Я устало погладила лоб:

— Простите, тен Хо. Я опять говорю путано…

— Потому что снова не можете сказать большего? — улыбнулся он и, когда я согласно кивнула, выдохнул: — Значит, вы все-таки нашли для себя новую загадку.

— Можно и так сказать, — пожала я плечами, а ювелир задумчиво хмыкнул:

— Нет сложнее головоломки, чем человеческая душа, — философски заметил ювелир. — А когда душу одолевают сомнения, из головоломки она превращается в источник хаоса. Но знаете, миледи. От сомнения существует лекарство.

— Какое?

— Правда, — погладил он бороду. — Какой бы она ни была: горькой или сладкой — всякая правда лучше безвкусной лжи. И если вы поговорите с его высочеством, уверен, он исцелит вас от сомнений.

— А если не исцелит? — засомневалась я.

— Этого вы не узнаете, пока не попробуете, — улыбнулся Хо. — И что-то мне подсказывает: горечь или сладость вам больше по вкусу, нежели пресные догадки собственного разума.

Я опустила взор на запястье, где осталось только три синих камушка, а остальные напоминали безжизненные угольки. Вчера, перед балом, я лишилась символа барана, так и не узнав, что он скрывает.

— Наверное, вы правы, тен Хо, — выдохнула я и поднялась со скамьи. — Спасибо вам большое, вы уже не в первый раз меня выручаете.

— Полно, миледи, — склонил он голову. — Я только говорю умные слова, а выручаете вы сами себя.

Я тихо рассмеялась, чем привела ювелира в восторг — он тоже заулыбался и довольно погладил бороду.

— В таком случае спасибо за ваши слава, тен Хо, — поклонилась я на прощание и добавила: — И за вдохновение, которое они мне подарили, — после чего умчалась в сторону западной башни.

Ювелир прав. Я должна поговорить с Рензелом начистоту, а не блуждать в собственных домыслах. И если расспрашивать его об опасности, о которой говорил Арон, слишком рискованно и непредсказуемо, то хотя бы он узнает о моих сомнениях.

Я глубоко вдохнула, задержала дыхание и занесла руку, чтобы постучаться в двустворчатые двери западного крыла.

Ладони похолодели от волнения, колени задрожали от нерешительности, а пятки зачесались от желания сбежать. Но я все-таки пересилила себя и… Не постучалась. Все потому что слева, послышался хлопок, а следом за ним ругательства.

Осторожно обойдя башню, я выглянула из-за нее, но никого не увидела, как вдруг откуда-то сверху донесся голос:

— Кого-то ищете, миледи?

Я тут же посмотрела вверх и увидела принца. Он сидел в окне третьего этажа, прислонившись к откосу и свесив ногу на улицу. На его ладони горел белый огонек, и принц поспешил его погасить, сжав в кулаке.

— Не боитесь, что вас увидят? — поинтересовалась я, а Рензел ухмыльнулся и чуть свесился вниз. Мне даже страшно за него стало. Как бы ни выпал.

— С этой стороны башни? Вряд ли. Обычно гости предпочитают прогуливаться по тропе, — он смерил меня взглядом. — Но только не вы.

— А я для вас всего лишь гостья? — сложила я руки на груди и вскинула бровь.

— Судя по тому, что вы топчите траву под моим окном — уже полноценная хозяйка.

Я надменно фыркнула и отвернулась.

— Так вы меня искали или кого-то другого?

— Вас, — ответила я и почувствовала, как тяжесть бытия вернулась на мои плечи. — Хотела с вами поговорить.

— О чем же? Хотя погодите. Попробую угадать, — он сделал вид, будто задумался. — «Как посмел этот принц-негодяй бросить меня во время танца?»

Внезапно он оттолкнулся от подоконника и спрыгнул вниз. Я ахнуть не успела, только круглыми от страха глазами смотрела, как стремительно падает принц.

«Разобьется!» — промелькнула испуганная мысль, и сердце сжалось. Ладони метнулись к губам, сдерживая вскрик. Но когда до земли осталось нет ничего — поднялся сильный поток ветра и подхватил Рензела. А я закрылась руками, защищая лицо от ошметков травы.

Когда же все стихло, я осторожно выглянула и увидела, что принц стоит целый и невредимый. Смотрит на меня сверху вниз без тени улыбки.

— Ваше высочество, кто же так… — собралась его отругать за выходку, но принц меня перебил:

— Или наша беседа будет о чем-то другом?

У меня внутри все похолодело от его вопроса и промелькнула мысль, будто Рензел видел мою с Ароном «беседу».

Я выпрямилась и стиснула кулаки. Если так, то он должен понимать, что я запуталась, испугалась, но не стала юлить. Не стала его предавать. И теперь поступала по совести — пришла поговорить с ним начистоту. Он не должен на меня злиться так, как злился бы за обман или мое согласие на побег. И не должен меня презирать. Наверное.

«Принц знает, что я с самого начала не хотела этой свадьбы. Поэтому, Цесса, — мысленно обратилась сама к себе, — смелее!»

— Да, — твердо ответила и почувствовала, как ногти больно впились в ладони. — О другом.

Вдруг в горле вырос ком и помешал продолжить, словно бы закупорил внутри меня вместе с голосом что-то жгучее и ядовитое. Я вдохнула, чтобы освободиться от этого ощущения. И пусть воздух показался раскаленным, дышать им было гораздо проще, чем смотреть в глаза принцу и произносить слова:

— Мы с вами договорились: если я найду книгу, то сама решу: выходить мне за вас замуж или нет.

Вновь вдохнула, прикрыла веки, но после опять посмотрела на Рензела:

— И я почти ее нашла. Вы сами это знаете. Поэтому я… — осеклась. — Я не хочу вас обманывать и хочу, чтобы вы знали.

Богиня-Богиня-Богиня! Но почему так трудно говорить? Я же все решила. Я же точно знаю, что у меня есть чувства к Арону. Стоит ему оказаться рядом, как в душе зарождается трепет. Стоит ощутить прикосновение — сердце перестает биться. Почувствовать его тепло, аромат — и щеки вспыхивают румянцем. Ни эта ли любовь, о которой так часто пишут в книгах? Ни этих ли чувств я так страстно желала всю жизнь? Если да, то почему сейчас мешкаю?

— Думаю… Думаю, я влюблена в другого, — все же собралась и произнесла осипшим голосом.

Принц ухмыльнулся и внимательным взглядом изучил мое лицо.

— Думаете, что влюблены в другого, — медленно повторил за мной и отвернулся. — В Арона.

Он отступил, а у меня мурашки по спине поползли от того, насколько спокойным и текучим прозвучал его голос. Словно ему было все равно.

— Да, — не стала я лгать. Больно закусила губу и чуть слышно повторила: — Да…

Вдруг правая рука принца вспыхнула синим пламенем. Он ей взмахнул, чтобы сбить огонь, но вместо этого от нее отлетел сине-белый огненный шар и с грохотом ударился о стену, отколов кусок камня и оставив заледеневшее пятно.

Я вздрогнула, замолчала и сжалась, а принц выдохнул, запрокинул лицо в небо и произнес:

— Да что б вас…

В его голосе было столько усталости, даже больше, чем раздражения, и у меня сердце в груди дрогнуло. Нестерпимо захотелось подойти, сжать его ладонь и поддержать, но я понимала, насколько глупо и лицемерно это будет выглядеть. Тряхнула головой, прогоняя наваждение, и не сдвинулась с места. Продолжила стоять и молчать. Позволила принцу заговорить первым.

— Завтра перед рассветом, — не оборачиваясь, произнес он, — выберете платье попроще. Возьмите с собой только плащ, который я отдал вам несколько ночей назад, и приготовьтесь к долгой дороге.

— Что? Куда? — удивилась я. — И зачем?

Принц оглянулся из-за плеча и пригвоздил меня взглядом.

— За тем, что я хочу вам кое-что показать, миледи, — он немного помолчал, отвернулся и добавил: — И прикажите служанке занять ваше место до тех пор, пока мы не вернемся. Никто в замке не должен знать о нашем отбытии, и я надеюсь, вы понимаете почему.

Я почувствовала, как часто бьется мое сердце.

— А если она не согласится?

— Служанка? Не согласится? — хмыкнул принц. — Тогда вам придется ее уговорить, — пожал он плечами. — Мы и так рискуем, покидая замок.