– Хорошо, – кивнула девушка, пряча диск в карман камзола.

– В общем, вся надежда на нашего сэра Эдуарда, – заключила мачеха. – Так что крутись как хочешь, настраивай, успокаивай, хоть в «седло» вместе с ним садись, но победить он обязан.

– Про «седло» я уже думала, – призналась Александра. – Но там визуальный контроль на старте – не прокатит.

За спиной графини послышалось слабое жужжание. Она обернулась – и в ее руках оказался лист распечатки.

– Вот, появились номера поединков, – сообщила мачеха, наскоро пробежав его глазами. Вторая пара ворот, тридцать девятая схватка. Что ж, по крайней мере, долго ждать не придется, уже утром многое прояснится… Так, а это у нас еще что такое? – нахмурилась она внезапно.

– Что еще случилось? – похолодела девушка.

– Коэффициент вырос с семи до двенадцати! Ногу он там, что ли, себе сломал, покарай его хаос?!

– Думаю, мне стоит вернуться к нему, выяснить, что происходит, – встревоженно предложила Александра.

– Да, ступай, – как-то отрешенно проговорила графиня. Мысли ее, похоже, были уже о чем-то другом. – Меня не ищи, надо будет – я сама тебя найду.

– Ясно. Так я пошла?

– Ты еще здесь?!

Поклонившись мачехе, Александра едва не бегом покинула кабинку.

Эдуарда она нашла в их палатке. Ну, как в палатке – большая часть юноши действительно находилась внутри, но обутые в высокие сапоги ноги торчали наружу. Повалившись навзничь, рыцарь, не удосужившийся раздеться, спал мертвым сном. Под сводами витал резкий запах винного перегара.

Первым ее порывом было растолкать спящего пинками, вторым – затащить его полностью в палатку, что она и сделала, подхватив бесчувственное тело под мышки. Эдуард сердито пробубнил что-то невнятное и вновь затих.

Двенадцать к одному! Быстро работают господа букмекеры! Впрочем, это они еще слиберальничали: тут все тридцать к одному, если не сто… Бесконечный космос!

Все-таки пнув от души рыцаря ногой в бок – тот вновь ответил лишь невразумительным бормотанием, – Александра села на пол, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. Глаза ее сделались влажными – видно из-за смрада, стоящего в палатке. Ну а из-за чего же еще-то?!

Эдуард

Над ухом пищал комар. Пищал неотвязно, надсадно, противно. Эд вяло пошевелил рукой, в надежде отогнать навязчивого паразита, но писк не стихал. Тогда юноша попытался отодвинуться в сторону сам, но стоило ему самую малость напрячь мышцы, как виски зазубренным кинжалом пронзила адская боль.

Не сдержав стона, Эд замер, ожидая, пока та отступит. Боль и правда мало-помалу утихла, и через какую-то минуту юноша осмелился приподнять веки.

Перед его глазами возник низкий, чуть вогнутый брезентовый потолок. Палатка, понял Эд. Нахмурившись – в виски снова болезненно кольнуло, но на этот раз почти тут же и отпустило – юноша попытался припомнить, как попал сюда накануне вечером, но, увы, успеха не достиг: последней худо-бедно отчетливой картиной, всплывшей перед его мысленным взором, был опустевший трапезный павильон. Потом – провал…

– Проснулся? – знакомый голос заставил его дернуться в попытке приподняться на локтях. Это было ошибкой: в мозгу разве что не бомба разорвалась, в глазах потемнело, и вновь застонав, Эд кулем рухнул обратно на пол. – Проснулся, – повторила невидимая ему Алекса. – На-ка, выпей вот, – его руки коснулось что-то холодное.

– Ч-ч то это? – вы давил Эд. Язык повиновался неохотно.

– Лекарство, что. Выпей – полегчает.

На ощупь приняв протянутый ему стакан, юноша, как смог аккуратно поднес его к лицу и, осторожно свернув голову набок – проклятая боль вновь напомнила о себе, но на этот раз он ожидал ее прихода и вынес молча, осушил. В рот, впрочем, попала едва половина, остальное стекло по губам и щеке на пол.

– Убей его, – прошептал Эд, смакуя сладковатый вкус оросившей горло жидкости.

– Кого? – не поняла девушка.

– Комара. Жужжит, гад, мочи нет…

– Какого еще комара?

– Да вот же… – Эд сделал очередную, вновь неудачную, попытку отмахнуться от настырного кровососа.

– Нет здесь никакого комара, – усмехнулась Алекса.

– Как это нет? А кто же это тут пищит?

– Никто не пищит. Это «седла» идут на взлет.

– «Седла»? Ах, да, турнир… – понял Эд. – Скоро открытие?

– Полчаса как начались поединки.

– Что?! – на этот раз никакая боль не могла помешать юноше рывком сесть. – Мы что, опоздали?!

– Нет, конечно, – невесело усмехнувшись, покачала головой Алекса. Поджав ноги, девушка сидела у самого входа в палатку. – Наш поединок – номер тридцать девять, времени еще достаточно.

– Тридцать девять… – повторил Эд, немного расслабившись. – Да, я помню, тридцать девять… Похоже, я вчера выпил лишнего, – неожиданно для самого себя добавил он.

– Глупо было бы отрицать очевидное, – хмуро кивнула Алекса.

– Я не хотел… – виновато пробормотал юноша. – Я сначала даже специально воды попросил у слуги. Вместо вина. Но сэр Тристан… Неудобно было отказываться…

– Неудобно штаны через голову надевать, – сердито буркнула девушка. – Впрочем, ладно, что сделано, то сделано, – добавила она уже другим тоном. – Как сейчас, легче? Лекарство должно уже было начать действовать.

– Нет, – покачал головой Эд и в следующее мгновение с удивлением понял, что движение не причинило ожидаемой боли. – Хотя нет, легче, гораздо легче! – радостно выпалил он.

– Отлично, – кивнула Алекса. – За вторым рядом палаток большой синий шатер, там можно умыться, принять душ, ну и все такое. Сходи и возвращайся сюда. Только, космоса ради, ни с кем по дороге не заговаривай, особенно с зазывалами букмекеров! И главное, ни в коем случае не бери у них никаких бумаг! Даже не смотри на них! Все, что нам нужно, я уже взяла.

– А почему не брать-то, если будут давать? – спросил юноша, осторожно приподнимаясь на четвереньки. Боль не возвращалась, правда, голова немного кружилась, но не так сильно, как можно было ожидать.

– Сказала не брать, значит не брать! – отрезала Алекса. – Примета такая – в день боя с букмекерами никаких дел не иметь, – пояснила все же она.

– Ах, примета… Тогда конечно… – кивнул Эд.

То ли лекарство Алексы оказалось столь чудодейственным, то ли сказались пять минут, проведенные под тугими струями ледяного душа, но если по дороге в синий шатер юношу еще довольно заметно покачивало, глаза его слезились от яркого режущего света и временами картинка перед ними слегка расплывалась (а временами так и не слегка), то на обратном пути почти все неприятные ощущения исчезли без следа. Что до зазывал Торговой Гильдии, которых так опасалась суеверная Алекса, то они Эду так и не встретились, очевидно, перекочевав с открытием турнира куда-то ближе к гостевым трибунам. Да и не одни они, судя по всему: и накануне-то не слишком шумный лагерь словно вымер, разве что над посадочной площадкой одно за другим поднимались в воздух «седла» с яркими номерами участников на бортах, да на противоположной палаткам стороне улицы у огромного, в полстены павильона, экрана – еще вчера его здесь и в помине не было – теснилось человек пять-шесть в серых накидках оруженосцев. Солнце лупило прямо в экран, и разобрать, что там на нем транслируется, Эд не смог, а подходить ближе не стал, дабы не терять время.

В палатку рыцарь вернулся в настроении подстать самочувствию, пусть еще не оптимальном, но значительно поправившемся.

– Ну что, я готов! – сообщил он от входа. – Где этот сэр Дмитрий? – имя соперника пришло на память как-то само собой. – Дайте мне его, и я разделаюсь с ним!

– Конечно, разделаешься – если дурака валять не будешь, – откликнулась Алекса. – В первом туре у сеянных бойцов серьезных соперников не бывает. Но расслабляться раньше времени все равно не стоит!

– А никто и не расслабляется, – пожал плечами Эд. – Ну что, идем к «седлу»? Или рано?