— Не пытайтесь измыслить на ходу небылицы, у меня нет времени, — достаточно бесцеремонно оборвал его незнакомец, продолжая буравить своим пытливым взглядом. — Если Вам все еще небезразлична судьба Льва Деева, Гу Синя и тысяч горожан, которые стараниями нынешнего руководства превратились в подопытных, вместо того, чтобы подставляться, разыскивая материалы по программе «Универсальный солдат», найдите возможность добраться до папок «Эсперансы». Я хочу знать, что этот ублюдочный принц и его приспешники сделали с моим кораблем, и какую еще напасть они решили навлечь на наш несчастный город.

— Почему я должен вам верить и какой резон мне выполнять эту странную просьбу? — с вызовом глянул на пришельца Пабло, пытаясь раскусить.

Но карие огненные глаза остались непроницаемы, только мясистый рот скривился в ироничной усмешке.

— Полагаю, вы, как и многие другие, хотите отсюда выбраться, но только я знаю, как это сделать, — с тайным превосходством проговорил незнакомец. — Если вы рассчитываете, что, пытаясь завоевать ваше доверие, я стану тут распинаться, рассказывая фирменный рецепт маминой паэльи, поведаю, кто на самом деле Вам помог найти необозначенные на карте тоннели в Новом Гавре, или объясню, почему Леву Деева называют Супер-Лев, то вы не разведчик, а просто дилетант.

В это время к столу вернулась Кристин. Она снова заметно посвежела, дыхание ее выровнялось. При виде незнакомца на ее лице появилось выражение почти детской радости, смешанной с испугом. Она, кажется, с трудом сдержалась, чтобы не броситься ему на шею.

— Зачем ты здесь? — проговорила она взволнованно.

— Узнал, что в нашу дыру пожаловал мой самый эксцентричный одноклассник, и решил выяснить, достаточно ли торжественную ему приготовили встречу, — пояснил пришелец, любовным и явно привычным движением поправляя выбившуюся из прически девушки золотистую прядь.

— Тебя же могут увидеть! — потянулась к нему Кристин, млея от прикосновения заскорузлых мозолистых рук почти так же, как только что таяла в объятиях Пабло.

Впрочем, тут оттенок отношений выглядел другим. К тому же в форме губ и очертаниях носа незнакомца и Кристин чувствовалось несомненное сходство.

— Пускай видят, — проворчал пришелец, — Еще бы я стал таиться, как тать, в городе, который построен по моим чертежам. Тридцать лет назад здесь были только несколько модулей поселка рудокопов и небольшая теплица. Впрочем, ты это убожество уже не застала. Я не мог допустить, чтобы ты родилась и выросла в каменном веке.

— Это все в прошлом, — глухо проговорила Кристин, отстранившись. — Сейчас службе безопасности отдает приказы профессор Нарайан.

— Профессор, — презрительно скривился незнакомец. — Проклятый выскочка, решивший подмять под себя все. Он наивно думает, что, если людям перекрыть кислород, они и мыслить разучатся. Если такой умный, пускай попробует отыскать ходы, которых нет ни на одной официальной схеме. Ты, надеюсь, не забыла их расположение? А вам, молодой человек, — он повернулся к Пабло, и его голос приобрел прежнюю сварливость, — я настоятельно советую не медлить с ответом. Чует мое сердце, назревает что-то нехорошее, ставки сделаны, и развязка уже близка.

— Кто это был? — удивленно спросил Пабло, когда незнакомец величаво удалился.

— Ангел-хранитель этого города, — туманно пояснила Кристин, смахивая с ресниц непрошенную слезу.

— Почему же, если он придумал, как тут возвести купол, ему приходится жить внизу?

Пабло никак не мог осмыслить информацию, его мозг явно нуждался в перезагрузке.

— Он не внизу. Он везде и нигде, — выдала еще одну загадку Кристин, и в ее голосе прозвучала горечь. — Но, если он вас о чем-то просил, лучше помогите ему. Хотя бы ради меня.

Они оплатили счет и покинули кафе. Какое-то время они бесцельно гуляли по отягощенному плодами зимнему саду, наблюдали, как дроны снимают урожай. Впрочем, большая часть работ в теплицах и на плантациях осуществлялась вручную. Механизмов катастрофически не хватало: композитных материалов и деталей для починки комбайнов в городе почти не производили. Потом Пабло проводил Кристин до дома, но уходить не торопился, напрашиваясь на приглашение. Но она и не возражала.

— Только не удивляйтесь причудам моей обстановки, — предупредила она, прикладывая к сканеру ладонь и отпирая дверь.

Залитая мягким, приглушенным светом комната выглядела обжитой и вполне уютной. Вмонтированные в стены стеллажи заполняли редкие даже на Земле бумажные книги и различные красивые безделушки. А по центру на месте кровати располагался огромный бассейн с воздушным компрессором и подсветкой. Сейчас он дожидался хозяйку, заполненный чуть теплой, чистой, но явно соленой водой.

— Вы много раз рассказывали, что любите море, — улыбнулась Кристин, включая проекцию голограммы океана. — Я решила воссоздать хотя бы маленькую часть.

Пабло вместо ответа обнял поцелуем ее наполненные желанием губы, положил одну руку на затылок, перебирая спутанные волосы, другой прошелся вдоль позвоночника к лопаткам, отыскивая застежки платья. Потом спустился ниже. Кристин снимала с него рубашку, вела ладонями по обнаженному торсу, с явным удовольствием ощущая упругость мышц. Найдя на его спине старый шрам в виде головы барса — память о плене, от которой Пабло не стал избавляться, она ненадолго задержалась, ощупывая чуткими пальцами очертания страшного рисунка. Она много раз видела этот шрам и знала, как он появился.

Пабло только нежнее ее поцеловал, переходя от губ к пушистым ресницам и завиткам на висках, потом освободил от платья и потянулся за шарфом. Кристин его остановила, затеяв с легкой газовой тканью игру. Она плавно покачивала бедрами и призывно изгибалась в подобии танца семи покрывал. Очертания гибкого, стройного тела, полускрытого вуалью, возбуждали, а маленькие груди с отвердевшими сосками казались жемчужинами в толще воды.

Потом они оба очутились в бассейне, и такого упоения Пабло не испытывал ни с кем и никогда. Кристин, правда, так и не позволила ему коснуться шеи, все еще скрытой шарфом, но на этой причуде Пабло внимания заострять не стал. Он тоже не всем женщинам показывал свои шрамы. Кристин словно угадывала его самые сокровенные желания, от его ласк истекая медом и янтарем. Ее податливое тело в толще воды казалось эфемерным, как морская пена. А поцелуи с привкусом соли навевали воспоминания о родном Новом Гавре. Неужели они оба никогда не увидят моря?

Они так и заснули, словно два дельфина. Утомленные ласками, но продолжающие ощущать друг друга. Проснувшись незадолго до общего для всех сотрудников сигнала подъема, Пабло обнаружил, что его голова держится на поверхности только благодаря воротнику-подушке из арсенала начинающих пловцов. Кристин уютно устроилась рядом, не размыкая объятий. Ее тело и голова полностью находились под водой, но она продолжала дышать ровно и спокойно. В рассеянном свете ламп, который для легкости пробуждения утром автоматически делали ярче, Пабло ясно различил на шее любимой жаберные щели.

— Эй, подруга! Ты там вообще цела? Только попробуй сказать, что ты спеклась и тебя пора сдавать в утиль!

Встревоженный голос Пэгги вывел Савитри из забытья. Неужели она так долго провалялась в отключке? Пэгги этого времени хватило, чтобы не только прийти в себя после жаркой схватки, но и подняться в рубку. Хотя амазонка выглядела потрепанной, а на защитном костюме и органической оболочке в нескольких местах зияли прорехи, в шальных глазах горел задор, а тревога явно относилась к более хрупкой принцессе Сансары.

— У тебя что там, процессор перезагружался?

Убедившись, что Савитри не пострадала, Пэгги вернула свой ворчливый тон.

— Скорее, человеческий мозг перегрелся, — честно призналась Савитри, с интересом разглядывая подругу.

После нескольких лет блуждания во тьме блеклые лампы аварийного освещения, включенные в рубке, казались ярче мириад хрустальных люстр. Савитри с удивлением узнала, что глаза у Пэгги не багряные, какие она привыкла видеть в инфракрасном спектре, а серые, обведенные черными глубокими тенями. А рассеченная шрамами кожа имеет аристократически бледный оттенок. Впрочем, последнее объяснялось и недостатком витамина D. Интересно, на борту корабля есть белковые коктейли, в экстренных ситуациях заменяющие пищу и людям, и органическим андроидам? Пэгги они тоже не повредят. Поскольку топливо в ее реакторе следовало поменять еще лет пять назад, ее когда-то упругие мышцы превратились в высохшие мощи. «Интересно, — Савитри огляделась в поисках зеркала, — я тоже выгляжу изможденной мумией?». Впрочем, думать ни о чем пока не хотелось. Глаза сами собой слипались, а пилотское кресло, в которое ее перенесла Пэгги, выглядело таким мягким и удобным. После голых камней и жесткого лежака в их убежище оно казалось нарядно убранным ложем ее царской опочивальни.