— Там еще один! — прохрипела я, увидев его злой взгляд.

Краст без слов наклонился над поверженным йотуном, вытер о его шерсть нож. Я тяжело сглотнула, увидев эту жуткую махину, сейчас неподвижно лежащую на земле. Словно гора снега…

У скал вспыхнули разом несколько огоньков, и я вцепилась холодными пальцами в руку Краста. Он тоже увидел, выпрямился рывком.

— Беги, — велел он.

В голосе ильха не было страха, глаза смотрели с холодным, взвешенным интересом. Словно риар прикидывал, сколько йотунов ему понадобится, чтобы хорошенько развлечься. А огоньков становилось все больше…

— Куда бежать? — оглянулась я. — Они повсюду!

— Иотуны еще спят, — Краст дернул меня за руку и потащил в сторону. — Но не все. Ты должна добраться до Дьярвеншила, позвать Рэма. Туда, лирин. Вдоль той скалы.

— А ты? — не поняла я.

Краст молча глянул на приближающиеся огоньки. Их было много…

— Я без тебя не пойду, — вцепилась в его ладонь. — Не пойду, слышишь? К тому же я все равно заблужусь!

Ильх насмешливо усмехнулся. И вдруг толкнул меня в сторону Я свалилась, проехала несколько метров и пропустила момент, когда нож ильха вспорол шкуру еще одного зверя. Жуткое рычание снова наполнило ущелье, всколыхнулись огоньки, и сильная рука Краста вздернула меня вверх за шиворот.

— Шевелись! — рявкнул он.

Я заполошно вскинулась, побежала, до рези в глазах всматриваясь в снежную метель, что не давала увидеть даже скалы. В ущелье резко потемнело, солнце скатилось за вершину горы и погасло. От воющего ветера и свиста йотунов закладывало уши, снег бил в лицо, и я ничего не видела. Я уже не понимала, где мы и сколько времени бежим куда-то, пытаясь не упасть.

И снова толчок, я падаю, а Краст разворачивается и заносит сталь… На этот раз — мимо, йотун успел отшатнуться… И мы снова бежим. Замираем на краю склона. Пляшут совсем рядом голубые губительные огни…

— Вниз! — выдыхает ильх. Толкает меня на ледяную горку, падает сам. И ветер бьет в ребра уже наотмашь, почти ломая их! Я лечу кубарем и где-то внизу ударяюсь о живое тело, вскрикиваю. Краст… Поймал.

— Кажется, ты хотела покататься с горки? — усмехнулся ильх, поднимая меня.

Огни йотунов колышутся наверху, освещая огромные косматые тела.

— Где мы? — повертела головой, пытаясь хоть что-то рассмотреть. Шапка давно слетела с головы и осталась где-то в пещере, странно, что шуба все еще на мне. Не отвечая, ильх потянул меня вперед, и я покорно пошла следом, уже и не пытаясь что-то увидеть в налетевшем буране. И потому внезапно возникшая перед нами стена заставила меня радостно вскрикнуть.

— Дом! Это же дом, Краст!

Ильх снова не ответил, и я повернулась, всматриваясь в его лицо. Почему-то радости на нем не было. Напротив. Даже глядя на йотунов, риар не выглядел таким мрачным, как сейчас. И, к моему изумлению, потащил меня прочь от каменных стен, за которыми можно укрыться.

— Но Краст!

— Мы туда не пойдем, — выдохнул ильх, не глядя на меня. — Шевелись, лирин!

— Да я бы с удовольствием, — прошептала я. Ноги подкосились, и я как-то бочком осела на землю. Краст дернул головой, втянул воздух и вдруг замер. Развернулся ко мне, снова принюхался. И вдруг подтащил к себе и распахнул черный мех, который я старательно прижимала к телу.

— Прости. Не знаю, как так вышло…

Ильх оторвал взгляд от кровавой царапины у меня под ребрами, глянул в лицо. Глаза полыхнули такой яростью, что стало страшно.

— Я бежала… а он… зацепил! — пробормотала растерянно.

— Почему ты не сказала? — Краст быстро оглянулся. Его лицо исказилось, и стало стыдно за то, что я полезла на скалы, да еще и подставила бок под когти йотуна…

— Прости, — снова повторила я. — Я уже встаю, все в порядке, мне совсем не больно! Вот. Я уже встаю!

Это было последнее, что запомнил мой отключившийся разум. А дальше — чернота…

В себя я пришла от настойчивого желания чихнуть. В нос лез запах скошенной травы и чего-то сладкого. Открыла глаза и растерянно осмотрела низкий потолок, каменную стену без окон, низкую кровать и меховую шкуру, на которой лежала. Потянулась рукой и смутилась — сверху одежды на мне не было, внизу остались вязаные колготки, под ними — шортики, которые на фьордах носят вместо нижнего белья. Поверх накинуты тонкое покрывало и мой плащ — в комнате с низким потолком не жарко. Под грудью белеют тряпки, туго забинтовавшие ребра.

Повернула голову и наткнулась на внимательные глаза Краста. Ильх отложил ложку, которой помешивал что-то в закопченном котелке, подошел, сел на край кровати.

— Где мы? — язык показался распухшим и слишком большим для моего рта.

Не отвечая, Краст приподнял меня и протянул глиняную плошку, наполненную ароматным варевом.

— Пей.

Я подозрительно покосилась на темную жидкость, и Краст хмыкнул.

— Да, этот настой ужасен. Но нет лучшего средства для заживления, чем бодрянка со Злой горы. Так что пей, лирин.

Я послушно склонилась и сделала глоток, ожидая худшего. Но все оказалось не так плохо, напиток напоминал теплый кофе, а пах даже приятно. Сделала несколько глотков и дышать стало легче.

— Вкусно, — отрапортовала я, а Краст изумленно поднял брови. И потрогал мой лоб.

— Верно, яд еще действует, — пробормотал он. — От горечи бодрянки сваливаются и сильные воины!

— Вы просто не умеете ее готовить, — хмыкнула я. — Сколько прошло времени?

— Ночь заканчивается, скоро утро.

— Сколько? — изумилась я. — Но почему я так долго…

— В когтях йотуна яд, лирин. Как и в клыках. Жертва, получившая лишь царапину, сдается без сопротивления, потому что не помнит себя. Звери не убивают сразу, тащат в свои пещеры. Странно, что ты их увидела. Те, кто попал под власть голубых огней, обычно в себя не приходят.

— Так это что-то вроде… гипноза? — догадалась я, вспомнив, как бежала за хвостом йотуна по скалам, совершенно не понимая, что делаю. Краст смотрел непонимающе, и я пояснила: — Внушение. Обман. Морок.

— Да. Ты поняла верно.

Отобрала у него плошку и с удовольствием допила оставшееся там варево. Краст смотрел на меня, как на помешанную, потом сунул в руки другую кружку — с водой.

— Тебе надо больше есть и пить. Так быстрее выйдет яд.

— Я должна попросить прощения. Мне жаль, что все так вышло. Спасибо, что пришел за мной.

Краст смотрел не моргая, в разноцветных глазах его дрожал огонек оплывшей свечи, тлеющей в глиняной чашке.

— Твоя смерть слишком дорого мне обойдется, Ника, — медленно произнес Краст, и я почему-то разозлилась.

Ну да, условия договора. Риар просто не желает платить совету выкуп, если со мной что-то случится! Потому и искать пошел. И вроде все правильно, но как-то… обидно!

— Но ты не виновата, нареченная, — неожиданно сказал он, и я повернулась удивленно. — Это я виноват. Нельзя винить гостью за то, что она не видит опасности в чужом доме. Я должен был тебе рассказать, предостеречь. Но не сделал этого, потому что слишком злился на отца за навязанную невесту. Только в этом нет твоей вины.

От удивления я даже на миг потеряла дар речи и схватила чашку, отпила. Поперхнулась, закашлялась. Краст осторожно похлопал меня по спине, и я смутилась.

— Ты меня раздел?

Он глянул насмешливо.

— Да. И на твоих костях по-прежнему почти нет мяса, лирин. Совсем немного. Пожалуй, это тоже упрек мне. Надо лучше кормить тебя.

— У меня такая конституция, — растерянно пробормотала я и уже хотела снова пояснить слово, как ильх хмыкнул.

— Против жирной мясной похлебки, каши и пирогов еще ни одна… конституция не устояла. — И улыбнулся снисходительно, увидев мое удивление. — Я понял, о чем ты, нареченная. Не так я и глуп.

— Я никогда не говорила, что ты глуп, — тихо произнесла я. — Напротив…

Он склонил голову, рассматривая меня. И я вдруг с какой-то пугающей ясностью осознала, что мы одни в каком-то доме без окон, тесном и темном, где пахнет травой… а на мне почти ничего нет. И ильх смотрит на меня так странно… и горячо.