«Следующий?» — мысленно хмыкнула я и стиснула в кулаке красный шарик. Он так сказал, будто точно знает, что проиграет. И если это так, тогда почему он продолжает настаивать на игре? Что именно Рензел добивается? Или он попросту надо мной издевается?

Я не знаю. Но обязательно это выясню.

Сосредоточенный на мячике принц поинтересовался:

— Почему вы не доверяете мне, леди Цессара?

Мы уже оба коснулись колышка противника и двигались в обратном направлении. В этот раз игра стала чуть напряженнее. Рензел вел себя сдержанней и реже промахивался, но я все равно оставалась на шаг впереди.

— Этот вопрос риторический, ваше высочество?

— Отнюдь. Я жду ответа.

— Боюсь, он слишком очевиден, и вы знаете главную причину. Или хотите вывести меня на очередную откровенную беседу?

Раздался удар молоточка, и мячик Рензела остановился возле скрещенных ворот «мышеловки». Довольно хмыкнув, он уступил мне место для игры и произнес:

— Хочу знать, каким именно слухам вы верите.

Так вот в чем дело — принц выясняет, что мне известно о его предыдущих невестах. Ну, хорошо. Пусть знает. Слухи — это не секрет, их можно не скрывать. Я хмуро посмотрела на черный мячик Рензела, что был недалеко от моего и произнесла:

— Люди о многом говорят, ваше высочество. Порой придумывают небылицы, будто вы скармливаете невест Хелгару — владыке пустошей, чтобы он не нападал на наши земли.

— И вы верите этим бредням? — удивился он.

— Отнюдь, — я отмерила молотком расстояние между нашими шариками. — Этим бредням я не верю.

Это была правда. Еще до прибытия в замок я считала многие слухи бреднями, особенно этот, который какое-то время так любила мусолить моя сестра Линни. И как выяснилось — не зря.

Дело в том, что семья Тайсов давно не показывала свою силу, поэтому некоторые из людей верят, будто никакой силы нет. Кто-то даже пускает молву, что Тайсы вовсе не потомки богов, а крупные аферисты, но я воочию видела магию Рензела и сомневаться в его родстве с богами не приходилось. И смысл ему с такой силой скармливать Хелгару или его драконам своих невест? Он и так способен защитить королевство. Однако боль остается болью — вопрос с невестами актуальности не потерял.

— Что бы люди ни говорили, ваше высочество, — я забрала с земли свой молоточек, — я верю лишь одному: восемь невест бесследно исчезли или погибли.

— Так исчезли или погибли?

— Мисс Натэль — помните ее? — я встретилась взглядами с принцем. — Дочь…

— Графа Шарск, — закончил он, а в его глазах опять растекся туман. — Я помню всех, леди Цессара.

У меня по спине пробежал холодок, но виду, будто я испугалась, не подала и продолжила:

— Я терпеть не могла Натэль. Заносчивая девица со смазливым личиком и вздорным характером. Она была вашей третьей невестой. И так еще этому обрадовалась, мол, сама судьба сгубила предыдущих претенденток, чтобы она могла стать сначала принцессой, а потом королевой, — я горько усмехнулась. — И где она сейчас?

Принц собирался ответить, но я его опередила:

— Ее сгубила красная чума — так вы сказали семье Шарск. А чтобы зараза не перекинулась на остальных членов семьи и других жителей, вы не позволили родным попрощаться с девушкой. И семья Шарск оплакивала свою погибшую дочь у стен вашего замка. Несомненно, защитить народ от красной чумы — дело благородное, но вот в чем проблема…

Я на миг замолчала, а принц тягучим голосом поинтересовался:

— И в чем, леди Цессара?

— Что такое красная чума для вашего лекаря? Его снадобья спасли в прошлом году тысячи жизней, и вдруг в замке под его надзором гибнет не абы кто, а невеста будущего короля.

— Не все болезни можно излечить.

— Зато болезнью можно оправдать почти любую смерть.

Принц опустил взгляд на молоток и покрутил его в руке:

— Люди не знают покоя даже в мире, где нет голода, войны и разрушающей стихии. Такова человеческая натура — искать беду. И вы заметили, леди Цессара, как оживляется публика, когда находит эту самую беду?

Я промолчала. Интересно, к чему Рензел ведет?

— Дай им один повод — они пустят слухи. Дай другой — они сожгут город. Третий — начнут убивать. Люди — самая страшная стихия, и ее последствия зависят лишь от того, что мы им «скормим».

— Интересное оправдание, ваше высочество, но не тогда, когда восемь женщин бесследно исчезли.

Рензел вскинул темную бровь и неожиданно поинтересовался:

— Вы уверены, что их было восемь?

Я посмотрела на него исподлобья:

— Хотите сказать, что невест больше? Или вы уже меня посчитали?

— Что вы, леди Цессара. Ваша жизнь и здоровье для меня очень важны. Поэтому я делаю все, чтобы вас уберечь, но вы отказываетесь слушаться.

— «Подчиняться» вы хотели сказать?

— Отнюдь, — улыбнулся принц. — Я сказал именно то, что хотел.

— Чтобы я вас слушалась, — одарила я принца хмурым взглядом. — Я должна вам верить.

— Но вы не верите, потому что я жених самой смерти? Да, леди Цессара?

Я усмехнулась. Интересно, это он мне припомнил вчерашнее или прозвище уже давно дошло до королевских ушей?

— Вы постоянно говорите о защите, и, наверное, я глупо выгляжу в ваших глазах, когда отказываюсь ее принимать.

— Вы не глупы, — возразил Рензел, чем немного удивил. — В этом я уверен, но понять вас я тоже не могу.

— В таком случае я постараюсь вам объяснить, — я еще раз посмотрела на черный мячик Рензела и произнесла: — «Рокировка», ваше высочество.

Принц повел плечом, давая мне понять, что ему нечего возразить. А я подобрала свой мячик, положила его рядом с шариком Рензела и придавила ногой.

— Знаете ли вы… — заметила я, метясь молоточком для крокетного удара из-под ноги. — Почему вас прозвали женихом смерти?

И сразу опередила с ответом:

— Нет, дело не просто в гибели или исчезновении восьмерых невест.

Я затаила дыхание. Замахнулась и ударила обратной стороной молоточка по своему мячу, который со звоном выбил шар Рензела, и тот улетел прямо на черный колышек. Принц удивительно спокойно проследил за тем, как я лишила его всех шансов на выигрыш. Теперь ему предстояло начать игру с самого начала, а мне осталось пройти трое воротец.

— Дело в том, ваше высочество, что слухи не рождаются на пустом месте, — я облокотилась о древко молоточка и заглянула в поддернутые мглой глаза принца. — Есть люди, которые считают, будто вы нездоровы душой и губите невест, а чтобы никто не узнал правды — прячете тела от родственников.

Рензел заиграл желваками, но голос его прозвучал на удивление спокойно:

— И вы верите этим слухам, леди Цессара?

— Я не знаю кому и чему верить, ваше высочество. Мне довелось многое услышать и не только за стенами замка, а еще многое увидеть, — я проследила взглядом за бледно-голубым язычком пламени, что промелькнул на правой руке принца и мгновенно погас. — Поэтому я просто делаю свои выводы.

За отличный крокетный удар мне полагалось два хода, и я легко их выполнила, когда перестала пытать пристальным взглядом принца. Даже слишком легко. Будучи спокойной, у меня никогда не была рука столь твердой, а тут… Когда сердце готово было вот-вот выпрыгнуть из груди, вдруг появилась поразительная уверенность. За два хода я миновала крайние воротца и остановилась напротив последних.

— Не вижу смысла продолжать игру, — сдержанно произнес принц. — Этот раунд ваш, леди Цессара. Говорите второе желание.

— Что ж, ваше высочество. Умение признать поражение — тоже победа. Над собой, — я выпрямилась и с улыбкой на него посмотрела. — И хочу с вами согласиться: мое здоровье и моя жизнь очень важны не только вам.

Черная бровь принца дрогнула, но не более. Что-что, а выдержке Рензела можно позавидовать.

— Однако у меня нет доверия не только к будущему королю, но и к его преданной страже. Вряд ли кто-нибудь из них пойдет наперекор правителю, да еще могущественному магу. Вам кажется это логичным?