Что там дальше происходит и за кем остается победа, уже не рассмотреть. Водила-сербелианец, выжимая из бедного элекара полную скорость, устремляется по шоссе вдоль берега подальше от обстрела. Кругом творится полный хаос. Хотя флаеры и глайдеры, воспользовавшись свободой, устремляются в небо, забираясь на максимально допустимую для их класса машин высоту, шоссе слишком забито, все хотят поскорее выбраться, никто никого не пропускает. Какой-то лихач на спортивном глайдере по касательной задевает элекар и сносит у него дверь. И все это под непрекращающимся огнем.

Хотя легионеры стреляют по позициям противника, точность попадания у них далека от идеальной. Ну, тут уж ничего не попишешь. Это, как говорится, обратная сторона монеты. Не запустил бы вирус в их систему, они бы пользовались компьютерной наводкой, а так приходится целиться на глаз, а задачи по баллистике они явно решали на тройки! Уже несколько машин горят, и на шоссе падает попавший на линию огня глайдер.

В салоне паника. «Елочки-пенечки» уже не помогают. Все дети ревут в голос, и единственная задача теперь не успокоить, а просто удержать их на местах.

— Сеньора Эстениа! Зачем они стреляют?

— Они что, хотят нас убить?

— Да что вы, маленькие! Это же всего лишь учения!

Мама не может отказаться от спасительной святой лжи, а у самой губы дрожат и в глазах застыл невыразимый ужас. Водитель, пытаясь в полнейшем хаосе и неразберихе сохранить машину и уберечь маленьких пассажиров, ругается на всех языках содружества и Альянса, поминая корпорацию, правительство и какого-то Боба Марлю.

Может быть, не стоило геройствовать и взламывать этот дурацкий сервер? Отец всегда говорил, что инициатива наказуема. Но кто ему теперь отец? Чужой, никчемный человек, который предал их с матерью ради какой-то вертихвостки. В это время другой, крепнущий голос, похожий на голоса Дина и Сережи Савенкова, серьезно отвечает. Если бы ты не взломал сервер, легионеры расстреляли бы бойцов Содружества, задавили восстание в Новом Гавре, а всех, кто попался под руку, уцелев в кровавой каше на шоссе, отправили в карантин, чтобы убрать свидетелей. Впрочем, после расстрела демонстрации они сбросили последние маски.

И в этот момент в двигатель элекара попадает снаряд. Машина едет сколько-то метров по инерции и останавливается возле обочины.

— Внутри оставаться нельзя, генератор в любой момент может рвануть! — виновато поясняет водитель.

Вместе с Пабло он помогает маме вывести из салона на обочину ребятишек. К ним присоединяются несколько родителей, которые ехали в той же колонне на своих машинах и теперь не могут следовать дальше: элекар и несколько столкнувшихся с ним машин совсем перекрыли движение. Пока мама и две родительницы осматривают пострадавших (травмы, к счастью, у всех несерьезные, некоторых ребятишек задело осколками, кто-то упал и рассадил колени) Пабло и водитель пытаются связаться с директором или хотя бы с кем-то из комплекса. Обстрел не прекращается, и потому единственный выход — добраться до леса и дюн.

Путь длиной несколько десятков метров, расстояние, которое на спортивных забегах даже троечники преодолевают меньше, чем за минуту, кажется бесконечным. Малыши держатся за руки, каждый из взрослых ведет пятерых ребятишек. Некоторых приходится буквально тащить волоком. От страха ноги запинаются. При каждом выстреле дети жмутся к земле, как куропатки, норовят спрятать лицо. Пабло тоже хочется упасть на землю, а лучше подключиться по нейронной связи к сети и куда-нибудь телепортироваться. Однако ближайший портал находится в столице, и чтобы добраться до него, надо сначала подняться на дюны.

Но вот наконец мама и родительницы, взявшиеся помогать, довели малышей до леса, куда снаряды точно не достигнут. Пабло переглядывается с водителем и еще одним мужчиной. Кажется, это отец Андриса, который ехал на побережье за сыном, но не успел и нагнал колону уже в пути. На лицах читается облегчение. Дети в безопасности, а замыкающим осталось несколько шагов. Пабло оборачивается посмотреть, не потеряли ли они кого-то из ребят…

И в это время в небе над головой словно вспыхивает сверхновая и несколько тонн земли, поднятых в воздух, обрушиваются на голову, заживо погребая под своим весом. Перед ослепшими глазами на закрытых веках продолжают плясать десятки молний, из звуков остается только бешеное биение сердца, которое предчувствует скорый конец, а в нос ударяет терпкий и душный запах земли.

В нос ударяет терпкий и душный запах земли. Впрочем, нет, это пахнет совсем не землей. Это запах пропитавшей все вокруг влаги, порта и моря. Через частую сетку дождя смутно различим затаившийся в тревожном ожидании, смертельно напуганный город. Влажный ветер играет что-то металлическое на клавишах крыш, вздымает в воздух края отяжелевших от воды плащей, бросает в лицо пригоршни холодного дождя. Потоки воды стекают с бровей и усов, норовят устремиться за воротник. Ужасно хочется курить, но на такой мокроте сигарета постоянно гаснет, а зажигать ее вновь нет времени…

«Потоки воды, стекающие с усов, к которым липнет отсыревшая сигарета?!» Ну и ощущенье! Не многим приятнее отсыревшей косы. Бедный Петрович. Только никотинового голодания не хватало. Хорошо хоть железные тиски удушья немного отступают. Только от быстрого бега в полной выкладке со скорчером наперевес в висках бьется сумасшедшая кровь, смешиваясь с монотонно-угрожающим шумом прибоя…

На океане сейчас свирепствует буря. Ее отголоски слышны даже здесь в тихом бутылочном горлышке защищенной скалами гавани Нового Гавра. Корабли мотаются на внешнем рейде, но им ни за что не подобраться к причалу. Так что на помощь извне рассчитывать не приходится.

Голограмма карты из-за дождя совсем не видна, да от нее сейчас мало толку: дамба разрушена, каналы вышли из берегов, мосты разведены. Но нужно во что бы то ни стало добраться до ремонтных доков. Активисты сопротивления доложили, что держат их именно там.

Рядом белобрысый Вернер пытается на сильфидском рассказать Цоца-Цоле, как обращаться со скорчером. Ветер относит слова, но наречие гвельфов все равно не понять! Не слушал в детстве маму, не учил языков Содружества, теперь объясняйся как получается. Кто ж знал, что одним из напарников окажется сильфидский гвельф! Эх! Был бы сейчас здесь Саня! Вот голова! Едва не на всех языках галактики говорит, на пианино играет, как виртуоз. Да куда уж до него!

Шутка ли дело: всего двадцать два года, а уже закончил мед, кандидатскую защитил. Ему бы науку двигать, людей лечить! Неужто у командования других разведчиков не нашлось лезть в самое пекло? Да и хакеры им на что? Говорят, правда, сервера корпорации не имеют выхода в межгалактическую сеть, база данных хранится на допотопных жестких дисках, а у Сашки мало того, что память феноменальная, так он эту вакцину злополучную вместе с самим Усольцевым и Вернером разработал, ему там только изменения в какой-то цепочке надо было запомнить. Кто ж знал, что его вычислят и сдадут. Ох, попадись мне этот Серый Ферзь! В порошок сотру! А если с Саней что случится…

Ну где же эти доки!!! Мать их!!! Вернер куда-то указывает. Ну да! Ряды пакгаузов, а за ними скособоченный лес портовых кранов. Из-за пакгаузов открывают огонь. Приходится ответить. Ни фига в этих потемках не видно, но стрелять на звук чай не привыкать! В общем, ситуация обнадеживающая. Если легионеры ждут гостей, значит доки где-то рядом. Только бы успеть! Орлы из корпорации славятся тем, что умеют заметать следы. Концы в воду в буквальном смысле слова и все! Путь преграждает какая-то гнилая канава. Приходится кое-как форсировать, а это — время. Легионеры не прекращают стрельбу. Вот докучливый народец! Ну, ничего, сейчас вам покажут Кузькину мать!

И точно! Ребята обрушиваются на легионеров, как хороший тайфун. Даром, что большинство в Сопротивлении гражданские: докеры, работяги с заводов «Панна Моти» и прочие ботаники, только вчера узнавшие, чем курок от спускового крючка отличается. Но когда речь идет о самом дорогом, и необстрелянный новичок может дать фору опытным бойцам. А тут почти у каждого в этом проклятом доке — дети, братья, родители. Легионеры явно не рассчитывали, что их вздумают ломать в рукопашной. Ну, и поделом.