Под конец мой голос против воли стал резким, поэтому я поспешила отпить вина из бокала и сделала вид, будто у меня в горле пересохло, а не сыграла обида, которую никогда не чувствовала. И сейчас ее тоже нет. Даже грусти! Только в груди на мгновение вдруг стало тесно, будто там давным-давно скопилось что-то огромное и теперь давило. А потом так же резко это давление исчезло.

— Как знать, леди Цессара, — наблюдая за мной, произнес принц. — Сказки бывают разные, а персонажи в ней не знают, кому отведена главная роль.

— И кто окажется главным злодеем, — усмехнулась я. — В маминой сказке роль злодея выпала мне, а в моей…

Я замолчала. Специально. И посмотрела на принца, который лениво покрутил бокал на столе и поинтересовался:

— А в вашей, леди Цессара?

— В финале узнаем, ваше высочество, — ухмыльнулась я. — Заодно посмотрим, кому достался от меня обещанный шанс: злодею или будущему мужу.

Принц усмехнулся и с хитрым прищуром на меня посмотрел. А я отодвинула от себя бокал с вином, когда поняла, что уже опьянела и мой разум притупляется:

— И, ваше высочество, можно мне компот или холодный чай, а то… — я коснулась пылающей румянцем щеки и смущенно произнесла: — Жарко вдруг стало.

Принца мои слова позабавили. Он тихо и по-доброму рассмеялся, отчего мне стало совсем неловко, а слуги тенью возникли возле стола и налили мне яблочный компот, который я тут же отпила, прогоняя жажду‚ навеянную вином.

Вновь начинать нашу беседу принц не спешил. Он долгое время на меня смотрел, отчего я растерялась. Подумала: может‚ ждет от меня какого вопроса? Или когда я заговорю первой? Но о чем? Принц уже дал понять, что о себе рассказывать он не собирается. На каждую мою попытку заговорить о нем, Рензел отвечал коротко и размыто. Например, когда речь зашла о крокете. Я призналась, что очень люблю эту игру и посетовала на занятость папеньки. В последнее время он совсем перестал со мной играть! А принц только обмолвился, что крокет позволяет ему отвлечься. А вот от чего? Так и не пояснил.

Я медленно выдохнула и подняла взгляд в ночное небо. Раз принц ждет, значит надо найти тему, и не обязательно самую умную. Можно обойтись банальной, лишь бы нарушить это звенящее от пения сверчков молчание:

— Луна пошла на убыль, а все равно такая яркая… — нашлась я и осеклась, услышав шорох одежды и скрип стула.

Принц поднялся из-за стола и подошел ко мне так близко, что теперь не получится вскочить со стула и убежать. Я попала в западню: за спиной белая ограда балкона, впереди принц и…

— Яркая, леди Цессара.

Рензел встретился со мной взглядом, и я ощутила, как по спине пробежала дрожь: его глаза словно светились в ночи, и чудилось‚ будто подо «льдом» мутной от тумана радужки билось призрачное пламя. Я даже не сразу заметила маленькую темную коробочку, которую принц мне протянул.

— А это значит, — произнес он‚ — пришло время для обещанного сюрприза.

Я посмотрела на темную бархатную коробочку: небольшая, плоская, занимает почти всю ладонь Рензела. А если вспомнить слова о том, что я могу передумать благодарить его за ключ от библиотеки, то от подарка так и веяло подвохом.

— Это мне? — решила на всякий случай уточнить, а принц только ухмыльнулся и протянул коробочку ближе.

Глядя ему в лицо, которое поделили между собой свет свечей и луны, я впервые за вечер осмелилась расстаться с ключом от библиотеки — положила его на край стола, после чего с осторожностью взяла обещанный сюрприз. И замерла, не решаясь его открыть.

Что там меня ждет? Нечто прекрасное или ужасное? Вдруг сейчас открою, а оттуда выпрыгнет ядовитый паук! Или гадость пострашнее? Или…

— Не бойтесь, леди Цессара, никакого подвоха, — успокаивающе произнес принц, а у самого на губах заплясала полуулыбка, которая в тени вечера не показалась мне дружелюбной.

Я еще раз тяжело сглотнула и заледеневшими от волнения пальцами приоткрыла крышку. Первое, что бросилось в глаза — слабый голубоватый свет. Рензел одобрительно кивнул, когда поймал мой хмурый и неуверенный взгляд, и я наконец-то решилась: потянула крышку, пока она с легким щелчком не раскрылась.

Дыхание и слова застыли на моих губах. Я ожидала все что угодно, но не браслет. Хотя, да… Даже браслет была готова увидеть, но не такой. Этот же светился! Квадратные камушки на тонкой серебристой цепочке горели слабым голубым светом, а стоило их коснуться, как внутри вспыхивала белая искра. Магия?

— Это время, леди Цессара, — пояснил Рензел. — Один светящийся камень — один день. Всего их здесь двенадцать.

— Ровно столько же, сколько осталось до свадьбы, — догадалась я и усмехнулась: — Боитесь, я забуду и случайно пропущу?

Принц тоже улыбнулся:

— Отнюдь. Для простого напоминания слишком сложная вещица. Позвольте…

Рензел помог мне надеть браслет на запястье, и стоило застежке защелкнуться — камни потеплели, вспыхнули ярким огнем, но через миг стали прежними. Теперь они озаряли мою руку мягким голубоватым светом, а стоило провести по ним пальцами, как внутри загорелись белые рисунки.

Заяц, птица, собака… Перебирала я камушки, и на каждом был свой символ.

— Если не до свадьбы, то до чего это время? — поинтересовалась я, с трепетом и восторгом разглядывая узоры, что появлялись и исчезали, стоило перекатить на руке браслет.

Это же магия! Настоящая магия! Видел бы папенька, перестал бы говорить, будто в мире его больше ничто не удивляет.

— И при чем здесь библиотека?

Принц перестал нависать надо мной и встал рядом, опершись об ограду балкона.

— Книга, которую я сжег, не единственная, леди Цессара, — произнес он, всматриваясь в освещенные блеском месяца макушки рододендронов. — Есть еще одна и там рассказано гораздо больше, чем…

Он замолчал, потер пальцами веки, а когда продолжил — его голос зазвучал жестче и быстрее:

— У вас будет ровно двенадцать дней, чтобы найти эту книгу в библиотеке. И когда… если, — поправился он, — это случится, вам не придется ждать свадьбы и моих объяснений. Даже больше.

Он обернулся и пронзил меня взглядом льдисто-голубых глаз:

— Когда последний камень погаснет, я позволю вам решить: станете вы моей женой или нет. Но…

Принц осекся, а перила под его руками почернели.

— Арвел! — неожиданно резко позвал он дворецкого, отчего я вздрогнула.

Рензел поторопился убрать руки за спину, а когда снова со мной заговорил, его голос был гораздо мягче:

— Прошу меня извинить, леди Цессара, но я не смогу проводить вас до покоев.

В дверях показался дворецкий, решительным шагом он подошел к столу и поставил на него черную бутылочку. Рензел мазнул по ней взглядом, и криво мне улыбнулся:

— Благодарю вас за шанс и ужин, леди Цессара, — он опять отвернулся и посмотрел на горящий в небе месяц. — И простите, что вынужден так внезапно прервать нашу беседу. Но уже поздно, и у меня остались кое-какие дела, а вы наверняка устали и хотите спать.

— Да, ваше высочество, — сбитая с толку, я поднялась и на негнущихся ногах сделала шаг к выходу, но замешкалась и оглянулась.

Принц стоял ко мне спиной: руки крепко сцеплены, плечи напряжены, а молчание звенело громче криков побеспокоенных сов. И видит Богиня, я очень захотела сказать ему что-нибудь еще, но мысли и чувства окончательно спутались.

Дурман от выпитого вина сменился смятением, и будто во сне я шагнула к выходу, твердо решив, что все обдумаю, когда окажусь одна в своей комнате. Сейчас же в воздухе витала необъяснимая тревога, а браслет на руке показался тяжелым. Но не успела я сделать и трех шагов, как ощутила легкое прикосновение к своему локтю и резко обернулась. Близко! Очень близко ко мне стоял Рензел!

У меня внутри все сжалось, когда взгляд его глаз, наполненных магическим бело-голубым светом, пронзил меня и пригвоздил к полу балкона. Не пошевелиться. Не отвести взора. Не сделать ничего. И принц… Он так внезапно ко мне подобрался. Я даже не услышала его шагов! Не почувствовала колебания воздуха! Не заподозрила, что он рядом! Рензел просто возник за спиной и теперь прожигал меня своим горящим взором. И самое жуткое: не разобрать, какое сейчас выражение лица у принца. Месяц горел за его спиной и отбрасывал тень.