Девушка подняла голову, всматриваясь мне в лицо.

— Мы ведь выберемся отсюда, правда?

Я пожал плечами.

— Хоть соврал бы, что ли! — рассердилась Одри и повернулась ко мне спиной, трясясь на камне. Но заснула она довольно быстро, видимо, длительный переход через скалы дал о себе знать. Да и голодные десять дней не прошли бесследно. Я осторожно переложил ее на себя, прижал ладонь к ее спине, между лопаток, пытаясь понять, что с ее внутренностями и кровотоком. Лезть в магию исцеления не стал, не моя стезя. И совершенно не сочетается с теми источниками, что используют чернокнижники. Но «просмотреть» состояние ее организма я был способен. Ну и слегка поделиться силой, собственным резервом.

Отдача произошла на удивление легко, а ведь отдавать я сроду не умел… А здесь стоило лишь захотеть…

Одри задышала спокойнее, без хрипов, ее лицо умиротворенно разгладилось, а щеки порозовели. В угасающем свете дня я смотрел, как она спит, пока сам не провалился в сновидения.

Армон

Пятнистый Ромт вывел их из башни-маяка и, не оглядываясь, пошел вдоль стены. Армон, подумав, отправился следом, рассудив, что для начала неплохо бы разобраться и осмотреться. И удивился, когда Ланта коснулась его руки. Правда, и сразу же ладонь отдернула.

— Ты должен увести нас отсюда, — тихо сказала она.

— Я знаю. Это и собираюсь сделать, не волнуйся.

— Скорее. Надо скорее. — Девушка мигнула, и Армон опешил. На миг ему показалось, что синие глаза Ланты заволокло тьмой, залило чернотой до самых ресниц. Но мгновение — и ее глаза вновь стали синими, человеческими.

Армон потряс головой. Устал, что ли?

— Ты думаешь не о том, — Ланта вновь настойчиво коснулась его руки. — Нам надо уйти. Я не смогу долго скрывать, кто я. — Она обернулась на башню, и ее голос стал еще тише. — Сильный телепат. Слишком сильный.

— Скрывать, кто ты? — глупо повторил Армон. — А кто?

По чувственным губам девушки скользнула легкая усмешка.

— Верь своему нюху, рихиор. Ты ведь чувствуешь запах.

Армон непроизвольно втянул воздух. И вновь ощутил этот дразнящий своей непонятностью аромат. Что-то древесное. Чуть пыльное… Сухое…

— Эй, вы идете? — Ромт остановился и нетерпеливо ударил хвостами по бокам. — Я не собираюсь вас целый день ждать.

— Поторопись, оборотень, — шепнула Ланта и пошла к пятнистому, покачивая бедрами.

За широким навесом оказался проход, и путники двинулись вдоль стены маяка, обогнули его и вышли с другой стороны. Их взгляду открылась поле, на котором виднелись в траве невысокие одноэтажные домики, с покатыми крышами, на которых тоже что-то росло. И Армон подумал, что сверху такое строение совсем не видно, оно становится частью пейзажа. И из этого следовало два вывода. Во-первых, хозяева этого места неглупы. Во-вторых, им есть кого опасаться и от кого прятаться.

Ромт махнул им на крайний домишко.

— Можете здесь расположиться, — хмуро бросил он.

— Здесь никто не живет? — удивился Армон. Дом выглядел вполне ухоженным.

— Уже нет, — непонятно ответил пятнистый и помрачнел еще больше. Махнул рукой. — Сегодня считайте, что в гостях, завтра пристрою вас к работе. — Он окинул Армона злым взглядом. — Только не обольщайся, рихиор. Тебе тут не рады.

Ромт клацнул зубами, развернулся и ушел.

— Да я вроде и не напрашивался, — пробормотал Армон ему в спину. Пожал плечами.

Внутри домика оказались две небольшие комнаты с кроватями и купальня, расположенная в отдельной пристройке. Подумав, Армон залез в сундук и позаимствовал штаны, они пришлись почти впору, лишь рост у неизвестного хозяина был меньше. Запасная рубашка нашлась в седельной сумке, что оборотень снял с лошади.

Потерев заросший щетиной подбородок, Армон оставил взамен штанов несколько монет, решив не думать о том, что у местного населения деньги Империи могут быть не в ходу. Но забрать вещь без оплаты ему не позволяла совесть.

Решив умыться, оборотень двинулся под навес с кадушкой, но там уже стояла Ланта, стянув платье до пояса и плеская водой в лицо.

— Прости, не знал, что ты здесь, — Армон задом попятился обратно.

— Поторопись, — девушка посмотрела через плечо, и вновь Армону показалось, что ее глаза не синие, а черные. — Время… его мало. Мне надо вернуться к Лексу, без него я слабею.

— Я ничего не понял, но тоже собираюсь найти напарника, — буркнул Армон, стараясь не смотреть на обнаженную спину девушки. Капельки воды стекали по выступающим косточкам хребта и казались матовыми, словно бусины.

Оборотень резко развернулся и шагнул в дом. Порыв ветра вновь принес запах Лантаареи, и он замер, вдруг вспомнив, где ощущал уже этот аромат. Давным-давно. Еще мальчишкой ему довелось побывать в Великом Хранилище Кайера. Там теснились стеллажи, столь высокие, что маленький Армон не видел, где они заканчиваются, и бородатые архивариусы летали у полок, с задумчивым видом перебирая корешки. И там тоже была эта дразнящая обаяние и воображение нотка. Так пахли книги. Чуть-чуть древесиной, горькой смолой, немного пылью и сладковатым тленом… Налет времени на желтом пергаменте, знание, заключенное в бумагу, и чернила — вот что это был за запах.

И такого аромата не бывает у живых людей.

Сквозь круглое окошко без стекла была видна спина Ланты. Она стояла над кадушкой и бездумно водила пальцами по воде, словно раздумывая.

Армон отвернулся и пошел к выходу.

Несмотря на необычный пейзаж и непривычные растения, в обстановке оборотень разобрался быстро. Территория вокруг маяка, а точнее кусок леса, была обнесена стеной. И судя по всему, место входа знали лишь местные, сам Армон не видел ни щелей, ни дверей, а на попытку изобразить свист преграда не отреагировала. Ограда казалась монолитным куском скалы, возвышающимся на несколько метров и лентой обвивавшим поле с домами. Самих домов Армон насчитал несколько десятков, но, возможно, в густой траве, поднимающейся выше крыш, скрывались строения, которые он не заметил. Домики были круглыми, и оборотень задумчиво постучал по дереву. Он готов был поклясться, что домик — это срез огромного ствола, с вырезанными отверстиями окон и дверей.

Населения он пока не видел, звуки и движение тоже отсутствовали. Лишь где-то пела все та же птица, ее трель разносилась над лесом. Сладко пахло ванилью и остро — травой.

Он оглянулся, но никого не увидев, снова скользнул к стене, провел пальцами по гладкому камню. Мрамор? Гладкий… и твердый. Прикинул высоту. Допрыгнет? В человеческом облике точно нет. А в трансформации? Попытаться?

Вновь всмотревшись в неподвижные заросли за спиной, Армон сгруппировался и прыгнул. Ладонь лишь скользнула по гладкой поверхности, не достигнув края. Тогда оборотень чуть-чуть трансформировал тело, выпустив когти и увеличив длину рук. Желание сменить тело полностью вновь затуманило разум, зверь внутри ожил и зарычал, требуя освободить его. И Армон привычно сжал зубы, не позволяя себе меняться.

Вновь присел, внимательно рассматривая край стены и прикидывая свои действия. Тело — сомкнутая пружина. Ноги — рычаги. Разогнуться, оттолкнуться, прыжок! Когти со скрежетом царапают камень.

Еще раз!

Разбежаться, сгруппироваться, прыжок!

Клац! Когти вцепились в край!

Армон выдохнул и… Стена откинула его, сбросила вниз, словно упругая резина, и на глазах подросла, став еще выше.

— Охренеть, — сказал Армон, ошарашенно осматривая «живую» преграду. Он в жизни не видел ничего подобного и теперь тряс головой, размышляя, не померещилось ли ему. Но кусок стены, где он пытался перелезть, был заметно выше, волной выделяясь на гладкой поверхности каменной ленты.

В высокой траве зашуршало, и Армон вскочил, не успев убрать когти. Змеиное тело блеснуло чешуей, и на пятачке у ограды появилась Интиория.

— Ах, какой грозный рихиор, — с насмешкой протянула она, медленно закладывая круг вокруг Армона. Он повернулся, не желая оставлять ее за спиной и понимая, что змеиный хвост заворачивается вокруг кольцом. — Какие впечатляющие когти… Клыки… Какая стать… Ты, наверное, альфа своей стаи, рихиор?