— Миледи… — произнес Рензел и запнулся.

Его плечи напряглись, приподнялись в глубоком вдохе и тут же поникли, когда он не решился договорить свою мысль. Принц тряхнул головой и, опустив взор, усмехнулся, а в уголках его глаз появились лучики-морщинки. Тонкие и добрые, которых я еще никогда у него не видела.

— Д-да? — заикаясь, выдавила я, не дождавшись продолжения, а Рензел с печальной ухмылкой опять на меня посмотрел и потянулся ко мне правой рукой, которая все еще оставалась бледной и скованной холодом.

Уже почти рядом с моим лицом от нее пошел пар. Послышалось шипение, и когда принц провел пальцем по моей щеке, его прикосновение было… живым. Теплым. И… ошеломительным.

— Спасибо, — хриплым голосом ответил он, заглядывая в мои глаза, и отступил, оставив меня неподвижно стоять.

Рензел отвернулся. Открыл дверь. И без оглядки за ней скрылся. А я коснулась щеки, все еще отчетливо чувствуя тепло, точно от солнечного лучика. А когда опомнилась, бросившись следом, и выглянула в коридор то… Никого не увидела. Вокруг царила тишина, пустота, и только короткая лучина мирно потрескивала, догорая возле моей двери, словно всегда здесь была.

Словно бы этой ночью ничего не было.

Я, честно, думала, что не усну. Но только скинула с себя темно-синий плащ, убрала его в шкаф подальше от чужих глаз и уселась в кресло возле окна, как в нем же задремала. Перед этим, конечно, немного помучилась от собственных мыслей, которые были очень странными. Скорее, я даже не думала, а чувствовала смятение на грани трепета, и никак не могла это объяснить.

Проснулась я от очередного стука. Вздрогнула. Беспокойно осмотрелась. И когда комната перестала казаться сплошным светлым пятном, подошла к двери.

— Доброе утро, госпожа! — влетела в мои покои Марька, а я застонала от ее бойкого и радостного голоса.

Спать хотелось так, что я готова была перебить половину королевства, лишь бы меня никто не трогал. Вот бы еще чуть-чуть, совсем немножечко Марька подождала и не приходила!

— Марька, — каркнула я, точно старая ворона, потерла глаза и откашлялась: — Что ты здесь делаешь?

— Так, госпожа! — залезла она в мой шкаф и вытащила оттуда светлое бежевое платье. — На завтрак вас собираю.

— Завтрак?

Она кивнула:

— Мистер Арвел приказал мне идти к вам, а не на кухню, и собрать вас к завтраку. А еще… — она повесила платье на дверцу шкафа, покопалась в кармашке своей юбки и вытащила оттуда маленький конверт. — Просил передать это.

Я забрала конверт и покрутила в руке. Хм… Никаких подписей, даже печати.

— Нисса сейчас помогает в лазарете, поэтому по приказу мистера Арвела я отрабатываю ее дни. А потом он пообещал, если вы позволите, он разрешит мне несколько дней отдохнуть, — мечтательно защебетала Марька, а я вытащила из конверта сложенный белый листок и прочитала, выведенную ровным почерком, единственную строку:

«Позвольте пригласить вас на завтрак, миледи. Уверен, он вам понравится».

Я усмехнулась, сразу догадавшись от кого эта записка, и убрала ее обратно в конверт.

— Марька, — перебила щебетание служанки, успевшей протрещать мне все уши о том, как она рада, что ей не придется идти в лазарет и ухаживать за «чужими мужиками».

— Другое дело — вы, госпожа… — осеклась Марька и в ожидании на меня посмотрела.

— Возьми это письмо. Как только поможешь мне собраться, иди на кухню и сожги его в печи, — чуть подумав, добавила: — Оно от принца.

— Сильно же он вчера вас обидел, — понимающе заметила Марька, а я подхватила ее «песню»:

— Очень, — сунула ей в руки конверт, и служанка мигом убрала его обратно в карман. — И смотри, чтобы хорошо горело.

— Лично угли раздую! — воодушевилась Марька, а я только чудом не рассмеялась.

На самом деле письмо неопасное. Принц позаботился, чтобы в нем не было ни единого намека на Френсиса, но лишний раз рисковать не хотелось. Тем более слухи о нашей с принцем ссоре наверняка уже расползлись, и как Рензел сказал: «Мое печальное личико — залог успеха», — то стоит дальше играть свою роль и показательно его сжечь. Не принца, конечно… Письмо. Да еще с особым драматизмом.

— Не переживайте, госпожа, — заметила служанка мои дрожащие губы, когда я садилась на стул напротив зеркала. Она распустила мою растрепанную косу и ласково прошлась ладонью по волосам. — Он еще пожалеет о своем поступке.

При этом ее голос, надо заметить, прозвучал зловеще.

— Спасибо, Марька, — скорее икнула, чем всхлипнула я и опустила взгляд на переплетенные пальцы рук.

Ну, ваше высочество! Вы еще увидите, как я умею притворяться! Вон, даже Марька поверила. А лучше нее меня никто не знает.

Служанка быстро помогла мне собраться. Немного волосы мои подергала, из-за чего я на нее пошипела, но в целом она была аккуратной, а еще удачно болтливой. Из ее разговоров я узнала, что новостей о казни Френсиса никаких не было, что, не могло не радовать. Но и о побеге тоже ничего не было слышно, что настораживало. Поэтому в столовую я летела словно на крыльях, но все равно немного опоздала. Король, королева и даже — ничего себе Богиня! — принц. Уже были на месте.

Только меня завидев, Рензел поднялся из-за стола и ко мне подошел:

— Позвольте вас проводить? — предложил он руку, но я только гордо вздернула нос:

— Вы же помните, ваше высочество? Я на вас обижена, — тонко намекнула и прошествовала мимо, чуть задев его ладонь плечом, на что король и королева тяжело вздохнули и отвели взоры.

А принц вздернул бровь, улыбнулся краешком губ и… мне показалось, или на миг в его глазах сверкнули искры любопытства и азарта?

Что бы это ни было, я сохранила бесстрастное лицо и, не дождавшись, когда принц отодвинет для меня стул, сама села за стол. С гордым видом постелила на колени салфетку и мысленно порадовалась, что Рензел в порядке. А то ночью ему не совсем здоровилось. Зато сейчас принц выглядел великолепно: в черных штанах, атласной темно-синей рубашке, с ясным взглядом, посвежевшим лицом, без единой ранки или следа от ледяной паутинки на шее, и зачесанными назад волосами.

— Велите подавать завтрак? — поинтересовался Лоррих, который все это время стоял неподалеку — в том месте, где обычно ждал приказов Арвел.

Но сейчас дворецкого я нигде не видела, хотя Марька мне говорила, что утром с ним беседовала. Неужели мою просьбу с картой созвездий отправился выполнять? Сам? Лично?

— Еще немного подождем, Лоррих, — мягко произнесла королева. — Мой племянник…

И замолчала, когда в столовую ворвался взъерошенный лорд Растис в темном дорожном сюртуке, светлых штанах для верховой езды и длинных черных сапогах.

— Прошу меня простить за опоздание.

Он поклонился королю и королеве:

— Доброе утро, ваше величество.

Принцу:

— Ваше высочество.

И мне:

— Миледи.

Стянул с рук черные кожаные перчатки и сел за стол напротив меня и принца. Место Арона на этот раз пустовало. Даже тарелки на столе не оказалось. Оно и понятно, у него сейчас очень много дел в лазарете.

Король махнул рукой, давая Лорриху понять, что можно накрывать на стол. Тот поклонился и приказал слугам нести блюда. А румяный герцог Хастор тихо и немного нервно постучал пальцами по столу.

— Выглядишь встревоженным, Растис, — встряхнув салфетку, заметил принц. — Что-то случилось?

Я перестала любоваться душистыми сырниками, политыми малиновым вареньем и украшенными крупными ягодами, которые служанка передо мной поставила, и глянула исподлобья на герцога. Тот нахмурился, ослабил воротник рубахи под сюртуком и, откашлявшись, известил:

— Кое-кто из моих слуг пропал.

— И давно? — макнув кусочек сырника в варенье, принц отправил его в рот и довольно промычал: — М-м-м… Касси, как всегда, на высоте. Передайте ей мою похвалу, Лоррих.