– Вся Стража сейчас здесь, и дворцовая, и городская? – спросила она.

– Что вы, Ваше Величество, – покачала головой та. – Далеко не вся…

«Хотя и большая ее часть», – добавлять это вслух графиня, конечно же, не стала.

– Ну что ж… – протянув руку, девочка двумя пальцами ухватила за голенище валявшийся на траве сапог. – Можете считать, что вашу помадную конфету я взяла. Спасибо, было очень… вкусно, – правый сапог занял положенное ему место на ноге, и юная королева потянулась за левым. – Правда вкусно. Но много сладкого – вредно, не так ли?

– Всегда к услугам Вашего Величества, – поклонилась Александра.

– И знаете еще что, – подтянув ноги, девочка ловко поднялась. – Называйте меня, пожалуйста, Сашей. Не публично – я понимаю важность этикета и всех этих формальностей. Наедине. Хорошо? – спросила она, шагнув к графине и заглядывая ей прямо в глаза.

– Как будет уг… Хорошо, Саша, – не слишком уверенно проговорила Александра.

– Вот так, да, – довольно улыбнулась девочка. – А теперь пойдемте к экипажу, а Стража и гвардия, – она коротко посмотрела вверх, на «седла», затем перевела взгляд на белые плащи и трепещущие на ветру плюмажи стражников, – пусть займутся своими основными делами. Ведь мы же еще не до конца навели в нашем Королевстве порядок, не так ли?

– Так, Ва… Так, Саша. Не до конца.

– Ну так и не будем терять времени. Пойдемте.

И они пошли к карете.

В сопровождении шести охранников – не то телохранителей, не то конвоиров, а вероятнее всего, и то и другое вместе, – внешне почти не отличимых друг от друга, представиться не потрудившихся, каждый в ранге «крыла» (про себя он так и называл их с невеселой иронией: «мои крылья», иногда еще добавляя: «подрезанные») Эдуард, так же как его спутники, одетый в унылую серую униформу драконьей крови, шагал по длинному тоннелю-переходнику – «пуповине», соединяющей Гнездо с новорожденным Драконом. За три с половиной года, что он носил Владычье кольцо, Великий герцог Ан – Совет «глав» не признавал за ним этот титул, некогда принадлежавший его предшественнице, леди Елене, поэтому, в пику им, Эдуард предпочитал, и к месту, и не к месту, пользоваться именно им, – проделал этот путь сорок три раза, сегодня – в сорок четвертый. Когда через несколько минут он возложит ладонь на холодное драконье сердце, «пуповина» оборвется, и новый трехглавый Владыка свободно воспарит среди звезд. А он, Эдуард, возвратится в Гнездо – в свою тюрьму – просторную, комфортную, но оттого не менее постылую.

Ход резко расширился, словно надувшись пузырем, затем снова сузился, и процессия вышла на нижнюю палубу юного Дракона. Стерильный – ни единой пылинки! – коридор сверкал оргстеклом, сталью и хромом. Ступить в него ногой в парадном сером ботинке казалось едва ли не кощунством… Криво усмехнувшись, Эдуард сплюнул на пол. Охранники вздрогнули – с ними всегда так случалось в этот момент, особенно с теми, кто шел с ним «пуповиной» впервые, – но не проронили ни слова. Крылья говорить не умеют. Вечером «глава» Роман или, что вероятнее, кто-то из его заместителей, конечно же, выскажет Эдуарду свое неодобрение – заранее зная, что услышит в ответ. Это уже было своего рода игрой – с нелепыми правилами, легко нарушавшимися в мелочах, но строго соблюдавшимися в главном. Игрой, которую невозможно прекратить и в которой ему никогда не победить.

В стене справа с тихим шорохом раскрылись ворота – словно бархатная занавесь отдернулась: это был служебный коридор, ведущий к внешнему шлюзу, и, как видно, снаружи к нему только что пристыковалась грузовая баржа Торговой Гильдии, доставившая на борт провизию для будущего экипажа. Безучастно пройдя мимо, Эдуард принялся подниматься по крутому металлическому трапу. Трое охранников шли впереди, трое – позади.

Затратив на подъем добрую минуту, процессия добралась наконец до навигационного мостика. Здесь Эдуарда уже ждали: «глава» Роман собственной персоной, еще один член Совета, «глава» Ремус, и двадцать три человека в неизменной серой униформе, но без знаков различия – троим из них предстояло сегодня стать «главами», остальным – «крыльями» нового Владыки.

Охранники рассредоточились, встав полукругом, и Эдуард неспешно выступил вперед. Двадцать три пары глаз воззрились на него с надеждой и страхом: экипаж, конечно же, изнывал от нетерпения узнать, кто из них через несколько минут окажется «главой», а кто так и останется коротать век простым «крылом» – вернее всего, уже навсегда. На самом деле, от Эдуарда здесь мало что зависело: очередность подхода драконьей крови к «сердцу» определял лично «глава» Роман, и за все время лишь дважды кто-то из первой тройки не получил на палец заветное кольцо. По странному совпадению оба инцидента произошли на Драконах женского рода. По какой причине те Владыки – или, быть может, само Гнездо? – отвергли соискателей, Эдуард понятия не имел. Не мог он и никак повлиять на процедуру отбора – разве что вовсе воспротивиться передаче Владыки новым хозяевам (или, наоборот, рабов новому господину?), но это уже было бы покушением на основы. А основы – они на то и основы, что покушаться на них чревато.

Пройдя мимо пожирающего его жадными (или жалкими?) взорами строя, Эдуард встал справа от «главы» Ремуса, возле выступающей из стены стеклянной рубиновой полусферы – того самого «драконьего сердца». Поверхность его лишь издали казалась гладкой, но вблизи на ней были заметны бесчисленные крошечные грани – как знал он по опыту, чрезвычайно острые. Лишь трижды за все годы ему удалось провести процедуру пробуждения Владыки, не поранив руку. Первое время он даже думал, что пролитая Хранителем кровь – обязательная часть процедуры, пока однажды вопреки обыкновению ладонь по случайности осталась невредима, и тем не менее кольца обрели своих носителей, «пуповина» лопнула и Дракон благополучно оставил Гнездо.

– Приступайте, Хранитель, – коротко бросил «глава» Роман. Председатель Совета редко бывал многословен в присутствии Эдуарда.

Кивнув, он поднял правую руку и аккуратно коснулся пальцами центра рубинового «сердца». Несколько секунд ничего не происходило, затем по стеклу от места прикосновения во все стороны пробежали тонкие белые молнии, загнувшись, закрутились спиралью вокруг ладони Эдуарда – и погасли. Откуда-то издали донесся грохот – это рвалась, салютуя свободе, драконья «пуповина». Серый строй, надо отдать ему должное, не издал ни звука.

Палец кольнуло – один, средний, но сразу в двух местах, в подушечку и у самого основания – что ж, и на этот раз отделаться бескровно не удалось.

– Тит! – подозвал тем временем «глава» Роман одного из «серых» по имени.

Крайний в ряду драконьей крови – пожалуй, самый старший возрастом из нового экипажа, Эдуард дал бы ему лет пятьдесят, не меньше, – явно ждавший этого приглашения, тут же сделал шаг вперед.

– Вручите свою судьбу вашему новому Владыке, – распорядился Роман.

Провожаемый взглядами товарищей, которые, не иди речь о драконьей крови, Эдуард бы, пожалуй, назвал завистливыми, названный Титом приблизился к «сердцу» и, протянув руку – левую, – вложил ее в черную нишу под ним, погрузив внутрь почти по локоть. В последний момент шуйца его дрогнула, выдав тщательно скрываемое волнение, но заметить это помимо Эдуарда мог разве что «глава» Ремус.

По «сердцу» вновь пробежали молнии, на этот раз от краев к ладони Хранителя, и Тит не сдержал возгласа, тут же, впрочем, смущенно подавленного. В следующий миг драконья кровь выдернул руку из ниши – на безымянном пальце – побелевшем, так всегда случалось, – серебрился ободок Владычьего кольца.

– Мощь Владыки с вами, «глава» Тит, – торжественно провозгласил Роман и, повернувшись к строю, пригласил следующего кандидата: – Студий!

Новоиспеченный «глава» Тит занял место рядом с Председателем, а возле «сердца» его уже сменил названный Студием. Сюрприза не произошло: свое кольцо он благополучно получил так же, как третий вызванный Романом соискатель – некий Фостус. Не остался без заслуженной награды и Эдуард, неловко пошевелившийся и заработавший новую ранку, на этот раз более глубокую – кровь тонкой струйкой побежала из-под ладони по стеклу «сердца», причудливо петляя между гранями, впрочем, почти незаметная красная на красном.