Пабло только замотал головой, чувствуя, как извилины от избытка информации раскачиваются и торчат в разные стороны, точно пружины отросших кудрей. Ну и аферист же этот принц-профессор! Выдавать андроида за невесту, чтобы удерживать на Сансаре власть. Неудивительно, что он и в городе под куполом не только не пропал, но и сумел быстро подмять все под себя.

— Я уже третий год пытаюсь убедить этого безумца, что я вовсе не его Савитри, — едва ли не со слезами на глазах пожаловалась Кристин, когда они расположились за столиком, вяло ковыряясь в тарелках. — А он мне не верит, показывает голограммы старого раджи, дворца на Сансаре, пышных церемоний и домашних праздников. Видимо, надеется, что я в конечном итоге вспомню и признаю его.

— А установки энергообмена на фабриках «Панна Моти» он тебе не показывает? — не сумел сдержаться Пабло, внутри которого все клокотало от бешенства.

Кристин только всхлипнула, и он поспешил сжать ее ладонь, утешая и успокаивая.

— Он мне напоминает Перкунаса, — продолжала Кристин, — громовержца из сказки, которую в детстве рассказывала мама. Громовержец любил морскую царевну Юрате и требовал, чтобы та каждый вечер пела для него песни. Когда же Юрате предпочла простого рыбака, он в гневе пронзил ее молнией и уничтожил ее янтарный замок.

— Я тоже слышал эту историю, — ободряюще улыбнулся Пабло, вспоминая школьные экскурсии в музей новонормандского янтаря. — Но хотя я простой рыбак, раскидывающий тенета на просторах межсети, я не дам тебя в обиду.

— Профессор Нарайан очень опасен, — глухо поговорила Кристин, поправляя скрытый под рабочим комбинезоном гидропонный воротник.

— Он знает твой секрет и пытается тебя шантажировать? — нахмурился Пабло, вспоминая файлы доступного профессору архива.

— До такого он пока не опустился, — скривились Кристин, отставляя в сторону почти нетронутую тарелку. — Понимает, что этим ничего не добьется. Я больше переживаю за отца и теперь за вас. Твой друг слишком горяч и опрометчив, как бы он не наделал бед.

— Ты знаешь что-то о Брендане? — вскинулся Пабло, едва не поперхнувшись белковым коктейлем, который предпочел основному блюду.

— Я его видела вчера вечером в «Пульсаре», когда ты беседовал с моим отцом, — торопливо и тихо проговорила Кристин. — Боюсь, Брендан отправился за ним следом, а это может привести к непредсказуемым последствиям для всех.

— В этом городе все слишком непредсказуемо, — понизил голос Пабло. — Я отыскал информацию об «Эсперансе». Она готова к вылету, но наш профессор, кажется, чего-то ждет.

— Так я и думала, — недобро усмехнулась Кристин. — То-то он в последнее время стал слишком настойчив!

— Я скопирую файлы, и при первой возможности передам их твоему отцу.

Пабло старался говорить тихо, почти не шевеля губами: нейросети города умели распознавать артикуляцию, и он жалел, что Кристин не освоила язык сигнальщиков. Впрочем, в столовой размахивать руками и ногами все равно бы не получилось.

— Но это строжайше запрещено, — несколько громче, чем следовало, отозвалась встревоженная Кристин.

— А я никому не скажу, — с бесшабашным видом подмигнул ей Пабло. — Если даже у твоего отца есть чертежи корабля, в них могли без его ведома внести изменения, — посерьезнев, почти беззвучно пояснил он. — Да и на выходе не всегда получается то, что было задумано. Твоему ли отцу этого не знать. Ты знаешь, как его разыскать?

— Думаю, в ближайшие дни он сам нас найдет, — таким же тихим шелестом отозвалась Кристин. — В городе что-то назревает, и он это понимает лучше меня.

После обеда Пабло продолжил писать программу для передатчика, пока его червь не рассекретил новый файл. Этот документ тоже был связан с «Эсперансой», но его профессор Нарайан хранил почему-то отдельно.

Файл оказался малюсеньким и содержал всего один лаконичный и емкий приказ: «Когда будет найден ключ, взорвать генераторы кислорода».

— Да вы совсем с ума спрыгнули? Неужели на полном серьезе решили тащить мальца на пустошь? Если с ним какая-то беда случится, его папаша нам точно животы вспорет и потрохами накормит!

Узнав, что в команду для новой вылазки Шварценберг включил и Синеглаза, Эркюль всерьез всполошился, на время даже забыв о мартышках. Княжич и не думал, что этот беспечный весельчак окажется таким хлопотливым доброхотом. Ну, точно старый невольник из Борго, приставленный смотреть за княжеским сыном. Синеглаз часто изводил его своими проказами, и добрый, но нерасторопный дед едва ли не ежедневно получал из-за него тумаки или даже розги.

Саав тоже воззрился на Эркюля с немалым удивлением, прищурив пронзительные светлые глаза под насупленными белесыми полуседыми бровями.

— Раньше думать надо было про мальца, Хануман, — назидательно напомнил он. — Когда ты его из дворца выманивал. Если у него и правда реакция горного кота — выживет и еще кому-нибудь его трижды никому не нужную жизнь спасет, а ежели он тогда меткость и прыть показал только со страху — сам дурак. Нечего было высовываться и скорчер брать в руки. А что до его отца, то потроха на обед он нам и так, думаю, давно обещал, да только к нему еще вернуться надо!

— Да не переживай ты, брат! — подбадривал сникшего после этой отповеди Эркюля Таран. — У твоего подопечного реакция лучше, чем у андроида. Да и не такой уж он малец по меркам Васуки. Его ровесники в травяных лесах в походы со своими отцами ходят и кольца доблести получают.

— И гибнут, как молодняк в джунглях, — всхлипнул Эркюль, в сотый раз объясняя остающемуся на борту вместе с Кудесником, Чен Луном и Али Тарану, как в его отсутствие кормить мартышек.

— Да что ты переживаешь, — не знал, как отделаться от Обезьяньего бога, артиллерист. — Можно подумать, у меня никогда животных не было. Я, знаешь ли, на ферме вырос! Кого мы с отцом только не держали: и коров, и свиней, и крокодилов, и кутулухов. Поэтому, если вы не вернетесь, а у нас кончится провиант, ты уж не обессудь, не стану я твоим питомцам продлевать мучения: шею сверну, обдеру и сожру, прежде чем самому тут загнуться.

— Я те обдеру! — делая угрожающие пассы пухлыми руками и потешно вибрируя объемистым брюшком, двинулся на товарища Эркюль. — Да я из тебя самого жаркое сделаю. Даже если для этого мне придется выбраться из желудка медузы или собрать свое тело из нанизанных на обломки кусочков!

— Отставить! — гаркнул на дебоширов капитан. — Кто тут решил загибаться? Чтобы к нашему возращению было все путем! Праздничный стол и салют.

— Еще неплохо бы откупорить бухла и подогнать девочек, — в момент оживился Таран. — Если из города набегут, я им, пожалуй, открою.

— Я те открою! — погрозил бронированным кулаком Шварценберг. — Я в тебе самом такие двери открою! Тебе не из нанизанных на обломки кусочков, из атомов собираться придется. Мой приказ вы уяснили, — посерьезнев, еще раз обратился он к тем, кто оставался на борту. — Медуз удерживать на границе защитного поля, если кто еще будет на борт ломиться, палить, не жалея плазмы!

Поскольку «Эсперанса» находилась в соседней долине, а флаеры и антигравы в условиях помех, создаваемых сильно замагниченной нейтронной звездой, двигаться не желали, решили отправиться пешком. Конечно, путь даже в одну сторону грозил отнять у команды не менее двух суток. И это если забыть о необходимости нести на себе не только запас воздуха, воды и еды, но и сменные аккумуляторы, а также переносные генераторы энергетического поля. На привале требовалось как-то защитить лагерь от медуз, да и остальных аборигенов хотелось встретить во всеоружии. Вот только совершать сложный маневр, поднимаясь на орбиту и вновь сажая «Нагльфар» на захламленной обломками, изрезанной горной складчатостью пустоши выходило еще более рискованно. Да он бы в соседней долине и не уместился.

— Эх, были бы у нас наземные транспортеры или танки! — сокрушался Шака, по сотому разу завешивая и переупаковывая рюкзаки каждого участника вылазки. — Говорил я тогда на Раване — кроме этих немытых оборванцев из повстанческих отрядов взять на борт хотя бы пару «Драконов».