— Ну, сделайте же что-нибудь! — не в силах глядеть на безрадостное зрелище, простонала Лика.

Мужчины переглянулись. Ни лук, ни праща, ни оружие надзвездных краев не убивают мгновенно. Даже умирая, князь Ниак успеет увлечь пленницу в пропасть. Ветерок это лучше других понимал. Однако вместо того, чтобы смотреть на свою царевну, он разглядывал какой-то продолговатый предмет, лежавший на камнях, и его лицо все ярче озарял свет надежды.

— Все будет хорошо! — пообещал он Лике, решительно устремляясь вперед.

— Что он собирается делать? — наблюдая за товарищем с бластером наготове, чтобы в случае чего прикрыть, изнывал от нетерпения обычно такой невозмутимый Дикий Кот. — Неужто он примет предложение узурпатора поменять царевну на корабль? Этого ему все равно никто не позволит.

— Он не хуже нас с тобой знает, что договариваться с моим отцом бесполезно! — успокоил спутника Синеглаз, проверив у своего импульсника предохранитель и не забыв бросить взгляд на Лику, которая от волнения едва держалась на ногах. — Надеюсь, этот скромник Арсеньев просто припас на крайний случай туза в рукаве. Или мастерски блефует. Не знаю, как Вы, но я не слышал о запрете посещать гробницу царей во время Праздника Первых побегов.

В самом деле Ветерок, в отличие от остальных, вел себя как человек, который знает, что делает. Достигнув противоположного края моста, он сделал на ладони надрез и знакомым уже жестом приложил ладонь к знаку Поднятой руки.

Когда же узурпатор, уродливый в своем полузверином облике, совсем не сочетающемся с травяной рубахой, и не думая отпускать царевну, устремился в открывшийся проход, Ветерок, вместо того, чтоб ему воспрепятствовать или хотя бы напомнить об обещании, пошел по мосту прочь. Это выглядело так неожиданно и главное настолько не укладывалось ни в какие рамки и представления, что растерялся даже князь Ниак.

— Куда это ты собрался? — прогремел его грубый голос, усиленный устройством связи, которое имел при себе Ветерок.

— Да вот, хочу с того берега поглядеть, как ты собрался добыть амриту, не используя при этом скрижаль.

Он простер правую руку над пропастью и оказалось, что в ладони у него зажата величайшая святыня храма Великого Се.

Только теперь Камень понял, что за предмет так привлек внимание молодого Урагана по пути к мосту. Интересно, каким образом святыня великого Храма оказалась на земле? Обронила ли ее в смятении царевна или выбросил за ненадобностью узурпатор?

— Ты возгордился чистотой и древностью своего происхождения, — назидательно продолжил Ветерок, — возомнил, что дар Небес не имеет над тобой силы, между тем твой младший, всеми вами презираемый сын оказался гораздо умнее, поэтому жрецы Великого Храма или Словорек, с которым он общался во время своих прежних побегов, открыли ему то, что не сочли нужным доверить тебе.

— Ты все это только сейчас придумал! — обиженно проревел узурпатор.

— Давай проверим! — осклабился Ветерок, сделав движение, будто он собирается выбросить древнее сокровище.

— Стой! — дрогнул узурпатор. — Что ты хочешь?!

— Как и прежде. Обменять мою супругу на скрижаль. Только второй раз ты меня уже не обманешь.

— Ну и пожалуйста! — князь Ниак толкнул полуживую от ужаса царевну на мост с такой силой, что та едва не упала. — Если я получу амриту, у меня хватит сил уничтожить и Молнии. Или передать их Альянсу в обмен на новую наемную армию для усмирения бешеных кавуков из Гнезда Ветров.

Ветерок его не слушал. Как только возлюбленная оказалась рядом, он бросил скрижаль узурпатору и, подхватив избранницу на руки с быстротой, которой позавидовал бы прародитель рода Ураганов, помчался прочь по исчезающему вслед за всполохами заката мосту. Когда угас последний луч, и сияющие обломки обрушились в пропасть, Ветерок и Птица оказались на другой стороне, почти упав в объятия друзей и близких.

Не обращая ни на кого внимания, Ураган целовал любимую, словно хотел убедиться, что бесчестные оборотни вару ему вновь не подсунули мираж или обманку. Судя по тому, с каким самозабвенным упоением царевна отвечала на ласку, это была действительно она.

— Птица, сестричка, живая! — даже не пытаясь вытирать слезы, всхлипывала Лика.

В глазах Камня тоже что-то влажно блестело.

— Откуда ты узнал про скрижаль? — оросив слезами и покрыв поцелуями каждый шрам на лице Ветерка, спросила его Птица.

— Ну я же тоже общался с Обглодышем! — зарывшись лицом в ее волосы, улыбнулся Ураган. — Этот парень поразительно осведомлен. Ты специально уронила?

— Я хотела выбросить в пропасть, — голос царевны дрогнул, — но побоялась, что резкое движение привлечет внимание узурпатора, и он заподозрит подвох.

— Жалко, что побоялась! — сокрушенно покачал головой Дикий Кот, вглядываясь в темноту на другой стороне пропасти. — Мы ведь были так близки к победе!

— Насколько я понимаю, амриту надо еще добыть! — позволил себе заметить Камень.

— За этим дело не станет! — хмыкнул Синеглаз. — Отец мечтал об этом всю свою жизнь.

И в этот момент ночное небо полыхнуло ярчайшим заревом. Словно время повернуло вспять, и Владыка Дневного света в неурочный час появился на небосводе. Вот только в роли светоносного божества сейчас выступал гнусный князь Ниак. Именно от его фигуры исходило дивное сияние. Узурпатор не только вернул себе тот облик, который, кроме Синеглаза, из присутствующих видел разве что Камень, он сбросил несколько десятков лет и выглядел едва ли не моложе собственного сына.

— А вот теперь, кажется, пора удирать! И чем скорее, тем лучше. — Не без сожаления оторвавшись от царевны, глянул на противоположную сторону пропасти Ветерок. — Сейчас здесь начнется светопреставление!

Увлекая за собой любимую и показывая путь другим, он нырнул в горную теснину, ведущую к пещере, в которой когда-то располагалось святилище, посвященное духам ветра.

— Проклятье! Я передатчик с камерой уронил! — выругался Дикий Кот.

— Вот и хорошо! Увидим все, что будут происходить, в прямом эфире! — не сбавляя темпа, отозвался Ветерок.

— Иди уж с нами, братишка! Ишь какой асур тут грозный сыскался! — ухмыльнулся Синеглаз, словно домашнего мурлакотама поманив к себе попытавшегося преградить беглецам дорогу рыжего Роу-Су. При этом княжич не забывал прикрывать бежавшую рядом Лику.

Хотя Гарайя была выстроена в незапамятные времена как святилище, в годы восстания поклонников Темных Духов она использовалась в качестве убежища. Потому подземные ходы ее пещер уводили на такую запредельную глубину, что неискушенному путнику, застигнутому непогодой, представлялись лазами в иной мир прямиком в пасть к Трехрогому. Не стало исключением и святилище духов Ветра. Хотя следов хозяина исподнего мира обнаружить не удалось, нижние помещения храма, в одно из которых Ветерок привел царевну и товарищей, обладали не только крепкими стенами и мощными перекрытиями, но и надежно запирались от гнева служителей Тьмы с помощью каменных врат, снабженных мудреными замками.

— Откуда здесь гермозатворы? — потрясенно разглядывая сложный механизм, начал было Дикий Кот.

Ветерок его бесцеремонно оборвал:

— Не задавай глупых вопросов! Лучше помоги.

Им всем пришлось приложить немало усилий, прежде, чем древние врата пришли в движение. И в самое время. Ибо едва створки опустились, не оставив даже маленькой щели, на пещеру обрушился шквал огня!

— Он что, в дракона превратился? — пробормотал Дикий Кот, безуспешно пытаясь установить связь с передатчиком.

— Не совсем. Просто кидается огненными шарами, как один персонаж в игре, которая у меня была в детстве! — со смесью ужаса и восторга пояснил Синеглаз, вслед за Ветерком припадая к окулярам странного обзорного устройства, которым оказалось снабжено убежище. Вестники назвали прибор перископом, и только качали головами, уже даже не спрашивая, откуда очередная обогнавшая время диковинка тут оказалась.

Князь Ниак меж тем вновь сбросил оковы человеческого обличья, на этот раз представ в образе лупоглазого многорукого чудовища с раздвоенным змеиным языком и сильно выступающими вперед клыками. На кончиках скрюченных, как у летающего ящера, пальцев трепетали языки пламени, обращавшиеся в огненные снаряды сокрушительной мощи.