— Мы не причиним вам вреда! Мы такие же пленники, и пытаемся отыскать выход, — медленно и четко проговорила на межъязыке Наташа, которая обратила внимание, что именно на нем вожди дикарей общаются с пиратами.

Хотя пленники и внешним обликом, и одеждой более качественной выделки выгодно отличались от обитателей болот, девушка понимающе кивнула.

— Арна, — представилась она, приложив руку к груди, — царевна Сольсурана и сестра царя Афру. А это мой жених Хонти — принц Страны Тумана, — добавила она, демонстрируя просто замечательные познания в области межъязыка. — Нас захватили в плен варрары и хотят принести в жертву Хоалу и другим темным богам. Отведите нас к брату, и он осыплет вас золотом и драгоценными каменьями!

Туся припомнила, что во время пути сюда Нага хвасталась, что её подопечным удалось захватить живьем царевну из рода сольсуранских владык. Якобы ее кровь поможет асурам добыть пресловутую амриту. Возможно в другой обстановке слова девушки про золото показались бы забавными. Сейчас Туся только тяжко вздохнула. Как бы она хотела вывести всех куда-нибудь в безопасное место. Увы. Она улавливала весь спектр эмоций своих спутников, включая царевну и ее жениха, но выхода не видела, а лабиринт, меж тем, готовил новые ловушки.

Едва лишь царевна Арна и принц Хонти покинули место своего заточения, стены и пол коридора пришли в движение. Там, где находился проход, встала тяжелая решетка, потолок стремительно опустился вниз, а плита, на которой стояли все пленники, съехала в сторону, открывая подобие крутого пандуса, уходящего по спирали куда-то в глубины подземелий.

— Только бы не колья! Только бы не колья! — наматывая круги на отшлифованных до зеркальной гладкости камнях, бормотал бедняга Ханс.

Но строители отличались завидной изобретательностью. Туся, на этот раз оказавшаяся в числе последних, сначала услышала крики ребят, потом громкий всплеск и истошный вопль Диего:

— Я не умею плавать!

— Так вставай на ноги! — ободрял друга Амир.

В самом деле, ограниченный монолитными плитами бассейн с явно проточной и пригодной для питья водой оказался глубоким только в центре. Другое дело, что на берегу не ждало ничего, кроме каменного мешка, а ход, который их сюда привел, находился на высоте, превышавшей два человеческих роста. Туся, которая и в этот раз каким-то чудом сберегла факел, светила и так, и эдак, но на испещренной странными символами поверхности так и не удалось обнаружить хоть каких-то указателей.

— Ничего не получается, — виновато глянула на товарищей Наташа. — Пустоты есть, но все проходы, кажется, открываются только с другой стороны.

— Мы в ловушке! — констатировал Ханс, устраиваясь на каменном полу возле одной из стен.

Туся и другие пленники, включая принца с царевной, последовали его примеру.

— А я-то надеялась, что мы выберемся, приведем помощь и освободим остальных, — заплакала самая маленькая и хрупкая из девочек, которую звали Чжан Гуйцзинь. — У меня там остались две сестры: одной одиннадцать, а другой тринадцать.

— А у меня — братишка, — вздохнул Амир.

— А у меня трое братьев и сестренка, — добавил еще кто-то.

Туся почувствовала, как в глазах помимо воли закипают слезы. Она понимала, что ее лимит везения не мог оставаться бесконечным. Она и так слишком часто обманывала костлявую: и в детстве, когда вопреки всему осталась жива, и на Ванкувере, где шансов сгинуть без вести имелось предостаточно. Но чем прогневили судьбу ее спутники, юные храбрецы, которые пытались бороться, а теперь, промокшие и усталые, в скорбном оцепенении сидели возле немых стен. Неужели все зря? Неужто жертва Ленки останется напрасной? Неужели ее никто не услышал, а ее самоубийственное сообщение так и кануло на просторах межсети?

И в этот миг мрак подземелья сменился для нее полуденным светом и походной обстановкой скрытого среди зарослей травы полевого командного пункта. Туся снова смотрела на мир глазами Арсеньева, для которого горизонт сейчас сузился до размеров картинки на одном из голографических мониторов. Камера, явно закрепленная на шлеме кого-то из барсов, фиксировала перемещения пиратов и дикарей, конвоировавших пленников к лабиринту Наги.

В прогалках разноцветной травы мелькали крепко сколоченные звероподобные фигуры обитателей болот, безразличные лица людей Шварценберга, среди которых Туся, помимо самого Саава, Наги и доктора Дриведи, к своему немалому удивлению, приметила Феликса. Потом показались и пленники, вид которых вызывал смутные ассоциации с фильмами по истории Древнего мира. Туся даже увидела себя. Ну и жалкий же она сейчас имела вид.

У Командора, впрочем, один взгляд на картинку, которую он ставил на повтор уже не первый раз, вызывал иные эмоции. Его захлестывала ярость, желание отомстить, при этом глубины сознания пронизывали тревога и страх.

«Если с ней что-то случится, смогу ли я найти себе какое-то оправдание», — услышала Туся его мысль, окрашенную в эмоции, напоминающие ее собственные: ощущение бессилия и желание все изменить.

— Ты все правильно сделал. Ребята должны справиться, а ты нужнее здесь! — словно услышав мысль Арсеньева, у которого, видимо, все сейчас читалось на лице, подошел с увещеваниями капитан Минамото. — Пабло вот-вот взломает защиту, а кроме тебя никто не умеет обращаться с этой адской машиной.

Он указал на другой экран, куда выводилась панорама трюма пиратского корабля: заполненные детьми ряды клеток и работающая установка энергообмена.

— Если Елена Ларина жива и у нее есть шанс, ты должен ее спасти.

— Ну, сколько там еще? — изнывал возле другого монитора Слава.

Туся никогда еще не видела бесшабашного разведчика таким потерянным и несчастным. Завязанный на манер банданы шарф с портретом товарища Че оттенял осунувшееся, почерневшее лицо. Капеэсэс поминутно доставал медальон с изображением Ленки, потом переводил глаза на экран, губы его шевелились: он давал какие-то клятвы.

— Есть! — наконец кивнул товарищам Пабло. — Спасибо Онегину, все коды доступа совпали!

Он глянул на Славку и осекся.

— Пошли, — сорвался с места Командор. — Группа Савенкова готова?

— Мы только вас ждем, — отозвался по громкой связи заслуженный пилот.

— Петрович?

— Уже выступаем.

Барсы действовали очень аккуратно. Пока пираты не заметили взлома системы, Арсеньеву, Славе и Минамото, следовало проникнуть на борт «Нагльфара», спуститься в трюм, бесшумно снять часовых и дать отмашку Петровичу, чтобы начинал штурм периметра и рубки. Савенкову и его бойцам предстояло взять на абордаж «Ласточку», защитное поле и орудия которой тоже полностью контролировал Пабло. Чтобы пираты не вздумали захватить малышей в заложники, оператор сети предусмотрительно заблокировал двери кают.

Вместе с Командором и его спутниками Туся сначала пробиралась в зарослях травы мимо охраны периметра, затем, используя каждое углубление, включая лужи болотной жижи и химикатов, пласталась по земле, подбираясь к люку. Когда Командор и другие бойцы достигли корабля, снова подключился Пабло: создал помехи защитного поля, отвлек часовых в кессонной камере, выманив наружу. Это позволило Арсеньеву, Славе и Минамото проскользнуть у караульных за спиной. Затем замелькали знакомые заплеванные, полутемные коридоры «Нагльфара».

В какой-то момент Туся полностью слилась с сознанием Командора, ощущая, как внимание превращается в предельную концентрацию, когда зрячим становится все тело, в движениях появляется плавность и легкость, а разум отбрасывает прочь все сомнения и страхи. Потом добавилась ярость, которую пришлось гасить.

Нельзя поддаваться эмоциям! Нельзя думать о тех, кого заперли в клетках, чтобы потом отправить в коллоид, об обреченных, находящихся внутри, о той единственной, встречу с которой опять приходится отложить ради помощи другим. Такеши прав. Ребята профессионалы, они справятся, какие бы ловушки не подкинул лабиринт и его чудовищные обитатели. Только бы успели! А пока надо делать свою работу: незаметно подкрасться к часовым и нанести всего один точный удар, чтобы им не хватило времени нажать на спусковой крючок.