы альянсовская игрушка энергию производила. Благо сырья у нас теперь не меньше, чем дармовых баб!

Вот только тут пиратов ждал неприятный сюрприз. Едва Феликс попытался вернуть установку энергообмена в рабочее состояние, выяснилось, что она ни под каким видом не желает запускаться в режиме донорства и только опустошает аккумуляторы, которые после гиперпространственного скачка и так нуждались в подзарядке.

— Что ты себе позволяешь, ушлепок! Решил мою энергию воровать?! — напустился на Феликса пиратский главарь. — Либо ты чинишь свою адскую машину, либо я тебя самого при помощи тока высокого напряжения чиню!

— Это, небось, во всем ведьма виновата! — предположил Майло.

— Точно, ее проделки! — согласился с товарищем Рик.

Туся только усмехнулась. Она и не думала возражать, хотя точно знала, в чем причина поломки. Конечно Ленка Ларина ни словом не обмолвилась, что все-таки передала координаты червоточины академику Серебрянникову, а потом запустила в систему программного обеспечения установки вирус. Однако Тусе для того, чтобы проникнуть в чье-то сознание, слова не требовались, а эмоции у Ленки в момент принятия решения зашкаливали через край.

Хотя оператор сети приняла все меры предосторожности, она не учла, что на борту находился человек, пускай и не обладающий навыками оператора, но разбирающийся в информационной безопасности значительно лучше пиратов.

— Система работает некорректно! — вынес свой вердикт Феликс при более подробном осмотре установки. — Кто-то запустил вредоносную программу, и это точно не моя свояченица, какой бы ведьмой она ни слыла.

— Онегин?! — весь спектр эмоций, охвативших в этот момент Саава, Туся точно не сумела бы передать.

«Ленка, беги!» — взывала она к оператору сети, понимая, что выхода нет. Дверь в радиорубку, которую Онегин все-таки сумела заблокировать, пираты вскрыли автогеном.

— Немедленно почини установку, дрянь! — взревел Шварценберг, стащив Ленку в трюм и прикладывая ее лицом о решетки одной из клеток, которой предстояло стать пыточной камерой.

— Провались в бездну! — сплевывая кровь, разбитыми губами проговорила Ленка. — Будь ты проклят, убийца!

Саав схватил лазерную плеть, и в тот момент, когда пылающий хвост достиг тела жертвы, Туся ощутила ужас, который испытывала в этот момент Ленка, а через миг ее саму пронзила острая, жгучая боль. Стало нечем дышать, кожа покрылось липкой испариной, перед глазами расплылась желтая муть.

— Что с тобой? — испуганно подхватила ее Наташа.

Туся не смогла ответить. Боль усиливалась. Струи огня опоясывали тело, заставляя его изгибаться в жутких корчах, голова взрывалась изнутри, в ноздри бил запах паленого мяса. Словно сквозь помехи сети она услышала детские крики:

— Прекратите!

— Вы не имеете права!

— Пытки запрещены конвенцией галактического совета!

— Плевать я хотел на ваш гребаный совет! — расхохотался Саав. — Такая судьба ждет всех бунтарей и предателей! — добавил он с наслаждением выдирая из Ленкиной обнаженной спины кровавые лохмотья, пока та, задохнувшись от крика, не потеряла сознание.

Тусю милостивое беспамятство не пожелало принять. Прижавшись лбом к холодной решетке, она в отчаянии наблюдала, как в клетку к оператору сети входит Феликс, как громыхают инструменты знаменитой аптечки. Серый Ферзь звезд с неба не хватал, но умереть от болевого шока и травм Онегину не позволил.

Прикрыв отяжелевшие от нарастающей мигрени веки, Туся пыталась вспомнить порядок нехитрых действий: обезболить, ввести антисептик, обработать и зашить поверхностные раны. Однако вместо безликих схем учебника она видела уютный полумрак каюты и изодранную спину Командора, ощущала прикосновение к чуть влажной, пахнущей мылом коже и электрические импульсы, бегущие от пальцев по всему телу. Неужели это происходило с ней? Неужели в ее жизни было что-то кроме грязной железной клетки и похотливых озлобленных взглядов пиратов?

Крик Ленки и новая вспышка боли вернули ее к реальности. То ли Феликс поторопился, то ли на этом проклятом корабле закончились даже наркотики, то ли Серый Ферзь по каким-то причинам не захотел их применить. Потом Ленка все-таки затихла, и Туся тоже сумела вернуться в мир своих бесконечно далеких грез туда, где даже среди хаоса, огня и ужаса она чувствовала себя в безопасности.

Открывшиеся во время сражения на орбите системы раны на спине Командора затягивались несколько недель. Ленке никто не дал и суток: утром по корабельному времени все повторилось сначала. Вспышки лазерной плети, выхватывающие из полумрака трюма испуганные или заплаканные лица детей, отчаянный крик оператора сети, срывающийся в надрывный кашель или хрип, грязная брань Саава, запах крови и пота и все оттенки боли, от которой Туся даже не пыталась заслоняться.