— Пропущенный обед я велю принести вам в покои.

— Благодарю, но не стоит.

— Это приказ его высочества, леди Цессара.

Вот и всё. Это приказ его высочества. Моё мнение никого не интересовало.

— И они, — кивнула я на охранников, — тоже приказ его высочества?

— Да, леди Цессара. Его высочество заинтересован в вашей безопасности, поэтому приставил к вам личную охрану.

«В безопасности ли?», — поджала губы я.

Повисло молчание, и в тишине замка я отчётливо услышала сопение мужчины справа, чей раздутый красный нос не помещался под наносником шлема. Да ему к лекарю надо, а не меня охранять!

— Что ещё приказал его высочество?

— Предоставить вам всё необходимое и сопроводить к ужину, — отозвался дворецкий, а я еще сильнее нахмурилась.

И прежде, чем войти в комнату на всякий случай поинтересовалась:

— Если я сейчас зайду — потом выйду?

Тишина. Никто из стражников даже не посмотрел в мою сторону. Как стояли они — две неприступные скалы, так и стояли, ни разу не шелохнувшись. Только один тихонько шмыгнул носом в унисон раскату грома. Тоже мне конспиратор…

— Конечно, выйдите, — ответил вместо стражников дворецкий. — Вы не узница его высочества, леди Цессара, а его дорогая невеста.

«Дорогая невеста», — мысленно передразнила я, еле сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. Так смешно это прозвучало.

— Рада это слышать.

— Но я бы не советовал вам гулять по замку в одиночку. Особенно в сумерках, –заметил Арвел, открывая дверь в мои покои. — Вы можете потеряться, испугаться, оступиться…

«Или погибнуть», — мысленно добавила я, пока дворецкий продолжал:

— Нам бы очень не хотелось, чтобы вы случайно пострадали.

— Спасибо за заботу, мистер Арвел, — поблагодарила я, уловив его тонкий намёк, и направилась в свои покои, но дворецкий вновь меня окликнул:

— Леди Цессара.

Я обернулась и вопросительно на него посмотрела.

— Слуги уже принесли тёплую воду и всё необходимое. И как только ваша служанка поможет вам помыться и расположиться для отдыха, позвольте её забрать, — серые глаза дворецкого сверкнули вместе с молнией за окном. — Хочу поскорее объяснить ей местные порядки.

Марька сжалась от страха, точно напуганный котёнок, и украдкой глянула сначала на меня, потом на дворецкого и зачем-то на стражников, будто они могли повлиять на Арвела и его намерения.

— Позволяю, — нехотя согласилась я, мысленно посочувствовав служанке.

Похоже, не только мне одной туго придётся в замке.

— В таком случае я подожду её здесь, — вновь согнулся в низком поклоне Арвел. — В коридоре.

И улыбнулся. Хотелось верить, что именно улыбнулся, и померещившаяся мне зловещая ухмылка всего лишь моя фантазия вместе с игрой теней замка. Тяжело сглотнув, я кинула и, заходя в покои вместе с побледневшей Марькой, подумала: «Помоги нам Богиня… Куда мы попали?»

Дождь лил так, будто у Богини отобрали любимую игрушку, и она не желала успокаиваться. Плакала и плакала крупными каплями, которые разбивались о стёкла, каменные стены замка, дорожки сада и щёлкали по листьям. Ветер выл низким голосом и нещадно трепал ветки деревьев, а я сидела возле окна и старалась не думать о плохом.

Марька уже как час меня покинула, и без неё я не находила себе места. Всё бродила и бродила с подсвечником в руках. Заглядывала то тут, то там и дивилась, какие роскошные покои выделил мне принц. В моём родном доме ни одна комната не могла похвастать подобным простором и убранством, даже опочивальня папеньки. А он любил удобства и красоту.

Я с интересом изучила каждый уголок, только в ванную комнату не стала заглядывать, уже успела на неё насмотреться, когда Марька смывала с меня лошадиный запах. Особенно я оценила полочку с маслами, разнообразие которых было таким — глаза разбегались!

Постояла возле огромного окна, где открывалась взору ярость грозового неба, и обошла огромную кровать с балдахином из небесно-голубого тюля. Погладила пальчиками столик из красного дерева, где уже остыл мой обед: воздушный мятый картофель с подливой, румяная говяжья вырезка, маленькие порции трёх разных салатов и чай с печеньем. Посмотрелась в большое зеркало. И подошла к узкому шкафчику в углу комнаты, к которому меня тянуло больше всего, но я решила оставить его напоследок.

Литература — моя страсть. Вдохнув аромат полевых цветов, что стояли в пузатой вазе на полке, я с наслаждением провела пальцем по твёрдым корешкам книг. Хотела взять одну из них, чтобы немного отвлечься, пока не пришло время ужина, но остановилась, когда свет огонька свечи выхватил за вазой тёмный выступ, присыпанный опавшими лепестками цветов. Словно там что-то спрятали.

Осторожно сдвинув вазу и запустив руку в густую тень, я вытащила на свет потрёпанную временем книгу. Она оказалась очень старой — почти рассыпалась в руках, поэтому я старалась быть с ней осторожной, пока несла к столу. А когда села в мягкое кресло возле стола из красного дерева — с интересом осмотрела находку.

Увы, книга была сильно испорчена. Страницы пожелтели, кое-где не хватало листов, а буквы стёрлись и почти не читались, но мне хватило первых строк, чтобы узнать — это история о Боге Солнца и Богине Луны.

В детстве нянечка часто её рассказывала, но судя по толщине найденной книги — многое упускала. Поэтому я с нетерпением открыла первую страницу и принялась читать. Всё равно заняться нечем.

Начало было мне знакомым: Бог Солнца создал цветы, траву, деревья и мужчину, а Богиня Луны, увидев, как страдает всё живое под его палящими лучами, подарила миру воду, небо, ветер, а мужчине — женщину.

На следующий день Бог Солнца увидел, что кто-то изменил его мир. Пропали иссушенные равнины, а лёгкие облака кружили перед его ясным взором, мешая рассмотреть творение. И сколько бы Бог Солнца ни пытался их разогнать — небеса всё сильнее и сильнее затягивались белой пеленой, и тогда Светило впал в ярость.

Он попытался испепелить облака, а с ними и старый, испорченный мир, чтобы воссоздать его вновь, но от рек, озёр, морей поднялись тёмные тучи и защитили всё живое. Ночью же вода вернулась на землю росой и дождём. А днём всё повторилось.

И чем усерднее Бог Солнца пытался сжечь неугодный ему мир, тем больше воды испарялось. Но за ночь она не успевала вся опасть на землю, и вскоре небеса затянуло тяжёлое беспросветное полотно. Мир надолго скрылся от взора Солнца и Луны. Тогда же Бог и Богиня впервые встретились.

Богиня призвала Бога одуматься — он создал прекрасную часть мира, но одинокую. Одинокую, как он сам… Ведь земле нужно небо. Растениям — вода. Мужчине — женщина.

«Посмотри! — воскликнула Богиня. — Посмотри, как твой мир счастлив!»

Она разом обрушила облака дождём, и случилась в мире первая гроза. Небеса очистились, но Бог Солнца даже не взглянул на землю. Он смотрел только на неё — Богиню, ибо понял, что ему не хватало. Понял, почему он создал этот мир. И почему разозлился.

Бог был одинок, но теперь он нашёл ту, кто сможет развеять его тяжёлое и бесконечное одиночество. Нашёл свою женщину. И влюбился. Тогда Бог Солнца пал на колено перед своей Богиней и взмолился разделить с ним бремя вечности. А она согласилась, потому что сама давно за ним наблюдала и была восхищена его красотой, мощью и тёплом. Но Богиня взяла обещание с Бога, что больше он не будет пытаться разрушить созданный мир, и к следующей встрече люди станут любить светило больше, чем холодный блеск луны. Лишь тогда он получит то, чего так сильно желает. И Бог сдержал своё слово. А Богиня подарила ему счастье.

Я осторожно перевернула хрупкую страничку и под вспышку молнии прочла самую яркую в книге строчку: «И родился у Богини сын».

Да, и родился сын.

Любовь Бога и Богини оказалась прекрасной и печальной. Ради существования мира они редко виделись, и ещё реже касались друг друга. Иначе их страсть порождала бури, беспокоила моря и океаны. Земля страдала от разрушений и хаоса. Но время не погасило пыла влюблённых, ведь что такое десятки или сотни лет в сравнении с вечностью — лишь миг. И крепкая любовь принесла свой плод — дитя. Дитя, рождённое в день, когда над миром зажглось огненное кольцо.