1481 год, 3 марта, Париж

Тогда, в августе минувшего года, Людовик XI очень оперативно отреагировал на угрозу. Он не стал ждать. Не стал гадать. Он просто дал себе возможность испугаться. И бросился в бега. Чуть ли не в одних подштанниках.

Конечно, для короля «в одних подштанниках» не тоже самое, что и для простолюдина. Но большую часть своего имущества пришлось оставить в Плесси-ле-Тур. Прихватив только самое необходимое. Включая казну, разумеется…

Так или иначе — Людовик XI сбежал.

А Антуан, Великий бастард Бургундии и единокровный брат Карла Смелого, сумел, действуя внезапно, захватить резиденцию руа де Франс и богатую там добычу. Более того — объявить о том, что Луи Паук погиб.

Вот так взял и погиб.

А тело какого-то бедолаги, обезображенное до невозможности, нарядили в королевские одежды и торжественно похоронили в местной церкви. Что создало Людовику категорические сложности.

Ведь всем вокруг раструбили о том, что его убили. И тут раз — вваливается к ним в гости человек, имеющий внешнее сходство с королем. Как вы поступите? Особенно если настоящий Луи вам все мозоли отдавил своими интригами?

В общем — Франция забродила и забурлила. Сам же Людовик оказался в собственной стране на птичьих правах. Хуже того. В считанные недели вся страна раскололась на несколько политических партий. Группу сторонников сына Людовика — Карла, которому еще и десяти лет не исполнилось. Группу сторонников собственно самого короля. И тех, кто хотел воспользоваться моментом. И последних было в несколько раз больше, чем представителей первых двух партий.

На этом стратегия Карла Смелого и строилась. Атаковать в конце лета, под осень. Чтобы король не успел стабилизировать свое положение и собрать до зимы войско.

Сам же Великий герцог Бургундии выступил по Сене из ее верховьев. Откуда и производил снабжение своей армии. По воде. Ведь иначе в осеннюю слякоть не обеспечить подвоз провианта и прочего имущества. Да и зимы во Франции теплые, из-за чего мало отличимые от осени. Слякоть и слякоть. Только еще и прохладная.

Причем осаду он начал, озадачившись с первых дней прибытия добрым жилищем для своих воинов. Дабы они не голодали, не страдали от непогоды и так далее. Ведь дело предстояло долгое и очень непростое.

Зима в Западной Европе это не только раскисшие дорогие и мерзкая прохладная температура близкая к нулю. Это еще и повышенный расход пищи и дров. А вот их-то Карл и планировал Париж лишить. Чтобы по весне, если сам не откроет ворота, его можно было взять приступом. Пока Людовик не подошел с армией.

Совершенно не типичная зимняя кампания оказалась полной неожиданностью для его неприятелей. И, в первую очередь для Людовика XI. Не говоря уже про парижан, которые были попросту не готовы к этой внезапной осаде и не имели должных запасов. Из-за чего начали страдать особенно люто… страдать, но держаться…

И вот — 3 марта 1481 года, огонь осадной артиллерии Бургундии наконец-то сделал свое дело. В крепостных стенах Парижа оказалось проделана достаточно большая дыра. Да чего там дыра? Считай фрагмент обрушился. Две большие бомбарды очень удачно положили свои огромные каменные ядра.

Затрубили рожки.

Забили барабаны.

И бургундская пехота устремилась на штурм. Еще пыль толком не осела, а первые бойцы в шлемах дзингазах уже пересекали эти завалы камней. Без всякого порядка. Кто с алебардой, на которые для этого дела заменили их пики. Кто с аркебузой.

Раздались первые выстрелы.

Крики.

Началась резня…

Несмотря на немалую изнуренность холодом и голодом, парижане держались крепко. Оперативно соорудив завалы-баррикады на узких улочках, они мобилизовали все свои силы, чтобы остановить пехоту герцога.

Тем временем, дав в этой драке завязнуть как можно большему количеству защитников, Карл повел своих людей к совсем другим воротам. Верхом. Весь цвет рыцарства и жандармов Бургундии, а также союзных и вассальных земель, поехали в виду неприятеля вдоль стен.

Угрозы это никакой не представляло. Да и что могут всадники против достаточно мощных укреплений? Однако, достигнув противоположной прорыву стороне городе, Карл спешился и скомандовал действовать. И тут же несколько десятков бойцов устремились к воротам.

К этому времени бой в проломе уже шел добрый час. И парижане успели стянуть туда войска буквально отовсюду. Даже вот с удаленных стены и башен. Благо, что никакой угрозы для этих направлений не наблюдалось. Поэтому люди герцога спокойно подошли к воротам. Поставили там, прикаченную с ними двуколку с большой, крепкой бочкой пороха. И, подпалив фитиль, дали деру.

Нет, конечно, по ним несколько человек постреливало. Из арбалетов. Но совсем не крепостных, а обычных. Из-за чего сумели ранить всего двоих.

БАБАХ!

Раскатисто взорвалась бочка. Вынеся крепостные ворота. Выломав их, проломив внутрь.

Не сложно догадаться, что всех, кто был внутри надвратной башни крепко контузило. Поэтому большую мину туда катили без всяких проблем и препятствий. Одна бочка. Вторая. Третья. Четвертая… Девятая. Двенадцатая.

Антуан, что руководил этой закладкой, удовлетворенно кивнул. Крикнул, чтобы все уже отошли. И, запалив фитиль, бросился бежать сломя голову. Он не до конца понимал, что его ждет в случае, если заденет взрывом. Но полагал — ничего хорошего.

БА-БА-БАХ!

Гулко рванула пороховая закладка, разметав надвратную башню по всей округе. Бойцы, что внутри находились и страдали от контузии, просто оказались разобраны на фрагменты. Как и само укрепление, камни которого накрыли спешащий сюда отряд парижан, услышавших взрыв.

- ВПЕРЕД! — проревел Карл и первым побежал вперед.

Он, как и всего рыцари да жандармы к тому времени были уже спешены. И держали в руках полексы — страшного вида оружие. Крепкое полутораметровое древко заканчивалось небольшим боевым молотом, обух которого переходил в «клюв» боевой кирки. И завершалось это все коротким, но довольно мощным граненым клинком копья, напоминающим больше усиленный штык. Получался агрегат широкого профиля, которым можно было вскрывать любые доспехи. Вот вообще любые. Причем достаточно быстро. В сочетании с прекрасными латными доспехами спешенной массы тяжелой конницы — очень действенный аргумент на узких улочках Парижа…

Надо ли говорить, что, ударив с тыла по защитникам города, спешенные латники смогли переломить в свою пользу, казалось бы, уже безнадежный бой. Новой пехоте герцога не хватало ни навыков, ни доброго снаряжения, ни боевого духа, чтобы штурмовать бесконечные баррикады на улицах Парижа. Люди быстро… просто неумолимо скисали и приходили в негодность. Потерь как таковых было немного. Но продвижение этих ребят в дзингасах остановилось повсеместно. Хуже того — их начали теснить, стремясь выдавить за пределы города.

А тут такая незадача… Почти тысяча латником с полексами ударила в тыл…

- К огромному нашему сожалению Иоанн не сможет выступить в Крестовый поход ни в этом году, ни, вероятно, в следующим. — произнес Педро Гонсалес де Мендоса.

- Из-за покушений?

- Покушения только повод, я думаю.

- Думаете?

- Я не знаю. Или он умнее, чем мы можем себе представить. Или я не понимаю, к чему он идет и чем дорожит.

- Говори яснее, — нахмурился Папа Сикст IV. — Почему ты считаешь, что он не пойдет в Крестовый поход?

- Я этого не сказал. Мне кажется, что он чего-то ждет. Словно хищный зверь в засаде. Он готовится к Крестовому походу. В этом нет никакого сомнения. Но…

- Тогда что мешает ему выступить?