Я поднялся, подошел к двери и снял с гвоздя пальто.

— Вы хороший человек, Лаврентий, — сказал я. — Я уважаю людей, которые добросовестно выполняют свою работу. Благодаря вам, я уверен, спасено много жизней. Мне бы не хотелось искать в вашем лице врага. Но если информация о моей матери попадет не в те руки и на невинную женщину объявят охоту, я поменяю свое мнение о вас. Именно вы будете виновны в том, что произойдет с ней. Если произойдет. Просто хочу, чтобы вы помнили об этом, когда в следующий раз возьмете в руки папку с делом под номером четыреста сорок один.

Я уже открыл дверь, чтобы выйти, когда снова услышал голос майора.

— Да кто ты такой, черт возьми? — сухо проговорил он.

Я лишь задержался на секунду, но ничего не ответил. Затем вышел в коридор, где меня встретил капитан Троицкий и отвез домой.

Весь оставшийся вечер я провел в размышлениях о том, как теперь вести дела. Человек из Бюро, следующий по пятам, самая большая проблема отныне. Как выйти из дома в комендантский час, чтобы спасать заблудших от духов? Как ездить на учебу к коллекционеру душ, который сам темный? Это значит подставлять Георгия Вольфовича. А как навещать Нокиа в гаражах? Если узнают, что я имею какие-то дела с Иннокентием, сразу начнут копать, а там и до липовых документов недалеко. Черт. Хвост в виде Лаврентия Островского мне надо скидывать. Иначе он мне жизни не даст.

На улице уже стемнело, когда черный «Мерседес» остановился у высокого забора. Лаврентий Островский вышел на улицу и приказал ждать его здесь. А сам подошёл к воротам и позвонил в звонок.

— Кто? — послышался голос из-за калитки, а затем она отворилась.

— Меня зовут Лаврентий Островский. Александр Николаевич ждет меня.

Охранник в пуховике и спортивной шапке снял рацию с пояса и не нажимая ни одной кнопки, заставил ее заработать.

— Тут Лаврентий Островский приехал. Его пустить? — спросил он.

— Проводи в кабинет босса, — ответил кто-то на том конце. — Он ждет.

— Проходите, — кивнул громила и отошел с дороги. — Сейчас я вам покажу куда идти.

Особняк главы клана электроников был ненамного меньше пятиэтажного дома. Он состоял всего из трех этажей, но за счет высокой крыши мог потягаться в высоте с обычной хрущевкой.

— Господин. К вам Лаврентий Островский, — прежде чем распахнуть дверь охранник просунул голову в кабинет босса и оповестил о приходе гостя. — Проходите. Я подожду здесь.

Человек в черном достал зубочистку, облизнул губы, положил ее с другой стороны рта и прошел внутрь.

Александр Николаевич Парфенов сидел спиной ко входу в большом кресле у высокого окна. От пола до потолка. В полной темноте. Он глядел на вечерние огни города и пил коньяк.

— Присаживайтесь, — силуэт его головы указал на кресло, которое стояло рядом, через журнальный столик.

— Благодарю, — ответил сотрудник Бюро по расследованию магических преступлений и сел, положив черный чемодан, который всегда носил с собой, на колени.

— Выпьете? — спросил глава клана электроников.

— Спасибо. Я не пью, — ответил Островский, достал зубочистку изо рта и кинул в пепельницу.

— Тогда к делу. Вы сказали, что у вас есть предложение, от которого я не смогу отказаться. Я слушаю.

— Да… — Лаврентий открыл защелки своего чемодана. — Сегодня я общался с мальчиком, который проходит у меня свидетелем по одному делу и подозреваемым по второму. Его зовут Константин Ракицкий. Я увидел у него кольцо с вашим гербом и понял, что он состоит в вашем клане.

Электроник тяжело выдохнул и ответил:

— Да. Константин Ракицкий находится под защитой моего клана. Если вы собираетесь завести против него дело, то почему тратите мое время? У нас в клане лучшие адвокаты в Империи. Вы можете обратиться сразу к ним.

Человек в черном улыбнулся себе под нос. Осторожно. Так, чтобы его собеседник не увидел этой реакции.

— Изучая жизнь Константина и составляя его психологический портрет, я случайно наткнулся на дело вашего сына. Кажется, его уже должны были перевезти из госпиталя после ампутации конечностей в колонию для несовершеннолетних?

Фонари, которые окружали дом, начали мерцать. Александр Николаевич в полной тишине взял бутылку коньяка со стола, откупорил пробку, наполнил рюмку. Залпом выпил. Свет на улице теперь снова горел непрерывно.

— Не суть, — продолжил гость. — Просто я увидел, что именно Ракицкий позвонил в органы и сообщил о том, что ваш сын практикует запрещенную магию. Это навело меня на мысль, что, по идее, мальчишка должен быть вашим заклятым врагом. А он не только жив и здоров, да еще и находится под защитой вашего клана.

— Переходите к делу, — грубо приказал Парфенов и снова наполнил рюмку. Но не прикоснулся к ней.

— Я навел справки и узнал, что в свой клан вы приняли Ракицкого в тот же день, когда вашего сына обнаружили с обморожением конечностей в тридцати километрах от железной дороги, ведущей на Казачью Заставу, — сотрудник Бюро достал белую папку из своего чемодана и положил на край стола. — Так получилось, Александр Николаевич, что я имел удовольствие пообщаться с мальчиком. Он оказался гораздо умнее и смелее многих своих сверстников. Да что уж там. Даже многих моих коллег из Бюро он переплевывает в интеллекте.

Глава клана электроников взял рюмку и опустошил ее.

— Учитывая тот факт, что в вашем клане никогда не состояли нечистокровные одаренные, я позволил себе предположить, что принять мальчика в семью вам пришлось. Уж не знаю, что могло заставить вас простить человека, сделавшего инвалидом вашего сына, но уверен, что вы это сделали не по своей воле. Вернее, я думаю, обстоятельства заставили вас.

Снова молчание. Парфенов только слушал. Пил и слушал.

— Я пришел, чтобы предложить вам сделку, — Островский постучал пальцем по папке, теперь лежащей на столе. — Здесь дело матери Константина Ракицкого. Оно поможет вам выставить мальчика из клана.

— Что там? — наконец произнес глава электроников.

— Кажется Лисицины состоят в вашем клане? — спросил человек в черном и не дожидаясь ответа, продолжил: — Скажем так, Анна Ракицкая причастна к гибели их ребенка. Это должно быть достаточным основанием, чтобы изгнать Константина из большой семьи электроников. Если этого недостаточно, используйте другой повод. Например, желание избежать следующей войны кланов, которая обязательно начнется, если аристократы из других кланов узнают кто на самом деле виноват в смерти их детей. С информацией, которая внутри этой папки, у вас будут развязаны руки.

— Что вы хотите взамен? — электроник посмотрел прямо в глаза своему гостю. В зрачках мерцали молнии.

— Условия два. Первое — не причинять мальчику вреда. Он не должен пострадать. Если хоть один волос упадет с головы Ракицкого, у вас появится новый враг.

— А второе? — спокойно спросил Парфенов.

— Мальчика нужно доставить на Казачью Заставу. Неважно как. Подставить и осудить. Просто похитить и засунуть в нужный поезд. Меня волнует только результат. Константин Ракицкий должен находится там, где ему место. На безопасном расстоянии от общества. Без возможности когда-либо вернуться оттуда.

11 января 1999 года. Понедельник. Первый учебный день после зимних каникул.

Я встал задолго до начала уроков. Даже первой смены. Потому что в моей справке по форме Ф-112 только две подписи глав городских кланов из пяти. А если я хочу поскорее обрести независимость, взять под защиту своих родных и близких, то нельзя тянуть с созданием собственного независимого сообщества. Тем более в ситуации, когда у меня на хвосте сидит сотрудник БРМП.

Целый час, до восьми утра, я занимался физическими упражнениями с гантелями, гирями и скакал на скакалке. В очередной раз восхитился своим отцом, от которого это все осталось в нашей квартире. Хотя, нужно отдать должное и отчиму, кистевой эспандер достался от него.