— Ваше высочество! — выдохнула я и смолкла, заметив, каким взглядом он смотрит на Арона. Будто хочет его сжечь.

— Как скажете, ваше высочество, — сдержанным тоном ответил лекарь и опустил руку под испепеляющим взором брата.

А Линни с завистью и досадой «сдулась». Еще бы… На нее никто внимания не обращал. Все хотели потанцевать со мной, когда я сгорала от желания сбежать в свою комнату и там запереться.

— Как насчет следующего танца? — поинтересовался Арон, но не у меня, а у принца, продолжая пристально на него смотреть.

— Следующий тоже мой, — жестким и властным тоном ответил Рензел, что было наглой и возмутительной ложью — я ничего ему не обещала! — Но, к счастью, одиночество вам не светит, — обвел он рукой зал, заострив особое внимание на двух девушках, которые прошли мимо нас и подарила Арону недвусмысленные взгляды. — На балу хватает дам, готовых принять ваше предложение.

Арон оглянулся на них из-за плеча, и те мигом зашептались. А принц схватил меня за руку и потянул в центр зала, где собрались пары в ожидании нового танца.

Я даже одуматься не успела, как мы затерялись среди гостей. И, стоило принцу остановиться — выдернула свое запястье из его пальцев и прошипела:

— Так нельзя!

— Как?

— Грубо и подло!

Принц вздернул черную бровь.

— По отношению к Арону?

— Нет, — потерла я запястье и, сделав шаг к принцу, зашипела: — Ко мне! Мало того, что ложью добились еще одного танца, так еще схватили меня за руку и увели. Даже не пригласили, как подобает! Что теперь моя сестра подумает?

Я сердито отвернулась, а принц вдруг тоже приблизился и произнес:

— Значит, я добился еще одного танца?

— Ваше высочество! — процедила я и снизу вверх грозно на него посмотрела. — Как вам не стыдно?

Принц усмехнулся, после чего плавно и грациозно протянул мне руку и поклонился:

— Стыдно, миледи. Очень стыдно.

Я закатила глаза, не веря ни единому слову, но перебивать не стала.

— Посему прошу простить меня за непреднамеренную грубость и как «подобает» приглашаю вас на танец. Вы вправе отказаться, если пожелаете.

Он заглянул мне в глаза, и в его лице не было ни единого намека на издевку или веселость.

— Нет, ваше высочество, — с гордо поднятой головой я коснулась пальцами его ладони. — Не откажу. Потому что я держу свои обещания и не бросаю слов на ветер. А вы больше никогда так не делайте.

— Да, миледи, — на губах принца расцвела хулиганская улыбка. — Впредь я буду осмотрительнее.

— Хитрее — хотели сказать? — фыркнула я, а принц не стал увиливать:

— И это тоже.

Стоило нам замолчать, как по залу раскатились первые звуки мелодии, в которой я узнала кадриль. Мужчины и женщины радостно воскликнули, начали делиться на группы из четырех пар, постепенно оттесняя нас почти в самый конец зала. Королева тоже решила поучаствовать. Она и Лоррих вместе с первой четверкой возглавили наш ряд. Счастливые папенька с мачехой тоже к ним присоединились. Чуть ближе к нам я с удивлением обнаружила мисс Морэй и сэра Лариса. Рыцаря, кстати, было почти не узнать без доспеха. В черном кафтане с золотой вышивкой, как у Уфа, и без шлема он выглядел совсем иначе! Гораздо моложе. И оказывается, у него были густые темные волосы, собранные в хвост. Если бы не пышные усы, в жизни бы не догадалась, что это он. А потом я перевела взор на четвертую пару, занявшую пустующее напротив нас с принцем место, и внутри меня все похолодело.

У Богини сегодня игривое настроение, раз она решила сделать нашими напарниками в танце Линни и Арона. А мне вдруг стало беспокойно, особенно от того, как братья друг на друга смотрели. Рензел с напряжением, а Арон с легкой задумчивостью и полуулыбкой.

Ой, что же сейчас будет…

Кадриль мне всегда нравилась. Задорный танец со сменой партнера, и сейчас во мне бушевало волнение, но не от предвкушения веселья, а от беспокойства за братьев. Формально Арон таки со мной потанцует, и принц прекрасно это понимал, от того и злился. Только глаза не светились магией. Сдерживался. А вдруг он сорвется? Что тогда?

Рензел плохо контролировал свою силу, мог навредить себе и другим людям. А этого я допустить, ну, никак не могла, поэтому решила быть осторожнее. Вот только… Как можно быть осторожнее в танце?

От звуков первых аккордов мои ладони похолодели — благо перчатки скрывали то, насколько сильно заледенели пальцы. Как полагалось, сначала я присела в реверансе, приветствуя принца, потом других танцующих в своем круге. И после, держа за руку Рензела, устремились навстречу Арону и Линни.

Полетели первые «искры». Случилось первое прикосновение. Всего на миг. Лишь руками, когда мы с Ароном, проходили мимо друг друга. Наши взгляды пересеклись, но я поторопилась отвести взор и вернулась к принцу, точно к своему хозяину. А Рензел закружил меня в танце, от которого дух захватило, сердце ускорило бой, а дыхание замерло на губах.

Мир превратился в размытое пятно, и казалось, если Рензел меня отпустит, я тоже растворюсь в этом пятне — навсегда потеряюсь в красках зала и бликах свечей. Поэтому пальцами впилась в мужское плечо и ощутила, как от плавных, но быстрых движений меня почти вдавило в ладонь принца на моей спине. Но потом поняла: дело не в танце, а в объятиях. Они стали чуть крепче. Чуть теснее. А сам принц чуть ближе. И его взгляд… Когда он смотрел на меня, я чувствовала, как замирает моя душа, точно пташка перед взором грозного хищника. Но пленил мою душу далеко не страх, а что-то другое… Что-то гораздо могущественнее.

Объятия принца разомкнулись, я выдохнула, и мы вновь пересеклись с Линни и Ароном. А когда лекарь коснулся моей руки, я вдруг почувствовала, как оказалась между льдом и огнем и окончательно запуталась. Уже не понимала, что обжигает сильнее: жар или холод. И невольно позавидовала Линни, которая беззаботно порхала, точно бабочка и получала наслаждение от танца.

Она почти не спускала восторженных глаз с Арона, а тот не показывал виду, будто увлечен кем-то, кроме нее. Но стоило нам пересечься — я сразу ловила на себе его взор и чувствовала, как вспыхиваю, а внутри все переворачивается от его улыбки.

Я невольно затаила дыхание, когда мы опять сменились, и теперь Арон закружил меня в долгом и тесном вальсе. Аромат лекаря, похожий на запах весны, цветов и ветра, вскружил голову. Он манил, умолял прильнуть ближе и вдохнуть глубже. Спрятаться в объятиях и забыть обо всем.

Ладонь Арона шевельнулась на моей спине и скользнула чуть ниже, оставив нагретый след от прикосновения, который быстро остудил ветерок. А я прерывисто вдохнула, осознав, что впервые оказалась к Арону настолько близко.

— Ирис и колокольчики, — привел в чувство его бархатный голос. — Прекрасный выбор, миледи.

— Это… Это подарок, — выдохнула я, вспомнив, что не воспользовалась его духами, чем наверняка расстроила.

— Его высочества? — улыбнулся лекарь, а я вспыхнула и зачем-то солгала:

— Нет. Ее величества.

Стало стыдно и совестно за свой обман, и не знаю перед кем больше — перед принцем или Ароном. И чтобы лекарь не заметил моего смятения, поторопилась отвести взгляд, а когда перестала ощущать на себе его прикосновения — немного успокоилась. Но не успела перевести дух, как меня поймали руки принца.

— Что сказал Арон? — настойчиво поинтересовался он.

А я, все еще мучаясь от стыда, произнесла:

— Ничего.

И задрожала, стоило Рензелу притянуть меня ближе, а его горячему дыханию скользнуло по щекам:

— Не нужно лгать, миледи, вы покраснели. Что он сказал?

По телу пробежались мурашки, а взор принца пронзил насквозь, явно давая понять, что солгать не получится.

— Не зная вас, — выдавила я, — подумала бы, что вы ревнуете.

Объятия принца мигом ослабли.

— Ревность — удел слабых, миледи, — высокомерно заметил он. — Я же проявил любопытство. Или ваша беседа не для моих ушей?