Зажав книгу под мышкой, он шагнул к каменной лестнице, у подножия которой его ждало «седло» с каретой. Поднявшись с пола, девочка поспешила следом.

Существо, возвратившееся под своды разрушенного и оскверненного Улья, не было человеком. Первый Князь – тоже понятие человеческого языка, а значит, грубое и неточное. Гораздо ближе по смыслу имя Дарующий Жизнь. Впрочем, тоже нет: жизнь – это у людей. Поэтому просто Дарующий. Один из Трех – когда-то раньше и вскорости вновь, но не теперь.

Все началось с гибели Возносящего. Его убили люди – мимоходом, случайно, сами, вероятно, не поняв, что сделали. Такое бывало раньше. В прошлом. Бывало и в далеком прошлом, но тогда причиной были не люди, и тех времен Дарующий не застал.

Будь у них больше материала, вдвоем с Держащим они могли бы возродить Возносящего, но материал был почти весь изведен теми же людьми, и выбирать было не из кого. Без сомнения, сам Возносящий с этой задачей справился бы, но они, оставшиеся Двое, даже вместе не могли сравниться с ним в этой роли.

Тогда и было принято решение обратить беду во благо, превратив в материал столь близко подступивших к Улью людей. Тех, конечно, было немного, но в каждом из них пребывала Сила тысячи детей Улья, и, без сомнения, среди них нашелся бы хоть один достойный перерождения. Такое тоже уже бывало раньше. Нынешний Держащий родился человеком. А один из его предшественников был драконьей крови – той, истинной, еще не подмененной вездесущими людьми.

Явившись в стан врага, Дарующий и Держащий зажгли пламя. Люди стали материалом – отличным материалом! – осталось выбрать из них самого достойного, но в этот момент явились те, другие, на Драконах. Возможно, Возносящий сумел бы пробить их защиту, заключенную в безобидных с виду кольцах, Двое не смогли. Материал был уничтожен. Защищая его, растратил силы Держащий, и лишь бегство спасло его от полного развоплощения. Теперь вернуть его смогут лишь Двое, один Дарующий – нет.

Втроем они были способны взорвать мир, вдвоем – разжечь бушующее пламя, в одиночку Дарующий мог лишь заронить малую искру. Преследуемый врагом по пятам, он отправился на поиски того, кто сумел бы эту искру воспринять и взлелеять. И со временем нужный человек был найден. Ребенок – взрослого человека Дарующий уже бы и не одолел. Их будущий Возносящий. Будущий Третий Князь.

Пройдет время – и ребенок созреет, по сути – родится и тогда сможет переродиться. Тогда вернутся силы и к Держащему, и их снова станет Трое. И все начнется вновь.

А пока же укрывшемуся в руинах Улья Дарующему оставалось лишь терпеливо ждать.

Ждать он умел.

Москва, 2016

© Кащеев Д.Г., 2018

© ООО «Издательство «Яуза», 2018

© ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Леди Матильда любила говорить, что самое трудное – сделать что-то в первый раз, повторить потом – не в пример легче. Изабелла ей верила: ну а как же, старшим, тем более учителям, положено верить, но, как поняла сегодня, напрасно. Несколько месяцев назад, впервые идя с Сашкой, Францем и сэром Эдуардом в Храм «путем воды», она почти не боялась. Ни на реке, где зачем-то соврала, будто хорошо плавает – и действительно, без особых проблем, преодолела длинный подземный тоннель, ни спускаясь по жуткой спиральной лестнице в бездонную шахту – даже когда оступилась и соскользнула со ступени, испугалась лишь того, что ее сейчас станут ругать за неуклюжесть, а не самого падения. Возможно, все дело в том, что тогда старшие вели ее за руку – в буквальном смысле слова, – да и перед самоуверенной зазнайкой Сашкой ударить в грязь лицом не хотелось.

Сегодня Изабелла шла одна.

Неприятности начались с самых первых шагов, когда, нырнув под расколотый валун, служивший ориентиром, она ухитрилась промахнуться мимо входа в тоннель. Больно ударилась головой о скалу и, что самое обидное, выпустила из рук рюкзак со всей своей одеждой и аварийным фонарем. Тот протащило по камням, Изабелла насилу догнала его много ниже по течению. Пришлось возвращаться по берегу назад и начинать весь поход сначала. Но самое неприятное выяснилось уже потом, когда, все же отыскав этот, хаос его поглоти, тоннель и худо-бедно проплыв по нему, она выбралась на берег в темной пещере. Оказалось, что во время кувыркания в реке рюкзак приоткрылся. Намокла одежда, но это еще полбеды: главное – пропал фонарь. Как тот сумел вывалиться и как Изабелла ухитрилась не заметить этого сразу, когда еще можно было попытаться все исправить, оставалось только гадать.

К счастью, в пещере для путешественников были припасены факелы и огниво, но и их еще пришлось поискать. Несколько минут девочка отчаянно шарила во тьме ладонями по влажной шершавой стене, пока наконец ее пальцы не провалились в неглубокую нишу, где и наткнулись на вожделенные светильники. Запалив один от огнива – высечь искру тоже получилось далеко не сразу, – Изабелла воткнула факел в гнездо на стене и принялась одеваться.

Мокрая туника липла к телу, в сапогах противно хлюпала вода, несмотря на все попытки избавиться от нее, но это уже были мелочи, внимания на которые можно было и не обращать. Заткнув за пояс запасной факел – на всякий случай, – Изабелла положила в рюкзак огниво, лишь на миг усовестившись, что забирает его из пещеры, но тут же, резко мотнув черной челкой, отогнала эту мысль прочь: пойдет ли здесь когда-то кто-нибудь еще – хаос ведает, а ей оно пригодится. Потом вернет на место, если что.

Напоследок оглядев пещеру, девочка закинула похудевший рюкзак за спину, взяла в руку зажженный факел и двинулась по известному ей с прошлого раза проходу к шахте.

Идти было недалеко: не прошло и минуты, как Изабелла стояла над обрывом. Отсюда вниз вели ступени – прямоугольные балки в ярд длиной, торчавшие из стены, достаточно широкие, чтобы поставить ногу. Сбежать по ним вниз не составило бы никакого труда – не будь под ними темной бездонной пропасти, от одного взгляда в которую перехватывало дыхание, подгибались ноги и начинал мелко дрожать факел в руке.

Найдись поблизости кто-нибудь, вздумавший спросить, сколько времени Изабелла простояла, не смея ступить на страшную лестницу, девочка не смогла бы ответить с уверенностью: возможно, лишь какую-то минуту, а возможно, – и час, а то и не один, но в конце концов она все же решилась, вытянув ногу, осторожно нащупала окованным мысом дорожного сапога каменную поверхность верхней ступени и, помянув разом и космос, и хаос, сделала первый шаг. За ним последовал второй, за вторым – третий, Изабелла в самом деле попыталась было их считать, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей о затягивающей бездне внизу, но быстро сбилась.

Спуск длился своим чередом, когда она вдруг заметила, что запасной факел, как видно, не слишком надежно закрепленный за поясом, мало-помалу начинает выскальзывать вниз. Для того чтобы поправить его, Изабелла была вынуждена остановиться и отпустить стену, за которую она придерживалась левой рукой. Однако стоило девочке лишиться этой опоры, как сердце ее сжалось от внезапно накатившей волны безудержного, панического страха – словно только того и ждавшего, притаившись в засаде. Изабелла судорожно рванулась к стене, но при этом неловко зацепилась за нее длинной рукоятью запасного факела, и тот, окончательно высвободившись из-под пояса, полетел вниз. Машинально девочка дернулась, чтобы подхватить его, и тут же поняла, что и сама падает.

Следующее, что она помнила, – как стоит, раскорячившись, левая нога на одной ступени, правая на другой, живот, грудь, мокрая от слез щека и обе ладони плотно вжаты в стену, факела в руках нет – ни запасного, ни горящего. Вокруг – непроглядная тьма.

Было уже даже не страшно. Чего бояться-то, смерти? Так поздно: вот она, уже здесь, уже пришла. Все решено, спасенья нет и быть не может. Осталась глупая формальность, вроде как подпись под контрактом поставить. Ну так что же тогда тянуть? Один шаг – и все закончится…