Но я не позволила ему договорить. Поймала его лицо ладонями и улыбнулась:

— Не обещайте. Докажите.

Я задрожала, когда его рука скользнула по ноге выше. Губы принца дрогнули в улыбке, и он дернул завязки на плате, отчего я немного удивленно ахнула. Не менее удивленно проводила взглядом свое платье, когда Рензел от него избавился. И сделал это так ловко, что ни одна королевская служанка не сравнилась бы с его мастерством! Миг и я почувствовала, как наши обнаженные тела соприкоснулись, и теперь не знала, от чего сгорала сильнее от стыда или страсти, что буквально меня испепеляла.

Я зажмурилась и закусила губу, когда поцелуи принца спустились ниже, обжигая нежную кожу груди. И этот пульс… От малейшего прикосновения Рензела пульс магии отдавался в моем теле, точно тяжелые удары сердца, и разбредался с кровью сладостной негой. А стоило в одну из магических волн Рензелу коснуться самой чувствительной точки, о которой я даже не подозревала, как я не удержалась и воскликнула.

Принц тихо зарычал, когда мои пальцы впились в его плечи, а я то молила Рензела остановиться и без конца повторяла «нет», то словно со стороны слышала свой жалобный голос, который раз за разом произносил предательское «да». И чем больше в теле росло напряжение, тем чаще я соглашалась на все, лишь бы Рензел не останавливался. А когда неведомое ощущение начало накатывать малыми волнами, угрожая вот-вот накрыть с головой и обещая что-то сильное и необыкновенное, как принц убрал руку, а мой возмущенный стон заглушил страстным поцелуем. В тот же миг тело пронзила короткая боль. Она возникла неожиданно, но ее быстро стерла волна магии.

— Это исцелить мне по силам, — лукаво улыбнулся принц, а я охнула, когда поняла, что мы стали одним целым. Его пульс, вместе с толчками магии в груди показались настоящей пыткой, такой мучительной и в то же время сладкой.

Рензел поймал мою ладонь и, прижав ее к покрывалу, переплел наши пальцы. Свет его татуировки, белыми лозами скользнул на мою руку, словно навсегда нас связывал. Добрался до синего рисунка на моем плече и зажег его магическим огнем.

Раздался гром, и под его раскат я воскликнула. Выгнулась навстречу принцу, полностью его принимая. И окончательно теряя разум от силы, что пронзила меня, расцвела во мне и растеклась жгучим соком по венам.

Я выпала из настоящего мира и отдалась омуту, захватившего меня с головой. Отдалась рукам Рензела, его ласкам. Забыла обо всем и просто упивалась близостью с тем, с кем больше не хочу расставаться. Никогда. Потому что отныне он — мой. Мой единственный мир.

— Рен… — простонала я, чувствуя, как сила магии повторяет наш одинаковый пульс.

Думала — это все. Случилось то, что недавно обещали мне прикосновения пальцев принца, но я еще никогда так не заблуждалась. И чем быстрее Рензел двигался… Чем плотнее сплетались наши объятия! Тем сильнее росло мое напряжение.

Каждая мышца натянулась, точно тетива лука, и я с силой сжала руку Рензела, а он стиснул мою в ответ. Покрывало затрещало под моими пальцами. Я часто задышала, но так и не могла насытиться воздухом, пока тело не сотрясла первая волна наслаждения. Я затаила дыхание, впитывая это ощущение, и приготовилась к новому. А принц зарычал, подхватил меня за талию, словно бы прочитав мои мысли, и перестал быть нежным. Буквально столкнул меня в волны удовольствия, что разом накатили, смывая все преграды. Все страхи и сомнения.

В небе замелькали молнии, ветер усилился, а я выкрикнула имя принца. Выгнулась, полностью перед ним раскрываясь, готовая рассыпаться искрами, как пламя на его ладони.

— Цесса… — тяжело и хрипло выдохнул Рензел, когда я обмякла в его руках и почувствовала, как по щеке скатилась слеза счастья.

Губы принца медленно скользнули по моей щеке, ключице и к мокрому от пота животу. А потом он встретился со мной пылающим взглядом и коварно улыбнулся:

— Я слишком долго ждал, Цесса, — повторил он опасным голосом и вынудил меня сесть, обхватить его ногами. — Слишком долго.

Его руки крепко меня стиснули, немного приподняли и… Ох, Богиня! Неужели это не все?

Буря стихла. Облака почти рассеялись. Воздух насытился ароматом грозы и цветов, распустившихся в тени непогоды без дождя. А я лежала на груди принца, укрытая собственным же платьем, и водила пальцем по узору его татуировки. Нити терний пропали, теперь они просто увивали рисунок месяца на груди, в точности так же, как у меня.

— Что это за место? — обвела я взором поляну, а принц поймал мою ладонь и погладил большим пальцем ее тыльную сторону.

— Здесь Фреджел учил меня контролировать магию, — произнес он. — А когда он погиб, его место занял Арон.

Рензел усмехнулся.

— Из-за страха его ранить, я впервые смог зачаровать что-то из вещей для его защиты.

— Мантию, — догадалась я, припомнив одежду лекаря, которая сгорела в синем огне, когда тот меня спас. И даже здесь, получается, пусть косвенно, но вмешался принц.

— На тот момент только рубаху, — криво улыбнулся он. — Мантию уже потом.

— А лекарство, которое готовил вам Арон? Зачем оно?

Принц приподнял голову и с прищуром на меня посмотрел:

— Сейчас тот самый удачный момент, чтобы меня расспрашивать? — поинтересовался он.

— Самый удачный, — сладко улыбнулась я. — Лучше и не подыскать.

Он ухмыльнулся и опять расслабленно опустился на покрывало.

— Магия Арона сильна днем. Моя — ночью, потому что принадлежит луне. Раньше эти две силы были заключены в первом наследнике, поэтому подавляли недостатки друг друга. А когда их разделили, контролировать их стало сложно.

— Нарушился баланс, — догадалась я.

— Именно. Стоило приблизиться сумеркам, а особенно в ночь полнолуния, я часто терял контроль над силой. И если проблемой Арона было притяжение людей, то я мог уничтожить все, кто был со мной рядом. Но постоянно хранить магию внутри себя я тоже не мог, поэтому мы с Ароном приходили ночами на эту поляну, чтобы я мог ее высвободить и от нее же не погибнуть. А днями мы отсыпались. Но потом Арон заметил: если я устаю — магия тоже теряет свою силу и больше не рвется наружу. Это лекарство — сильное снотворное. Усыпить оно меня не могло, но благодаря ему я постоянно чувствовал усталость, и моя магия ослабевала. Так мне удавалось проще ее контролировать.

Я с грустью посмотрела на принца.

— И вы ради меня отказались от лекарства? — стиснула его ладонь.

Все это время он терпел постоянную усталость, а когда я принесла ему лекарство — он просто его вылил. Пошел ради меня на такой риск, чтобы больше ничего его не сдерживало, и он мог меня защитить. Глаза защипало от сдерживаемых слез.

— Когда я осваивал один уровень магии, Арон уменьшал дозу снотворного, позволяя мне постепенно брать под контроль все больше силы. И когда я отказался от лекарства, — опять обратил на меня пронзительный взор Рензел, — я был почти уверен, что справлюсь.

— Почти, — съязвила я и шмыгнула носом, а принц тихо рассмеялся и крепче меня обнял.

— Справился же, — он щелкнул меня по носу, отчего я недовольно насупилась. — А с вами мне вернулась часть утраченного солнца.

Он опустил ладонь себе на живот, а я провела пальцем по ее сбитым костяшкам, которые почти зажили. Сердце кольнула совесть.

— Почему вы сразу не рассказали? Я же думала…

Осеклась, почувствовав ком в горле, а принц вновь переплел наши пальцы и усмехнулся:

— А что я должен был сказать? — он заглянул мне в лицо и изобразил себя же: — «Миледи, я так разозлился, что подрался со стеной?»

Я насмешливо фыркнула, теперь понимая, откуда в моих старых покоях появилась вмятина на стене и что за грохот сотряс ночью гостевое крыло.

— Вы бы посчитали меня идиотом, — закончил принц.

— Возможно.