— Смотри! Тут Ракицкий… — сказала девочка с каре в полголоса, когда я возвращался с номерком для полного парня, на голову выше всех остальных в очереди.
— Здесь ему и место, — хмыкнула Барт и протянула мне свой надушенный пуховик. — Я хочу семдесят седьмой номер. Повесь мою куртку туда.
Я отошел к вешалкам.
— Сюда? — спросил я, глядя на своего врага в юбке.
— Да, — ухмыльнулась она и поглядела на своих подруг, которые тут же похихикали.
Я намеренно взял соседний. Видимо когда-то потерянный. Все номерки в гардеробе были железные, а он, один из немногих, картонный с почти стертой надписью.
— Держи, — я протянул номерок Барт и пристально посмотрел ей в глаза.
— Это не тот…
— Бери что дают, — вмешалась тетя Фая, хватая куртку ее подруги. — Очередь, пока ты тут выделываешься, не уменьшается.
Барт яростно выдохнула, взяла номерок, отошла и выругалась в мою сторону.
— Напиши это в женском туалете, — сказал я, делая вид, что мне по боку, как она развлекается с подружками.
Еще мама в свое время учила, что самый лучший способ лишить интереса тех, кто тебя достает, это не обращать на них внимания. Вот только я не могу заставить себя терпеть. Может хоть вид сделаю.
— Так и будет, — крикнула в ответ Барт и отошла в сторону.
Они с подружками составили свои сумки на подоконник, достали миниатюрные зеркальца и принялись, как говорила моя бабушка, наводить марафет.
Я повернул голову, чтобы взять следующую куртку и встретился взглядом с другой старшеклассницей.
— Привет, мелкий, — Азалия подмигнула мне и протянула свое пальто. — Ночью в туалет пописать вставал и в поворот не вписался?
— Как догадалась? — я улыбнулся, аккуратно почесал нос и поморщился от боли.
Моя новая знакомая хихикнула и отпустила за номерком.
— В офисе тебя ждет уже такая не хилая доля заработка, — сказала она, когда я вернулся. — Мы с ребятами можно сказать ночами не спим.
— Заеду к вам в ближайшее время, — ответил я, протягивая номерок. — Ты же сказала, что напишешь, если появятся вопросы.
— Я Лизе звоню, — оттопырив большой палец и мизинец, она обозначила трубку телефона и приложила руку к уху. — Смышлёная она девчонка. Жаль, что трусливая. Ну, давай. У тебя тут работы невпроворот.
Я махнул своей знакомой и снова принялся за работу.
До звонка на урок осталась пара минут, а парня с родинкой все нет. Неужели я ошибся, и он не один из одаренных? А ведь это действительно может быть так. Любой условный Вовчик мог попросить шайку обычных подростков проучить меня. А причины ненавидеть мою персону есть у многих. Даже у младшего брата Штыря и его семейки.
— О, Ракицкий! — кудрявый блондин скакал на месте стряхивая с плеч рюкзак. — Давно не виделись.
— И еще столько бы тебя не видеть, Пушкин, — ответил я и взял у одноклассника Серого пуховик.
Все ближайшие вешалки уже были заняты, поэтому мне пришлось уйти подальше. Именно оттуда я и расслышал дерзкую просьбу еще одного опаздывающего школьника. Ради интереса выглянул из-за курток.
— Вешайте, как хотите! — огрызнулся аристократ на тетю Фаю.
Вот он. Парень с родинкой!
— Я тебе сколько раз говорила, чтобы петельку пришил? — возмущалась гардеробщица. — В следующий раз принимать не буду.
— Ага! Не будете! Выполняйте работу, за которую платят и заткнитесь, — ответил он и обернулся к дружкам, стоящим позади.
Тете Фае пришлось проглотить злость. Она пошла в мою сторону, и я тут же прикинулся, что ищу петлю у пуховика Пушкина.
— Костя, торопись, — проворчала она. — Звонок подавать надо, а там еще целая толпа.
Аристократ явно вывел ее из себя.
Гардеробщица повесила куртку моего обидчика. Я запомнил куда. На всякий случай. Затем дождался, когда она отдаст одаренному номерок и вышел к Пушкину.
— Тебе не только нос разбили? Еще и ноги переломали? Опаздываю из-за тебя, — он вырвал номерок у меня из рук и под аккомпанемент звонка побежал на урок.
Но блондин из класса Серого волновал меня в последнюю очередь. Теперь я должен узнать, что это за паренек с родинкой и почему вчера он был в компании моих недоброжелателей. Ведь кто-то их натравил. Но для начала стоит узнать в каком классе учится аристократ.
После звонка мы приняли еще несколько курток опоздавших и утреннее безумие закончилось.
— Ох, спасибо, Костя, — поблагодарила тетя Фая, усаживаясь на стул и держась за поясницу. — Ты прости, что наворчала на тебя. Ты ж мне вообще ничем не обязан.
— Ничего, теть Фай, — я выглянул из гардероба, чтобы посмотреть не идут ли еще школьники. — А кто это был?
— Ты про кого? — она подняла голову и запихнула семечку в рот, затем принялась сворачивать кулек из газеты.
— Парнишка, у которого петелька оторвана.
— А! Этот! Тимка это. Помню его еще когда пешком под стол ходил. А сейчас вон как вымахал. Да и наглеть стал. Раньше, он, конечно, так не разговаривал, — вздохнула она.
— А из какого он класса?
— Ой. То ли из десятого, то ли из одиннадцатого. Откуда ж мне знать, — она сплюнула шелуху в кулек. — А тебе зачем?
— Просто интересно, — солгал я.
— Ладно, — тетя Фая посмотрела на часы. — Тебе, наверное, идти уже надо?
Нет. Уходить, пока не узнаю больше о Тимке, я не собирался. Если этот Тимофей ездит на трамвае, то проездной вместе с билетом школьника должен быть в его куртке. В его возрасте меня постоянно просили доказать, что я еще школьник. Вот в документе я и могу посмотреть в каком классе учится хам. Надо только тетю Фаю отвлечь. Она мне шариться по карманам не разрешит. А у меня выхода другого нет.
— У меня еще время есть время. Элеонора Игоревна не проходила, — ответил я. — Может вам куда сбегать надо, пока я тут подежурю?
— Почему нет? — задумалась гардеробщица. — А может ты сам сбегаешь? По-молодецки. До тети Люды. Чаю попроси, да выпечку. Может со вчерашнего дня что осталось?
Упрямая тетка. И отказать-то как-то не по-человечески. Опять притворяться что ли?
Но тут же мне в голову пришел план получше.
— Тетя Люда, здравствуйте! — я стоял в столовой и вдыхал аромат готовящихся на день блюд. Рассольника, картофельного пюре и котлет.
— Привет, Костя! — ответила полная женщина и вытерла руки о фартук. — Проголодался уже? Чего дать?
— Меня тетя Фая прислала. Что у вас из выпечки есть?
Заведующая столовой начала перечислять мне все, что может предложить, но я вовремя перебил ее. Это входило в план.
— А знаете что? Давайте я тетю Фаю позову, а сам ее в гардеробе подменю?
— А давай, — отреагировала повариха. — Я ж ей тут рассаду принесла. Заодно расскажу, как ухаживать надо.
Когда я вернулся в гардероб и сообщил тете Фае новость о том, что тетя Люда зовет ее лично, гардеробщица что-то пробубнила себе под нос, положила кулек на стол, поднялась со стула и пошла по длинному коридору в сторону столовой.
Я посмотрел ей вслед. Затем перевел взгляд направо.
Лишь охранник с каменным лицом стоит у прохода на лестницу. Больше ни одной души. Я глубоко вдохнул и поторопился в сторону вешалки, на которой висела куртка товарища, разукрасившего накануне мне лицо.
По карманам рыться я не любил. Но чего греха таить, в прошлой жизни нет-нет, да находил в куртке отчима несколько рублей себе на жвачку. Воспоминания не самые приятные, но настигают, когда теперь лезу в чужое пространство.
Сперва я ощупал пуховик. Билет школьника, действительно лежал в нем. Открыл карман и достал документ. Принялся читать:
Кротоненко Тимофей Николаевич. 11 «В».
Еще раз посмотрел на фотографию. Массивный подбородок, родинка под глазом. Это точно он.
— Значит поэтому личные вещи просят не оставлять в гардеробе, — донеслось из-за моей спины, и я вздрогнул.
Глава 7
Граффити на стене
Я стоял у чужой куртки, с чужим билетом школьника в руках и банально не хотел поворачивать головы, чтобы не ловить взгляда того, кто спалил меня.