— Как твой лечащий врач я не могу тебе это позволить, — нахмурился Вернер.

— А как друг?

Вернер не посмел возразить.

Когда граф Херберштайн и его спутники ушли, Туся прижалась к Арсеньеву, пряча лицо у него на груди:

— Я с тобой!

— А вот об этом и речи быть не может, — строго осадил ее Арсеньев. — Не хватает мне только тебя потерять.

— Мне страшно, Саша! — всхлипнула Туся.

Командор привлек ее к себе, принялся гладить волосы, хотя напряженность в его пальцах и гуляющие желваки красноречиво говорили, что думает он о другом.

Подумать только! Лишь вчера он предостерегал отца, требуя при проведении раскопок соблюдения всех мер бактериологической защиты и обсуждал с ним возможности включения вирусологов в состав экспедиции.

— А что тебе мешает самому к нам присоединиться? — лукаво глянув на Тусю, улыбнулся Андрей Ильич. — И дочь учителя привезти, — добавил он, всем своим видом показывая, что одобряет выбор сына.

— Скажешь тоже, Андрюша! — замахала на него руками Ольга Викторовна, которая просто напрямую спрашивала, когда свадьба. — Девочке сначала нужно здоровье восстановить. Да и кому кроме тебя придет в голову идея проводить медовый месяц среди разумных слизней.

Сейчас Туся согласилась бы на медовый месяц среди руин, лишь бы все остались целы.

— Я все понимаю, я и сама ради Галки полезла под обстрел и едва не погибла. Но ты же еще совсем не оправился от ран, — посетовала она, находя на распахнутой груди Командора подживающие, розоватые отметины.

Арсеньев накрыл ее руку своей и слегка отстранившись заглянул ей в лицо.

— Если бы кое-кто не довел себя до предынфарктного состояния, — ласково попенял он, отводя с ее лица растрепавшиеся волосы, — то я бы показал, насколько я «не оправился». Ладно, — продолжал он уже серьезно. — Обещаю не геройствовать. Мне бы только родителей живыми застать и разобраться, что там происходит. Тем более, туда ведут дневники твоего отца.

— Что я на Земле без тебя буду делать? — вздохнула Туся.

— Прежде всего восстановишь здоровье, — придирчиво разглядывая ее, приказал Арсеньев. — Мишель права, совсем мы тебя довели. А потом скучать тебе в любом случае не дадут. Метрополия желает лицезреть своих героев.

В высокие панорамные окна лился солнечный свет. Аромат свежего кофе с карамельной пенкой и сырных круассанов смешивался с запахом моря и благоуханием многочисленных садов, расположенных на крышах небоскребов и подвесных платформах, обрамлявших многоярусные трассы. До начала пресс-конференции оставалось не менее полутора часов, заполненных созерцанием восхитительной панорамы, тщательными сборами и невеселыми размышлениями.

Туся подошла к окну и несколько минут, прикрыв глаза, просто занималась дыхательной гимнастикой, пытаясь отделаться от преследующего ее запаха гари и тления.

Земля встретила их сытостью, изобилием и нарочитым, кричащим благополучием. В то время, как Ванкувер захлебывался кровью, а беркуты и барсы гибли сотнями из-за простого недостатка энергии в блоках питания импульсников и плазменных установок, Метрополия тратила колоссальные средства на ночное освещение и голографические шоу. Когда в жилых кварталах крупных городов несчастной планеты люди гибли под бомбами змееносцев из-за недочетов маскировки, столицы Европы и Восточной Азии украшали лазерные проекции, способные придать историческому центру облик эпохи средневековья, а небоскребы оплести лианами виртуальных джунглей. Пока раненые в Госпитале имени Дина Крейга и дети в пунктах эвакуации выживали на урезанном пайке, состоявшем из одних концентратов, посетители ресторанов Евразии, обеих Америк, Африки и Австралии наслаждались тысячами блюд на самый взыскательный вкус. Причем некоторые ингредиенты доставлялись из самых отдаленных уголков галактики.

Видя такое вопиющее расточительство, Туся не могла поверить, что причиной скудости поддержки и финансирования воюющего Ванкувера являлась удаленность планеты и сложность переброски энергии. И это при том, что Земля и другие планеты Солнечной системы, ссылаясь на угрозу перенаселения и нехватку ресурсов, почти не принимали беженцев.

Туся нехотя разломила круассан и отхлебнула кофе, проглядывая новостную ленту. Ничего нового.

Вот уже второй месяц ресурсы межсети и новостные агентства взахлеб рассказывали о чудесном спасении тридцати тысяч заключенных. Барсов группы Арсеньева объявили национальными героями, а ее саму сравнивали с Анной Франк и Жанной д’Арк. Выложенные Пабло в сеть кадры расправы легионеров над безоружными заключенными помогли на переговорах в Совете Галактики, где операцию змееносцев на Ванкувере хотя и запоздало, но признали агрессией. Это позволило наложить арест на собственность компаний Альянса в мирах Содружества и давало космическим силам моральное право для проведения боевых операций на пограничных со змееносцами планетах.

Вот только, когда Вернер еще на Лее завел осторожный разговор о том где, как и на что бывшим пленникам жить, ему недвусмысленно дали понять, что в Солнечной системе лишним ртам не рады.

— В одном ведомстве меня попытались уверить, что забота о беженцах целиком находится в ведении правительства Ванкувера, — не скрывая возмущения, рассказывал он. — В другом предложили самому заняться их судьбой, предоставив рабочие места на фабриках концерна Херберштайн желательно где-нибудь в отдаленных мирах. В третьем пытались объяснить, что на Ванкувере неблагоприятная эпидемиологическая обстановка, и потому Земля не может принять переселенцев, а в четвертом вообще заявили, что потерпевшие должны взыскивать компенсацию со змееносцев, и что для таких исков в системе Альдебарана специально организован межгалактический суд.

— Который принимает жалобы, но никак на них не реагирует, ибо не имеет реальной власти, — кивнул маленькой, изящной головой на тонкой шее Цоца-Цола, и в его голосе, немного искаженном модулятором, послышалась горькая ирония. — Я даже не припомню, сколько раз мы туда обращались с требованием повлиять на змееносцев и вернуть нам Сильфиду.

— А это точно «наши» чиновники? — сердито сверкнул глазами Клод, которого, так же, как и Славу, из-за ранения не взяли на Альпарею. — Может быть, пока мы там сражались, Землю тоже захватили змееносцы, и нам пора разворачивать корабли и выжигать эту погань с исторической родины?

— Нет, малыш, — печально улыбнулся Вернер. — Если бы погань водилась только в мирах Рас-Альхага, мы бы давно с нею справились. Легко пенять на происки врагов или козни злобных инопланетян, которые вселяются в человека, превращая его в бездушного робота или беззастенчивого подлеца. На деле же все более прозаично и печально.

— Мы должны привлечь внимание общественности, — предложила Мишель.

— Думаю, ты права — согласился с супругой Вернер. — Если в сети появится информация о том, что жизнь тридцати тысяч человек чиновники из различных Советов рассматривали в качестве сакральной жертвы кровожадному божеству и потому даже не собирались никого спасать, это сделает некоторых посговорчивее.

— Обязательно, — обворожительно улыбнулась Мишель. — Но это мы прибережем на крайний случай. А пока устроим красивое шоу.

Туся покончила с завтраком и глянула на свои превращенные в произведение искусства ногти. Интересно, как с таким слоем лака и различных смол стоять у операционного стола. Впрочем, возвращение к работе в госпитале ей в ближайшие пару месяцев не светило. Пожалуй, пора начинать накладывать косметику. Если делать все по правилам, это занимает уйму времени, а Мишель строго следит за тем, чтобы макияж и прическа соответствовали избранному образу. На войне как на войне.

В первые несколько недель после прибытия они едва не захлебнулись в приторном потоке официальных славословий. Пожалуй, эти медные трубы были все же пострашнее тоннелей канализации. Приемы, банкеты, фуршеты, официальные встречи и чествования, участие в каких-то непонятных шоу и бесконечное общение с прессой. Даже Слава, который на любой тусовке чувствовал себя как рыба в воде, в конце концов взбунтовался и в обход официальных мероприятий пустился в грандиозное турне по клубам и дискотекам. Его, правда, и там отыскали, объявив Ванкуверскую жигу хитом сезона, а его сетевой мастер-класс произвел фурор.